Квадрат для покойников

– Откройте! Милиция и есть. Нас вызывали!

– Это милиция, я звонил… – начал Владимир Иванович, подходя и открывая дверь, но тут же на полуслове был снесен с силой распахнувшейся дверью и заброшен в угол. Неизвестно откуда взявшийся крепкий милиционер зажал его в угол, приставив к лицу дуло пистолета.

Смерчем ворвавшаяся в прихожую группа милиционеров с табельным оружием в руках мгновенно рассыпалась по прихожей; двое, влетевшие первыми, почему-то упали и сейчас лежали на полу, водя по сторонам пистолетами. За этой вооруженной толпой вбежали чины помельче, размахивая резиновыми дубинками.

– При-стре-лю!.. – прорычал лейтенант с пистолетом. – Где труп?!

– Там… в комнате… в моей… – уклоняясь от дула, пробормотал Владимир Иванович.

– Вот! Тут покойник! – раздался из комнаты чей-то голос. – Без единого следа насилия, носильных вещей в помине не имеется, лежит себе в постели, голова повернута куда-то… – бесстрастно констатировал голос из комнаты.

– Что, своей что ли смертью? – спросил лейтенант, пряча табельное оружие в кобуру. – А нам передали черт-те что… Зинка вечно все перепутает…

Остальные милиционеры, увидев, что работы нет и делать здесь больше нечего, недовольно бурча и переговариваясь, вышли из квартиры.

– Родственник? – спросил милиционер участливо.

– Знакомый.

Владимир Иванович вслед за лейтенантом вошел в свою комнату. Труп был уже освобожден от одеяла и перевернут.

– Ну что, без следов?

– Ни единого, – сказал сержант, с любопытством разглядывая труп.

– Э! Погодите-ка, это еще кто такой? – Лейтенант подошел к покойнику и, склонившись, стал внимательно смотреть ему в лицо. – Батюшки! Гражданин Собиратель. Личность знакомая. А ну-ка садитесь, гражданин, – предложил лейтенант глумливо, повернувшись к Владимиру Ивановичу. – И расскажите-ка, где вы его откопали?

– Как где? – растерялся Владимир Иванович. – Сам пришел…

– А известно ли вам, – еще более глумливым тоном заговорил лейтенант, прохаживаясь перед сидящим на стуле хозяином комнаты, заложив руки за спину. – Известно ли вам, что прийти он никак не мог, ввиду своей преждевременной кончины, состоявшейся пятнадцатого числа восьмого месяца, то есть вчера.

– Как вчера? – растерянно проговорил Владимир Иванович. – Он сегодня днем ко мне пришел. Век воли не видать, ты мне мокрое дело не шей, начальник… – вдруг на тюремном жаргоне добавил он, и поняв, что сказал не то, смутился и покраснел.

Лейтенант посмотрел на него очень внимательно, но не нашелся что ответить.

Сержант, вертевший покойника так и сяк, куда-то ушел, но через минуту вернулся. За ним покорно плелся Валентин.

– Вот, одного только поймал. Второй улизнул в чем мать родила, – угрюмо констатировал сержант. – Вечно с этими понятыми морока. Дать бы им под ребра…

Но тут по коридору раздались тяжелые шаги. В комнату строевым шагом вошел Ленинец-Ваня и, выискав глазами старшего по званию, подтопал к нему и отдал честь.

– Во! Еще понятой явился! – обрадовался сержант.

– Нельзя ему в понятые, – буркнул глумливый лейтенант, отворачиваясь. – Иди, мальчик, приведи кого-нибудь. Дома-то кто из соседей в наличии имеется?

По уставу, не обсуждая приказа, Ленинец-Ваня отдал честь, браво повернулся через плечо и пошагал вон из комнаты.

– Так вот, – продолжил лейтенант, обращаясь к Владимиру Ивановичу. – Покойник-то этот еще вчера в морг отправлен был, я самолично на него документы оформлял. Объясните-ка, зачем вы его к себе из морга перетащили? Да еще и в постель уложили в свою собственную… А?!

Из коридора, прервав лейтенанта, вдруг раздалось яростное мычание. Сержант вышел посмотреть, но скоро вернулся.

– Вон, еще понятой выискался.

Мыча, Ленинец-Ваня тянул за рукав упирающегося Трупа.

– Чего вы боитесь, гражданин? Под ребра-то вам никто не дает. Быть понятым почетно. Мы ведь вас надолго не задержим… Будьте сознательны… – увещевал сержант. – Вы нам только актик подпишите. А там уж мы сами… Вот покойник. Видите? – Труп и Валентин кивнули. – Ну вот, я тут в бумажке про это напишу про все потом. Подписывайтесь по-быстрому.

Сержант протянул ручку сначала Валентину, потом Трупу. Труп угрюмо взял ручку и подписался Ивановым.

Сержант зафиксировал данные понятых и отпустил их восвояси, а сам, усевшись за стол, принялся заполнять протокол словами о покойнике, о его местоположении, гардеробе…

Когда понятые покинули помещение, глумливый лейтенант снова принялся за допрос. Но Владимир Иванович, находясь в полном смятении ума, вразумительного и стройного ответить ему ничего не мог.

– Значит, ничего стройного и вразумительного ответить мне не можете, – наконец поняв это, сказал милиционер. – Ни зачем покойника притащили, ни зачем в кровать к себе уложили? Ничего, значит?..

Владимир Иванович пожал плечами.

– А я в свою очередь могу вам предложить обратиться в психиатрическую службу здоровья, может быть, вам там помогут… вспомнить. Да, сержант, машину из морга заказали? – повернулся он к сержанту, описывающему труп.

– Так точно. Вызвал. С минуты на минуту быть должна.

– Чего им быть, когда они, считай, через два дома располагаются.

– Вход-то с другой улицы, это проходняками два шага, – бормотал сержант, поглядывая на труп и записывая что-то в бумагу. Взглянет – слово запишет, снова посмотрит… – А если на машине, то квартал объезжать приходится. Не потащишь же покойника проходняками. Да и на машине-то приличнее…

В прихожей вдруг что-то грохнуло, и в комнату, тяжело ступая, вошел маленький-премаленький человек в белом халате с большой копной вьющихся волос, неприятное с виду лицо его было изъедено оспой. Он подошел к бледному и обессиленному допросом Владимиру Ивановичу и, сдвинув брови, пристально стал смотреть ему в лицо. Владимир Иванович не двигался, именно это отсутствие движения в нем и привлекло карлика.

– Легок на помине, мы только что о вас говорили. Вот клиент, забирайте, – сказал сержант.

Карлик, увидев, что Владимир Иванович повернул голову на голос, тут же потерял к нему всякий интерес. Он подошел к покойнику, взял его за руку, вдруг присел и ловким движением вскинул его себе на плечи.

– Я пошел, – сказал сосредоточенный карлик хриплым голосом, взглянув на лейтенанта из-под покойника.

– Может, покрывалом прикрыть? Все ж таки покойник неглиже… – предложил сержант, встав из-за стола и подходя к дивану.

– Ни к чему – здесь рядышком, – прохрипел карлик и закашлялся.

– Кстати, вы через Подъяческую поедете? Захватите меня, – попросил лейтенант.

– Я без катафалка сегодня, тут недалеко. Проходняками донесу.

Карлик укрепил покойника поудобнее на плечах, больше ни слова не говоря и ни на кого не глядя, вдруг засвистел переливчато какую-то очень знакомую Владимиру Ивановичу мелодию и вынес покойника из комнаты. Владимиру Ивановичу сразу стало легче дышать. Сержант собрал бумаги в папку и встал.

– Вы, кстати, никуда отъезжать не собираетесь? – спросил глумливый лейтенант у Владимира Ивановича.

– Нет, дома буду, начальник… – безразлично ответил тот, тупо без мыслей глядя на две красные стоптанные дамские босоножки, в которых пришел Собиратель.

– Вот и чудесно. Мы вас вызовем. И тогда советую признаться, зачем вы покойника к себе притащили.