Adelante, Гончар, adelante

А к вечеру он начал по ней скучать.

На фоне убогого общажного пейзажа – койка, стол, полка с книгами и электроплитка – скучать было естественно. Потом к пейзажу добавился вернувшийся сосед, и от него в комнату добавилась еще и теснота. К грусти по Лене и ее коммунальному уюту добавилось раздражение. К тому же сосед, не будучи болтлив, все время задавал вопросы. Хотя и не ждал ответов на них. Например:

– Ты уже пришел? – спрашивал он сидящего на койке Глеба. Тот не отвечал, вынуждая соседа видеть ответ своими глазами.

– Ну ты сегодня рано, – комментировал сосед и успокаивался.

Или:

– Ты ел? – и не получив ответа: – Ну тогда и я поем.

Все, что Лена знала о Глебе, – имя и фамилия. Он знал ее адрес и телефон. Действительно, это еще не повод для совместного проживания, думал он. И тут же, заметив на противоположной стене насекомое, издалека похожее на подсолнечное семечко, думал, что иногда и сомнительного повода бывает достаточно.

Лена предлагала куда-нибудь сходить. Почему бы и нет? Но куда? Почему-то на родине он не задавал себе таких вопросов. Там, кроме моря, не было ничего. Море было театром и кино, кафе-баром и даже комнатой встреч, если очень хотелось. Здесь же при наличии всего, кроме как раз моря, приходилось внимательно обдумывать любой вариант, и в первую очередь с точки зрения финансовых возможностей. Или, точнее сказать, финансовых невозможностей.

Повести Лену в театр? Не будет ли этот жест выглядеть фальшивым? Словно отработка ее просьбы. Кино – туда же. Пришедший на ум планетарий – тоже…

Снова пойти в кабак? Благосостояние не вынесет такого удара. А главное, не очень понятно зачем!

Сгодился бы любой шаг, но только в том случае, если бы это был шаг вперед!

Постель, как обычно, случилась раньше, чем надо. В стратегическом, конечно, смысле. Потому что спать вдвоем – прекрасно, но неплохо бы попробовать жить в вертикальном положении.

Шагом вперед могла бы стать совместная поездка, на которую не было денег. Рыбалка, которую Глеб не любил. В общем, какое-то общее хозяйство, пусть даже только на пару дней. Тогда им обоим будет что-то понятно…

Будь Глеб немного старше… или лучше – опытнее, он бы сразу отказался от Лены, переведя приключение с ней в ранг милых мимолетных романов.

Он повозился на койке и отвернулся к стенке, чтобы не видеть соседа, лакомившегося все той же жареной гречкой.

– Не хочешь? – осведомился тот и, не услышав ответа, отреагировал: – Дело твое.

Он не позвонил Лене ни в понедельник, ни во вторник. Он не знал причины, по которой он должен был набрать ее номер. Им овладело то чувство, какое испытывает рыболов на зимней рыбалке, поймав не пролезающую в лунку, слишком крупную рыбу. С одной стороны он счастлив: исполинские размеры и блестящая чешуя – предмет гордости среди коллег. Но с другой – эта рыба еще не его рыба, и он не знает, как быть, чтобы заполучить ее сполна. Оттого боится любого неверного шага, бесполезно сидя у лунки и наблюдая рыбу сквозь дырку во льду.

Проще говоря, просто так звонить было незачем, а приглашение он не выдумал. В будущем Глеб узнает, что если мысли движутся в таком направлении – прекращать отношения надо, не задумываясь. Неестественность в отношениях заметна, как нагота. И выглядит она глупо.

Он набрал ее номер вечером в среду. Спустился на вахту, заплатил дежурной. Втайне он надеялся, что Лены не будет дома.

– Алло, – откликнулась на звонок коммунальная соседка. – Лену? Сейчас посмотрю…

Он хотел, чтобы она сказала ему: «Приезжай! Сейчас! Бросай все и приезжай, Глеб!»

– Да, – в трубке послышался ее, как показалось Глебу, взволнованный голос.

– Можешь говорить?

– Да-а! – Лена была чем-то довольна.

– Ну привет, – с облегчением произнес Глеб.

– Ну здравствуй!

– Ты была занята? – поинтересовался Глеб.

– Да так… – она перевела разговор: – Как ты?

– Без тебя? – шутливо продолжил Глеб, косясь на забравшуюся с головой в книгу дежурную. Глядел, не выставлено ли где ухо. – А если скажу, что скучаю?

– А хочешь? – она держала легкий, игривый тон. У нее не было под боком дежурного уха.

– Да, – ухмыльнулся Глеб.

– Что – «да»? Так и скажи: «Я тебя хочу»!

– Да тут… слушатели… – оправдался Глеб.

– А-а… Ну ты подумал над моим предложением?

– Подумал, – подтвердил он, – ты должна выбрать сама.

– Так я и знала. Я подготовилась! Ты хочешь в клуб?

«Только не это», – подумал Глеб, а вслух произнес нейтральное:

– Ну что ж?

– У меня есть два билета на субботу! Ты свободен в субботу? – и игриво понижая голос: – И в воскресенье…

В памяти Глеба всплыли подробности предыдущего пребывания у Лены. Он даже сладко потянулся.

Глеб смял конец разговора, как ненужный трамвайный билетик. Под чужим взглядом отвратительно нежничать.

Они договорились, что он позвонит ей в пятницу, хотя Глеб до самого конца грел мысль о завтрашнем приезде к ней.

Не случилось! Причин могла быть уйма – он не стал перебирать возможные.

В его планах места клубу не находилось. Даже не столько по денежным соображениям. Идти в клуб с девушкой – это примерно так же, как в Тулу со своим… ну понятно. Даже хуже. Попавший в Тулу свой самовар не просит, чтобы его развлекали под невообразимый грохот музыки, и не смотрит на тебя ревниво тогда, когда на сцене подают стриптиз. Еще самовар не пьет очень слабоалкогольные и очень дорогие коктейли за твой счет.

Глеб даже не мог ни с кем поделиться своими опасениями. Он так ничего и не стал рассказывать даже Корнееву. На его вопросы только слишком недоуменно пожимал плечами.

Услышав предложение Корнеева насчет субботы – Музей истории религии, – Глеб, собрав на лбу задумчивую складку, ответил:

– Я не могу, – и, как будто подумав: – Дела!

Слава отошел в сторону. Раньше у Глеба не было тайн.

В пятницу Глеб договорился с Леной о субботе.

Они условились встретиться у входа в клуб, и Глеб, естественно, пришел раньше. С приездом в Петербург он ни разу не посещал местных дискотек – так это называлось на родине.