Жестокий квест

– Никита и Максим сами подошли ко мне и попросились в команду. Мы вместе тренировались, готовились к турниру.

– Только тренировались?

– Гуляли иногда, в кино ходили. А что такого? – надула губы дочь.

– Настя, тебе нравился Максим?

– Не мне. Вере, – торопливо ответила дочь.

– А ты, значит, с Никитой?

– Ничего это не значит!

Девушка вскочила из-за стола, вылила в раковину недопитый чай и начала усердно мыть кружку.

– Встречаться с парнями нормально, – успокоила Елена. – Мне с Верой надо поговорить.

– Она сейчас в шоке. Мы встречались только вчетвером. Никакой близости, если ты об этом.

В прихожей хлопнула дверь, со службы вернулся Марат. Он зашел на кухню, уловил напряженную атмосферу и приободрил:

– Не печальтесь, красавицы.

– Как у вас на стройке? – спросила Елена, накладывая мужу еду на тарелку.

Настя воспользовалась моментом и ускользнула к себе в комнату.

– А мы разве не над одним делом работаем? – парировал Марат, усаживаясь за стол.

Он жадно вгрызся в кусок курятины, увидел недоумение на лице Елены и сунул ей свой телефон со ссылкой на телеканал:

– Может ты мне объяснишь, о чем Луганцева болтает.

Петелина нажала просмотр.

Под вечер Мария Луганцева, чтобы оставаться в топах новостей, выдала в телеэфир аудиосказку о зарезанных мышках и убитом птенце. Запись она сопроводила рассказом о массовом убийстве рабочих на стройке элитного жилого комплекса «Венский квартал».

Репортер заявила:

«Сказка ложь, да в ней намек… Некоторые считают сказку глупой шуткой, но я уверена, что это серьезное послание обществу. Как вы отреагировали на два сегодняшних кровавых преступления? Резня на стройке – полное безразличие, убийство студента – негодование и сочувствие. А всё потому, что жертвы – люди разного сорта. Бытовой расизм засел в наших головах! Сказочник сознательно спровоцировал эту ситуацию. Он – убийца, который жутким способом продемонстрировал порок нашего общества».

Последовали две параллельные картинки. На одной – милые лица девушек в слезах и гора цветов на месте гибели студента, на другой – полиция сажает хмурых рабочих в автозак.

«Я не осуждаю Сказочника, для этого есть правоохранительные органы, – продолжила Луганцева. – Если Сказочник меня слышит, пусть снова напишет мне. Я готова стать посредником между ним и обществом. А пока наша телекомпания продолжит журналистское расследование. Подробности завтра».

– Лихо репортеры работают, – прокомментировал Марат. – Два разных убийства объединила в серию и убийцу назначила – Сказочник. Ты тоже так думаешь?

– Это мнение Луганцевой.

– Язык без костей, но заинтриговать девчонка умеет.

– И запутать, – сказала Елена и задумалась.

Расследуя убийство Миронова, она изучает его жизнь, личные связи, возможные конфликты. Но если смерть студента связана с убийством мигрантов, то необходим другой принцип расследования. Смотреть придется шире, а копать глубже. В том числе и в прошлом. Для такой работы у нее есть незаменимая помощница.

Глава 7

Людмила Владимировна Астаховская уже много лет возглавляла архив в Следственном комитете. Когда-то она была следователем, ее несправедливо отстранили от любимой работы, сослали в архив, но женщина сохранила интерес к профессии и, как могла, помогала Петелиной. Несмотря на возраст, за шестьдесят, Людмила Владимировна оставалась образцом элегантной женщины и добрым советчиком для Елены по многим жизненным вопросам.

Утром в кабинет Петелиной наведалась Астаховская и сразу перешла к делу:

– Привет, подруга! Ты, правда, думаешь, что убийство студента и четырех мигрантов связаны?

Накануне Елена созванивалась с Людмилой Владимировной, делилась сомнениями и просила о помощи.

– На данном этапе любые версии нельзя исключать, – призналась она. – Тем более, после странной сказки.

– «Кровавый труп птенца каждый заприметил, а мертвых мышек никто не заметил», – процитировала Астаховская и осудила неведомого автора: – Цинизм Сказочника зашкаливает.

– Так и оказалось, к сожалению.

– Тогда слушай. – Начальница архива села напротив следователя и разложила перед ней несколько листков. – По твоей просьбе я изучила старые дела, где фигурирует убийство ножами мигрантов из Средней Азии. За последние десять лет тридцать шесть эпизодов, в четырех случаях по двое зарезанных. Итого имеем сорок убийств.

– Ничего себе! – удивилась Петелина. – И ни одно не на слуху.

– Жизнь и смерть мигрантов не интересны обществу. И то и другое стараются не замечать.

– Зато сколько шума, когда мигрант нападет на москвича.

– Сама знаешь инструкции. Не озвучивать национальность преступников. Подсудимый для нас лицо без рода и племени.

Петелина, любившая писать во время раздумий, вывела на листке карандашом числа 36 и 40, пробормотала «четыре в год» и спросила:

– Среди данных эпизодов серия где-нибудь просматривается?

– Нет, – мотнула головой Астаховская. – Большинство убийств раскрыты. Чаще всего это разборки между мигрантами.

– А по нераскрытым какие версии?

– Несколько нераскрытых убийств приписывают радикальным группировкам националистов. Недавно задержали главаря по кличке Резак.

– Слышала. Резак с соратниками снимал избиение мигрантов из Средней Азии и выкладывал видео в сеть?

– Да. Начали с малого и не смогли остановиться. Наш Железный Феликс ведет его дело.

– Дорецкому поручили и вчерашнее массовое убийство на стройке. Мне оставили студента.

– А ты не согласна?