Пехота Сталина в «Зимней войне». Обойти «Линию Маннергейма»

Пехота Сталина в «Зимней войне». Обойти «Линию Маннергейма»
Сергей Бирюк

Война и мы
К 80-ЛЕТИЮ СОВЕТСКО-ФИНСКОЙ ВОЙНЫ. Около 95 % погибших на Карельском перешейке в декабре 1939 г. – первый месяц «Зимней войны» – военнослужащих Красной Армии приходится на стрелковые войска. Несомненно, что и в последующих боях «той войны незнаменитой» основные потери понесла именно советская пехота, ведь из 166 стрелковых дивизий РККА в сражениях с нашим северным соседом приняли участие 52.

НОВАЯ КНИГА от автора бестселлера «Март 1944. Битва за Псков» впервые развенчивает один из главных мифов Советско-финской войны – прочно укоренившееся в массовом сознании представление о том, что бои шли только на «ЛИНИИ МАННЕРГЕЙМА». Советская пропаганда сделала «Линию» непреодолимой, и возникал закономерный вопрос: почему красноармейцы просто не обошли финские укрепления? На самом же деле, такие попытки неоднократно предпринимались советским командованием. Действия Красной Армии при обходе «Линии Маннергейма», детально восстановленные на основе архивных материалов, подробно рассматриваются в этой книге на примере 43-й, 56-й, 75-й, 155-й стрелковых и 25-й мото-кавалерийской дивизий (56я и 75-я стрелковые дивизии с их артиллерией были лучшими боевыми частями 8-й армии, а 25-я мото-кавалерийская дивизия считалась геройской). Тщательный анализ документов позволил автору окончательно ответить на вопрос о том почему, несмотря на все затраченные поистине титанические усилия, обернулась не только крахом, но и значительными потерями попытка советских войск обойти «Линию Маннергейма».

В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Сергей Бирюк

Пехота Сталина в «Зимней войне»: Обойти «Линию Маннергейма»

© Бирюк С., 2020

© ООО «Яуза-каталог», 2020

Предисловие

78 лет назад, 13 марта 1940 г. закончилась Советско-финляндская война, ее причиной стало желание советского руководства отодвинуть финскую границу от Ленинграда с целью укрепления безопасности северо-западных границ СССР, и отказ финской стороны сделать это. Советское правительство просило предоставить в аренду части полуострова Ханко и некоторых островов в Финском заливе в обмен на большую по площади советскую территорию в Карелии с последующим заключением договора о взаимопомощи.

Финское правительство считало, что принятие советских требований ослабит стратегические позиции государства, приведет к утрате Финляндией нейтралитета и ее подчинению СССР. Советское руководство, в свою очередь, не желало отказываться от своих требований, необходимых, по его мнению, для обеспечения безопасности Ленинграда.

Переговоры длились долго, но безрезультатно. Советское правительство пошло на определенные уступки в своих требованиях, вместо аренды полуострова Ханко согласившись на три небольших острова.

На последнем заседании, 9 ноября, финский делегат зачитал ответ своего правительства: «Наше правительство считает, что те же причины, по которым является невозможным предоставление военной базы в Ханко, касаются также и островов, о которых идет речь. Финляндия не может предоставить другому государству военные базы в пределах своей территории и своих границ». По свидетельству финского дипломата Таннера, после услышанного «глаза представителей противоположной стороны широко раскрылись». Такого упрямства от финнов советская сторона не ожидала. Дальнейшие события вели только к обострению политических отношений [3, с. 26].

Следует отметить, что стороны оказывали давление друг на друга бряцанием оружия. В июне 1939 г. Финляндию посетил начальник немецкого генштаба Ф. Гальдер. Его встретили чрезвычайно хорошо в финских правительственных кругах, это наводило советское правительство на определенные мысли. В августе 1939 г. на Карельском перешейке состоялись крупнейшие в истории Финляндии маневры. На них были все военные атташе, аккредитованные в Финляндии, кроме советского. Понятно, что опасения советского руководства вызывали не сами финны, а использование их территории [3, с. 16] 6 сентября 1939 года в семи военных округах была получена директива наркома обороны о проведении Больших учебных сборов. В рамках БУС начался призыв запасников для укомплектования армии, предназначавшейся для Польского похода. После Польского похода советское правительство, опираясь в том числе на военную силу, заключило соглашение о взаимопомощи с Литвой, Латвией и Эстонией.

Большие учебные сборы – скрытый вариант мобилизации армии. Согласно Военному энциклопедическому словарю мобилизация вооруженных сил заключается в планомерном переводе войск на организацию и состав военного времени. В мирное время в 1939 г. стрелковая дивизия РККА должна была иметь численность около 6 тыс. человек, а в военное свыше 18 тыс. человек. В мирное время в каждом батальоне было по одной роте, а остальные существовали только на бумаге. То есть 3 полка по 3 батальона по 3 роты имели 9 рот, а еще 18 разворачивались из приписного состава в процессе мобилизации. В дивизии мирного времени отсутствовали вспомогательные номера расчетов орудий. Также при мобилизации формировались тыловые части обеспечения. Таким образом, в течение нескольких дней дивизия превращалась в полновесное армейское соединение. В 1–3 сутки прибывал приписной состав: рабочие, крестьяне, учителя, врачи и т. д. Для ускорения мобилизации приписной состав призывался из районов, близлежащих к местам дислокации частей. Из народного хозяйства прибывали тракторы, автомобили, конский состав. Далее подразделения сколачивались, проводились батальонные и полковые учения и убывали на место назначения.

Ответственную задачу военной поддержки переговоров с прибалтийскими государствами решали войска Ленинградского и Калининского округов. Калининский округ сформировал 7-ю армию, сосредоточившуюся следующим образом: 48-я и 138-я стрелковые дивизии в районе Новосокольники, Великие Луки, Невель; 155-я дивизия в районе Пригорода Красного, 67-я дивизия в районе Себежа. Ленинградский военный округ сосредоточил на псковском направлении: 56-ю, 75-ю и 49-ю стрелковые дивизии, 25-ю кавалерийскую дивизию и 10-й танковый корпус [4, с. 40–41].

После подписания договоров с государствами Прибалтики часть этих войск была переброшена к границам Финляндии. 30 ноября Красная армия перешла границу.

12 марта Финляндия подписала мирный договор на выгодных для СССР условиях. За это Красной армии пришлось заплатить значительную цену. В «Книге памяти Советско-финляндской войны 1939–1940» учтены 136 303 человека, которые погибли в боях, умерли от ран и болезней, пропали без вести или погибли в плену. Из них у 124 625 человек указано место рождения (жительства), у 106315— место службы (в/ч), у 33 483 – место захоронения [1].

По данным, опубликованным в работе Кривошеева, 94,4 % погибших военнослужащих РККА в декабре 1939 г. приходится на стрелковые войска. Несомненно, что и в последующих боях основные потери несла советская пехота. К сожалению, работ, посвященных действиям непосредственно стрелковых войск практически нет. А ведь из 166 стрелковых дивизий Красной армии в войне с Финляндией приняли участие 52 (2, таблица 99).

Описать действия всех стрелковых дивизий в рамках одной книги сложно. Стереотипом Советско-финляндской войны считается, что бои шли только на линии Маннергейма. Советская пропаганда сделала ее непреодолимой, и возникал вопрос – почему советские войска ее не обошли? Пытались. Действия Красной армии при обходе линии Маннергейма рассмотрены в данной книге на примере 56-й, 75-й, 155-й стрелковых и 25-й мото-кавалерийской дивизий. Командующий 8-й армии Штерн считал, что 56-я и 75-я стрелковые дивизии с их артиллерией были лучшими боевыми частями его армии. 25-я мото-кавалерийская дивизия считалась геройской. Кроме того, автор счел необходимым описать действия в войне 43-й стрелковой дивизии.

Автор благодарит Олега Николаевича Киселёва за оказанную помощь.

Литература и источники

1. Книга памяти советско-финляндской войны 1939–1940 гг. Т. 2–9. М.: Патриот, 1999. http://old.v-ipc.ru/docs/fin.asp (http://old.v-ipc.ru/docs/fin.asp)

2. Россия и СССР в войнах XX века: Потери вооруженных сил / под редакцией Г.Ф. Кривошеева. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2001.

3. Советско-финляндская война 1939–1940. В 2 т. / сост. П. Петров, В. Степаков. Т. 1. СПб.: Полигон, 2003. 544 с. (Великие противостояния).

4. Тайны и уроки зимней войны, 1939–1940 / под общ. ред. В.А. Золотарева. СПб.: ООО «Издательство «Полигон», 2002. 532 с.

«Войска ленинградского военного округа…не подготовлены»

56-я стрелковая московская дивизия накануне советско-финляндской войны

В 1923 г. в СССР началась военная реформа. Важнейшим ее мероприятием был переход к смешанной системе комплектования. Это было вызвано необходимостью: обеспечить возможность военной подготовки всего призывного населения страны и иметь соответствующее количество соединений.

По мнению М.В. Фрунзе: «Наличие территориально-милиционных формирований позволяет нам увеличить количество пропускаемого через ряды нашей армии контингента… это система допускает несение военной службы без длительного отрыва от хозяйства. Другого выхода при данных условиях и численности наших мирных кадров у нас нет и быть не может» [9, с. 220–221].

8 августа 1923 года ЦИК и СНК СССР издали декрет «Об организации территориальных частей и проведении военной подготовки трудящихся». Данным декретом устанавливались порядок организации территориальных частей и прохождения службы в них. Территориальные части состояли из кадрового и переменного состава. Кадровый состав проходил службу как в постоянной армии. Переменный состав пополнялся военнообязанными, начиная со следующего за призывным возрастом года. Подлежащие зачислению в него проходили трехмесячную вневойсковую подготовку. Срок состояния в переменном составе устанавливался четырехлетний. Во время нахождения в части переменный состав подчинялся всем военным законам наравне с проходившими службу в постоянной армии. При увольнении в запас граждане, прошедшие службу в переменном составе, поступают на общий учет военнообязанных и при мобилизации – на укомплектование частей Красной армии [7, с. 34–36].

В 1925 г. положения вышеупомянутого декрета нашли отражение в Законе об обязательной военной службе. Военная служба осуществлялась в трех основных формах:

• действительная служба в кадровых частях РККА сроком от 2-х до 4-х лет (в зависимости от вида и рода войск) и состояние в долгосрочном отпуске от 1-го до 3-х лет;

• действительная служба в переменном составе территориальных войск в течение 5-ти лет путем ежегодных учебных сборов на общий срок 8-12 месяцев, и пребывание в отпуске между сборами, остальное время трудовая деятельность по месту жительства;

• служба вневойсковым порядком (обучение военному делу по месту жительства при отсутствии территориальных формирований методом сборов общим сроком 6 месяцев в течение 6 лет).

Первый территориальный сбор 56-й стрелковой дивизии прошел в ноябре 1923 г. В это время части дивизии дислоцировались: 166-й Красно-Пресненский стрелковый полк в с. Медведь Новгородского уезда, 167-й Замоскворецкий полк в Псковской губернии, 168-й Рогожско-Симоновский полк в Аракчеевских казармах в с. Новоселицы Новгородского уезда, кроме двух батальонов (2-й батальон – в г. Боровичи, 3-й батальон – в г. Валдае и 9-й роты), гаубичный артиллерийский дивизион в Лужском уезде Петроградской губернии, легкий артиллерийский дивизион в Лужском уезде, дивизионная школа в д. Селище Новгородского уезда, отдельная саперная рота в с. Медведь, отдельный кавалерийский эскадрон в д. Селище, отдельная рота связи в Новгороде, там же артиллерийский парк, артиллерийская школа младших инструкторов, а также управление дивизии.

Недостаток разъяснений при проведении агиткампании о военной реформе приводил к непониманию населением сути теркомплектования, распространению различных слухов о предстоящей войне и т. д. Как отмечалось в особо срочном политдонесении от 20 ноября 1923 г., в Медведской волости Новгородского уезда призываемые крестьяне выражали готовность «идти на войну» и просили дать возможность уведомить родных. Но в той же волости слухи о войне вызвали появление большого числа симулянтов (симулировали болезнь отравлением кофеином и др.). В августе 1924 г. 168-й полк доносил в политотдел о прибытии терармейцев к сбору, назначенному на 1 сентября, в пьяном виде. Как обычное явление отмечалось опоздание на сбор на 3–5 дней. Пьянство объяснялось совпадением начала сбора с церковными праздниками – Успения, св. Фрола и Лавра. В 1924 г. проведение терсбора совпало со временем сбора урожая «в тяжелых условиях деревни Новгородской губернии», что вызвало увеличение числа дезертиров (не явившихся на сбор). Как отмечалось в докладе начальника политотдела дивизии А.М. Гибеля на XIII дивпартконференции 18 декабря 1924 года, характерным моментом во втором сборе было отражение на терармейцах настроений и переживаний нашей деревни» [6]).

Имелись сложности с обмундированием. Так в январе 1924 г. 168-му полку не удалось обеспечить обувью, обмундированием и постельными принадлежностями прибывших призывников 1902 и 1903 г. р. Из-за сильных морозов многие заболели, настроение призывников упало, они писали о неудобствах быта домой, срывая тем самым кампанию по призыву. В 168-м полку обмундирования едва хватало для обеспечения полкового караула (те, кто был хорошо обмундирован, иногда находился в карауле бессменно двое суток подряд): «Дневальные босы и не могут должным образом выполнять свои обязанности» [6].

В 167-м полку из-за недостатка дров в казармах стояла температура 5–7 градусов, кроме того, в донесении от 10 февраля 1924 г. отмечалось, что полк может остаться и без варки пищи (отпущенных шефом полка 27 червонцев было недостаточно). Нехватка дров существовала и в других полках дивизии. Из-за холода красноармейцы спали в шинелях, что привело к росту кожных и фурункулезных заболеваний. Пополнение оставалось в той одежде, в которой прибыло из дома (грязной и рваной), из-за чего вырос процент вшивости (в 167-м полку до 57 %). Часть красноармейцев в артиллерийских частях пропускались через баню при околотке, что только увеличивало вшивость и, соответственно, недовольство. Неудовлетворительно была организована стирка белья, которое возвращалось грязное, рваное, сырое и часто вместо нового – старое. Красноармейцы 168-го полка при посещении бани со сменой белья надевали свое собственное старое белье, вследствие чего запас белья в полку истощился, а лучшее разошлось по сундукам красноармейцев, обменивалось на собственные вещи у новобранцев или шло в продажу. Комполка был вынужден провести осмотр и изъятие казенного обмундирования и белья [6].

12 февраля 1924 года в 167-м полку состоялся агитсуд над санитаром приемного покоя Радиным, который при врачебном осмотре сам оказался вшивым и этим подрывал авторитет приемного покоя, являлся неряшливым и неаккуратным. Обвинителем выступил старший врач приемного покоя, защитником – парторг полка, председателем суда – командир полка Обухов. Суд обратил внимание на вред, вносимый в общественную жизнь неряшливым и вшивым красноармейцем. Суд продолжался 2,5 часа и проходил в присутствии 300 красноармейцев и 30–40 местных жителей. Старший врач 167-го полка Оремович написал инсценированную шараду из трех картин, которая призывала красноармейцев соблюдать санитарную грамотность, выявляла наиболее опасные болезни (сифилис, тиф), бичевала знахарство и религиозность [6].

В начале 1925 г. ситуация с обмундированием была значительно лучше по сравнению с аналогичными периодами прошлых лет, но в некоторых частях не хватало постельных принадлежностей, обуви и прочего [6].

В июле 1924 г. 56-я сд перешла на штаты территориальной дивизии и получила районы комплектования: 166-й полк – Старорусский уезд, 167-й полк— половина Псковского и Островского уездов, 168-й полк – Новгородский уезд. Артиллерия дивизии с января 1924 г. комплектовалась переменным составом в Псковском и Порховском уездах (ранее – в Кингисеппском и Гдовском уездах) [1, л. 2].

Уже в 1924 г. перед штабом корпуса встал вопрос о передислокации дивизии. В докладе комдива В.Д. Цветаева на партконференции 19 декабря 1924 г. отмечались следующие недостатки дислокации: расположение 168-го полка не отвечало мобилизационной готовности и не давало ему возможности руководить батальонами, в районе комплектования 167-го полка проживал переменный состав 43-й стрелковой дивизии, что создавало путаницу при терсборах (вплоть до рассылки персональных извещений), в районе 166-го сп некоторые волости были удалены на 90 верст.

Вопрос о недостатках дислокации вновь был поставлен в докладе политотдела 56-й дивизии за январь-март 1925 г. Части были разбросаны на территории трех губерний, причем из полков 56-й дивизии один – 167-й— находился в Псковской губернии, а из полков второочередной 43-й дивизии – также один – в Новгородской губернии, остальные в Псковской губернии (переплетение стоянок частей обеих дивизий). Такая дислокация существенно осложняла ведение работы вне сбора, а расположение частей в 11–12 км от госграницы (батальон 167-го стрелкового полка в г. Острове) грозило проникновением в терполки переменного состава из негодного элемента (контрабандисты и т. п.). Штаб 168-го полка располагался в местечке Грузино, в 90 км от города и 15 верстах от железной дороги, рядом с фабричным поселком, но положительное рабочее влияние отсутствовало, «поскольку большинство состава фабрики – полурабочие-полукрестьяне». Другой батальон полка стоял в Аракчеевке (с. Новоселицы, 28 км от города и железной дороги и 100 км от штаба полка) – «Новгородский Сахалин», как его привык называть комполитсостав, кавэска-дрон – в д. Селище (Аракчеевский военный городок) (60 км от города, 10 км от железной дороги): «Кавэскадрон со своим составом людей в 30 человек затерялся в громаднейших казармах». Район дислокации сапроты (с. Медведь) характеризовался как «эсерствующий и самогонный» (60 верст от города и 15 – от железной дороги) [6].

В августе 1925 г., в связи с переменой мест дислокации некоторых частей, в 3-м батальоне 168-го полка помощником казначея полка Николаевским был пущен слух, что полк отправляется на польскую границу, что вызвало волнение красноармейцев. В 1925 г. части дивизии покинули Новгородскую губернию и заняли места дислокации в Псковской, а на их прежние места расположения прибыли полки 16-й стрелковой дивизии [6].

По количеству кадрово-переменного состава, а значит, по характеру выполняемых задач территориальные дивизии подразделялись, на:

• первоочередные – 2400 человек кадрового и 10 681 человек переменного состава;

• второочередные при первоочередной дивизии 622 человека кадрового, 11 734 человек переменного состава;

• ячейки территориальных дивизий (190 человек постоянного состава) (4, с. 98–99);