Охота на императора

В кабинете воцарилась тишина. Лорд ожидал от племянника каких-то слов, а тот, не понимая, прощен ли, или следует еще каяться, молчал, глядя в пол.

Мудрый Оливер понял, что люди разговаривают о своем, и им нет дела до его искренних эмоций, после чего отправился поближе к камину греть пятнистые бока.

– Я могу рассказать о событиях последних недель своей жизни? Дядя Филипп, поверьте, я бы не посмел явиться просто так, с пустыми руками… Кроме того, обстоятельства…

Лорд, впервые за время их короткого диалога, обернувшись, дал понять, что готов переступить через собственную гордость и выслушать племянника. В конце концов, это его кровь, пусть даже и не совсем родная.

– Виски, – лорд указал взглядом на хрустальный графин.

Генри дрожащей рукой взял за горлышко графин и плеснул в стакан янтарного цвета жидкость, после чего лорд поднял свой в знак примирения. Старик Овертон был прав, когда предложил выслушать племянника. Годы лечат.

Выпив залпом, Генри посчитал возможным присесть на соседнее кресло.

– Я не тешу себя надеждой, Генри, что твоё появление несет для меня что-то хорошее. Ты никогда не заботился ни о семье, ни о том, какое место в этой семье ты занимаешь. Генри… Твоя мать долго не думала, когда имя тебе выбирала. У Генриетты мог появиться только Генри. Она похоронена на нашем кладбище…

– Я виноват перед вами, дядя Филипп. У меня только одна надежда – искупить этот грех.

– Оставь свои сопли для дешевых романистов, – обрезал лорд. – Я присматривал за твоими успехами в Шанхае, и, должен заметить, ты оказался серостью. Я ожидал большего. С другой стороны – спасибо, что не опорочил имя… Не отвлекайся на эмоции. Они вредят рассудку. Что там у тебя, помимо того, что ты без предупреждения уехал из Шанхая?

Последняя фраза убедила Генри, что дядя Филипп, несмотря на все сложности и очень долгую паузу в их общении не спускал с него глаз все это время.

– Я был вынужден спешно оставить Шанхай и первым же английским пароходом отбыть в Лондон.

– Это я уже понял. Чем вызван такой острый приступ ностальгии за родными краями?

С дядей Филиппом всегда было тяжело разговаривать, это Генри помнил с детства.

– Вопрос жизни и смерти.

– Генри… Мне всегда не нравилась твоя манера набивать себе цену. В сути вопроса я сам разберусь. Твоё дело – внятно и быстро рассказать, что произошло.

Оливер, пригревшись возле камина, задремал, и кабинет наполнил размеренный храп любимого бульдога лорда.

– Началось все с того, что железная дорога на Узун, строительство которой доверили контролировать мне, почти вплотную приблизилась к конечному пункту. Нам осталось пройти совсем не много, и мы отставали от графика, что совершенно недопустимо. Для меня это был вопрос чести.

Лорд, расплывшись в саркастичной улыбке и затянувшись между делом сигарой, негромко заметил:

– Чести? Когда и где ты познакомился с этим понятием, Генри?

– Вы, дядя Филипп, можете сейчас колоть меня взглядом, фразами, чем угодно. Сути дела это мало изменит. Я буду в ответ лишь молчать, так как виноват. Я не ударился в бега, я не искал спасения где-нибудь в Индии, хотя я могу себе это позволить. Я приехал к вам. Считайте, что это доклад. Возможно, Адмиралтейству в итоге мой визит окажется полезным.

– Продолжай, – лорд решил прекратить издевки над племянником хотя бы ради того, чтобы разобраться в сути дела.

– У меня был только один шанс не сбиться с графика – пустить дорогу напрямую, через китайское кладбище. Вы знаете, дядюшка, я никогда не ударялся в мистицизм, но, как только паровая машина своим ковшом коснулась забора, начали происходить странности. Сначала упал носом на рычаги механик. Мы подумали, что потерял сознание от жара, исходящего от парового котла, но нет. Бедняга так и не пришел в себя.

– Кровавая пена или так, затих и умер?

– Затих и умер.

– Прекрасно. Это что-то новое, – лорд впервые за все время выказал свою заинтересованность.

– Естественно, так как механизмом управлять было уже некому, то работы пришлось остановить, о чем немедленно мной было доложено в управление. Сменщик отсыпался в сеттльменте в Шанхае, где живут все наши. Каково же было мое удивление, когда я, прибыв домой, застал доктора Трэвора в состоянии сильнейшего волнения. Оказалось, что и второй механик скончался. Симптомы были те же. Внезапная потеря сознания, остановка дыхания, а затем – и сердца.[18 - Сеттльмент – отдельный английский квартал с собственной администрацией и полицией.]

– Надеюсь, доктор осмотрел тела обоих бедняг и удосужился провести сравнение?

– Абсолютно верно, и это повергло меня в состояние ужаса! Сбоку на шее оба имели след, будто от укуса какого-то насекомого. Маленькая красная точка с еле заметным розовым ореолом.

– А как доктор умудрился не заметить дротик? – лорд продолжал наслаждаться вкусом сигарного дыма в сочетании с изысканным вкусом шотландского виски.

Нисколько не удивившись проницательности дядюшки Филиппа, Генри продолжил:

– Трэвор прибыл по контракту за несколько недель до этого происшествия и, скорее всего, еще не ознакомился с тонкостями местного ремесла наемных убийц. Он нашел один из дротиков, после чего не дожил до утра, неосторожно зацепившись пальцем за острие.

Переложив одну ногу на другую, лорд, не выпуская сигары, заметил:

– Бьюсь об заклад, утром было продолжение…

– Абсолютно верно. Прибыв на место проведения работ, я застал следующую картину: ни одного китайца из числа нанятых рабочих на месте не обнаружилось, а там, где мы вчера оставили паровую машину, можно было наблюдать лишь кучу обгоревшего железа. Представляете, в какую панику я впал?

– Представляю! Конечно, представляю, мой дорогой племянник! Твоё лицо, которое я наблюдал, когда тебя уличили в краже колье покойной Генриетты, я вижу как сейчас. Перепуганный, губы дрожат, из глаз вот-вот прыснут слёзы… Ты хоть прямо там не разрыдался?

Генри, осушив второй стакан, предпочел не отвечать на уколы именитого родственника, а продолжил рассказ:

– В течение дня мне не удалось найти ни одного подрядчика из числа китайцев, и я распорядился выписать штрафников из местного гарнизона. Благо, полковник часто бывал в клубе по пятницам и мы знакомы лично.

– Там ты его в карты обдирал, Генри. А, между прочим, дорогой племянник, у старого вояки не только две юные дочери, требующие ежемесячно новые наряды, но и внебрачный сын. Ты думаешь, мисс Дороти из вашей канцелярии случайно отбыла в Лондон, сославшись на непереносимость азиатского климата? Нет… Она уехала рожать, поверив старому ловеласу, что тот будет ежемесячно слать ей содержание. А полковник просаживал львиную долю своего жалования в карты. Признайся, он же за долги пошел тебе на уступки?

Генри слыхивал о некоторых феноменальных способностях медиумов, способных проникать в сознание слабовольных собеседников и читать их мысли. Но, во-первых, Генри себя не считал слабовольным, а, во-вторых, он сейчас даже в уме не держал мысли о мотивах полковника.

– Я отвык от вашей проницательности, дядя Филипп. Может быть, я зря все это рассказываю, и вы знаете больше моего?

– Нет, нет… Продолжай, Генри. Мне очень интересно было бы услышать твою версию. Сказать честно, я думал, ты появишься на несколько дней раньше. Ты пропустил один пароход.

– Ежедневно я ощущал вашу отеческую заботу, дядя Филипп, – виски придал молодому человеку смелости и развязал язык.

– Не отвлекайся. Каким образом полковник отчитался об исчезновении такого количества арестантов с гарнизонной гауптвахты?

– Я не знаю, это его вопрос. Я ему карточный долг простил…

– А он и не отчитывался, Генри. После того, как ты тем же вечером сел на пароход в Шанхае, кстати, то, что ты выбрал судно под британским флагом, это похвальная предусмотрительность, иначе они тебя в море утопили бы, так вот… После твоего спешного отбытия полковник застрелился. Он не смог пояснить начальству скоропостижное отравление семидесяти солдат и матросов Её Величества, и не где-нибудь, а в поле возле китайского кладбища. Девочки остались сиротами, а мисс Дороти и её новорожденный окончательно потеряли надежду на счастливую и сытую жизнь.

– Но котел с обедом для штрафников прислали из гарнизона… – вяло пытался парировать Генри, понимая, что осведомленность дядюшки Филиппа не оставляет ему ни малейшего шанса сказать неправду.

– А вез этот котёл китаец. Ты тупица, Генри. Продолжай.

– Вечером, когда я уже шел из паба домой, мой взгляд зацепился за свет в моем окне. Прилично выпив, я, конечно, посчитал, что море мне по колено, после чего закатал рукава по локоть и ринулся навстречу злому року.

– Навстречу смерти своей ты ринулся… – лорд не мог отказать себе в удовольствии лишний раз уколоть племянника.