– А то… – Ильин сделал паузу. – Между прочим, у них, у мусорщиков, тоже есть жертвы. Заместитель по безопасности пропал. Последний раз его видели на городской свалке. То ли бомжи изловили и съели, то ли…
Губернатор давно привык к шуточкам мэра, смеяться не собирался.
– Это который заместитель? Тот самый Лавров, что ли?
– Лавров.
– Зря мы его тогда, после налоговой полиции, не посадили, – задумчиво заметил губернатор. – Глядишь, сейчас живёхонек был бы… Ну, вот Гречин нам на комиссии доложит, кто пропал и куда. И почему, кстати, Лаврова не посадили вовремя.
Ильин невесело рассмеялся.
А губернатора внезапно осенила новая мысль:
– Что ты про бомжей сказал?
– Да пошутил я. Может, говорю, Лаврова бомжи поймали и съели. Их там, на свалке, целая колония обитает.
– Да я не про то! – отмахнулся Максим Феофилактыч. – Ты лучше вспомни: кто первый труп обнаружил? Ну, тот, что за переездом?
– Бомж, – сказал Ильин, и даже привстал. Идея, действительно, многое могла объяснить.
– Вот! – радостно сказал губернатор. – И тут – опять бомжи. Соображаешь?
И, не дождавшись ответа, нажал кнопку вызова:
– Комиссия вся собралась? Так чего она ждет? Пусть заходит! – рявкнул в микрофон.
Черемошники
На этот раз Алёнка уже спала, когда Он бесшумно вошел прямо в её сон. Он опустился на колени (если у него были колени) перед постелью и, сгорбясь, замер. Большая темная фигура с лунным контурным ореолом.
Алёнка, не просыпаясь, протянула руку, нащупала мягкую, шелковистую шерсть. Стала гладить её. Шерсть искрилась. Он сидел, не шевелясь, и было непонятно, нравятся ему поглаживания Алёнки, или нет.
– Тебя долго не было, – шепнула она. – А у нас убивали собак.
– Я знаю.
– Ты не мог помешать им?
– Я пытался.
Алёнке стало грустно. Она отвернулась. Мохнатая тень лежала на стене. Зыбкая, непонятная, как призрак.
Алёнка сказала:
– Я хочу найти Тарзана.
Он молчал.
Алёнка украдкой взглянула на Него: Он не исчез, он всё ещё был здесь.
– Ты не знаешь, где Тарзан? – спросила она.
– Знаю, – помедлив, прошептал Он. – Тарзан далеко.
– Но он живой? Его не убили, как Джульку?
– Не знаю.
Алёнка вздохнула и повторила:
– Я хочу найти Тарзана. Ты ведь поможешь мне?
Мягкая невесомая рука коснулась Аленкиного лба, щёк, пощекотала ухо.
– Нет.
– Почему? – удивилась Алёнка, и даже привстала.
– Потому, что тебе не нужна моя помощь.
Алёнка ничего не поняла. Она села на постели, потёрла глаз кулаком. Зыбкая фигура откачнулась, отступила в дальний темный угол. Теперь луна не освещала её, и Алёнка, как ни старалась, не смогла ничего разглядеть: просто сгусток темноты затаился там, в углу, – и всё.
– Я думала, ты поможешь мне. Я думала, ты мой друг.
– Я больше, чем друг, – голос возник сам по себе, как будто Алёнка разговаривала сама с собой, и её собеседник был внутри неё.
– Тебе не нужна моя помощь, – повторил Он. – Ты сможешь сделать сама всё, что нужно.
– Но ведь Тарзан, ты сказал, далеко?
– Неважно.
– И, может быть, он уже умер?
– Неважно и это. Ты ведь оживила Джульку.
– Нет! Я не смогла! Они застрелили его!
– Ты оживила Джульку, когда он умирал. А потом, живого, его убили. А воскресить убитого трудно. Почти невозможно.
Алёнка, наконец, стала что-то понимать.
– Ты передал мне часть своей силы, – сказала она.
– Нет, – мягко возразил он. – Я не могу передавать силу. Просто ты такая же сильная, как я. А может быть, даже сильнее.
Тень поднялась из угла, выросла до потолка, но и так ей было тесно, – она согнулась, сгорбилась. Совсем-совсем близко Алёнка на один только миг увидела глаза. Обыкновенные человеческие глаза, в которые попал лунный свет.