По заросшим тропинкам нашей истории. Часть 1

– татаро-монгольское нашествие и последовавшее за ним тяжёлое иго негативно сказались на развитии нашей страны, отбросили её далеко назад, прервали её связи с западными соседями, в результате чего началось экономическое и техническое отставание России от европейских государств;

– к тому же, по сравнению с Русью, «поганые» монголы находились на более низкой стадии своего развития, их гнёт привел к подрыву русской культуры, которая в те времена, по сути, была представлена религией, то есть православным христианством;

– первую победу над ними одержал 8 (21) сентября 1380 года московский князь Дмитрий Иванович в результате битвы на Куликовом поле, которая проходила недалеко от реки Дон, на территории нынешней Тульской области, за что этот героический князь был прозван Донским;

– конец же монголо-татарскому игу был положен через 100 лет, осенью 1480 года в результате противостояния русских и татарских войск на реке Угре, в районе города Калуги. После этого выплата дани татарам прекратилась, и их угроза постепенно сошла на нет.

В целом это, конечно же, так, да только не всё так просто. Ведь за эти восемь с лишним веков в нашу историю закралось немало легенд, а несколько лет назад учебник истории вообще начал именовать тот период не игом, а «ордынским владычеством»[20 - См. Википедию, статью «Монголо-татарское иго».] (может, чтобы не обижать татар с монголами?). В общем, попробуем некоторые моменты прояснить, а на некоторые взглянуть несколько с иной стороны…

«Незваный гость хуже татарина»

Кто не знает этого выражения? И вот когда войско Батыя впервые обрушилось на Русь, лучше, чем этой поговоркой, ситуацию описать нельзя. Да только татар в его армии почти и не было. Дело в том, что дед Батыя монгол Чингисхан (о нём – ниже) многие годы вёл с ними упорную и жестокую борьбу, которая, в конце концов, примерно за 30 лет до похода на Русь, завершилась его полной победой. И вот тогда Чингисхан приказывает казнить всех татар «ростом выше оси тележного колеса»[21 - К.А. Пензев «Русский царь Батый», М., издательство «Алгоритм-Книга», 2006, стр. 49.]. Вы представляете себе телегу? Кто был ростом ниже оси её колеса? Ну, конечно: только совсем малыши! Так что татар осталось в живых ничтожное меньшинство, к моменту нападения монголов на Русь они, конечно же, подросли и могли участвовать в этом походе, но это была, как говорится, капля в море. Уже упоминавшийся мною Василий Татищев в своей «Истории российской»[22 - Полное название первого издания этой книги – «История российская с самых древнейших времён, неусыпными трудами через тридцать лет собранная и описанная покойным тайным советником и астраханским губернатором Васильем Никитичем Татищевым»; как следует из названия, она была издана уже после смерти её автора, в 1768–1769 годах в Москве.], между прочим, пишет: «Русские историки хотя их[23 - То есть монголов.] татарами именуют, но они сами оного не употребляли, а именовались монгу? и монгалы, как в грамотах ханов их и князей указано»[24 - Цит. по: К.А. Пензев «Русский царь Батый», М., издательство «Алгоритм-Книга», 2006, стр. 47.]. Но русским летописцам в XIII веке было не до особенностей национального состава армии агрессора, и они назвали его просто: «татарове». Так с тех пор у нас и пошло…

А теперь немного о том, кто устроил нашим предкам такое ужасное побоище и которого мы называем

Хан Батый

Что же за человек был этот военачальник и государственный деятель, подвергнувший Русь такому страшному разорению? Что мы знаем о нём? Как это часто бывает в древней истории, одновременно и много, и немного.

Когда родился Батый, доподлинно неизвестно, но, по-видимому, всё же в 1209 году, по монгольскому календарю – в год земли-змеи[25 - Р.Ю. Почеканов «Батый. Хан, который не был ханом», М., издательство «АСТ», 2006, стр. 31.]. На самом деле звали его Бат, что по-монгольски означает «крепкий», «прочный», «надёжный»[26 - Op. cit., стр. 18.]. Это мужское имя и сегодня существует в нашей Бурятии («Ба?та»), а также непосредственно в Монголии («Бат»). Между прочим, имя это сходно с монгольским словом «баты?р», то есть «силач», «храбрец», а также «бату?р» и «багаду?р», означающими «герой», «доблестный воин». Вам оно ничего не напоминает? Ну, конечно же: богатырь. Так что это слово пришло в русский язык из языка монголов. А имя «Бату?», которое нередко встречается в исторических источниках, заимствовано, скорее всего, из более поздних монгольских документов, написанных несколькими десятилетиями спустя[27 - Впервые в таком варианте его имя звучит в монгольской хронике «Сокровенное сказание монголов», написанной, как полагают, примерно в 1240 году (Op. cit., стр. 17–18).]. Что же касается русских летописей, то они в один голос называют Бата «Батыем». Почему? Сложно сказать. Может быть потому, что нашим предкам так было произносить это имя проще? Ну, что ж, давайте и мы будем называть его «по-русски», то есть Батыем.

Его отцом был Джучи?, старший сын легендарного Темучи?на, построившего государство, равного по размерам которому не было в истории ни до, ни после него, и провозглашённого монголами Чингисханом, то есть «сильным правителем». Мать Батыя звали Уки?-хату?н, и она была племянницей любимой жены Чингисхана по имени Борте?-хатун. Но у Джучи было много жён и наложниц, которые родили ему около 40 сыновей[28 - Op. cit., стр. 54.], и по старшинству рода Батый был лишь вторым, после своего старшего брата Орду (его ещё называли Орда-Эжен, Орда и Орду-Ичен). Было у Батыя и несколько сестёр.

По решению своего отца Чингисхана Джучи владел огромными территориями на западе монгольской империи, простирающимися от Оби и Иртыша на востоке до южного течения Волги на западе и от границ Руси на севере до нынешнего Ирана, Таджикистана и Узбекистана на юге. После смерти Джучи, в возрасте всего восемнадцати лет, Батый наследует все эти земли.

Батый правит этими территориями, которые назывались улу?сом Джучи («улус» по-монгольски означало «государство»), долгие тридцать лет, вплоть до своей смерти, которая последовала, скорее всего, в 1256 году[29 - Op. cit., стр. 31.]. Таким образом, этот человек дожил до сорока семи лет. Возраст по тем временам почтенный.

К моменту своей кончины он расширяет свои владения до Кавказа и Крыма, ставит под свою зависимость Русь и наводит страх на Европу.

Государство Батыя

В настоящее время государство, построенное Батыем, принято называть у нас Золотой ордой, но сами монголы его так не называли, используя просто слово «улус»[30 - См. Википедию, статью «Улус».]. Русские летописи термин «орда» употребляли, но вот прилагательное «золотая» впервые появилось в наших письменных источниках лишь в 1566 году, то есть когда этого государства уже не существовало[31 - См. Википедию, статью «Золотая Орда».]. Так что такое название исторически обоснованным назвать нельзя.

Широко распространённым титулом Батыя является «хан». Но был ли он ханом? Попробуем разобраться. Как указывалось выше, титул «хан» или, по-монгольски, «каан» означает «властитель», «правитель». В монгольской империи этот титул носил только тот, кто повелевал всеми монголами и завоёванными ими землями, и именовался он «великим ханом». Первым великим ханом был, естественно, сам Чингисхан, но своим наследником он объявляет не старшего сына, Джучи, отца Батыя, а Угеде?я, своего третьего сына. Батый, таким образом, законного права на этот титул оказался лишённым до конца своих дней, но всю жизнь, тем не менее, чтит волю деда. В 1241 году, когда Угедей умирает, великим ханом избирается его сын Гую?к, заклятый враг Батыя, который в 1248 году ставит империю монголов на грань гражданской войны, выступив с войском на улус Джучи. К этому времени Батый уже «ака» или «ага», то есть старший в роду (его дядя Чагатай умирает в 1242 году), человек весьма уважаемый, но Гуюка это не останавливает. Однако, не дойдя до владений Батыя, он неожиданно умирает, и великим ханом в конце концов избирается в 1251 году Мункэ? (ещё его называли Менгу?), сын младшего сына Чингисхана по имени Толу?й. Повелителем монголов становится, таким образом, племянник Батыя, а сам он на высший в монгольской империи титул по-прежнему не претендует. К этому остаётся лишь добавить, что ни монгольские, ни русские, ни другие иностранные источники при жизни Батыя ханом и не величали, а титул этот стал связываться с ним лишь много лет спустя после его смерти. Насколько известно, впервые к этому приёму прибегли его наследники, правители той самой «Золотой орды», которые необоснованно стали величать себя ханами и, наградив этим титулом своего великого предка, стремились таким образом оправдать незаконное присвоение себе данного титула[32 - Op. cit., стр. 22–23.].

Был ли Батый жесток? Несомненно. Источники тех времён изобилуют описаниями его злодейств. Так, русская Ипатьевская летопись, описывая взятие монголами Владимира, сообщает, что руководивший обороной города молодой княжич Всеволод, поняв, что выстоять не удастся, вышел за пределы крепостных стен с небольшой дружиной и направился к Батыю с дарами. Но тот «не пощади уности его, веле предъ собою зарезати и градъ всь избье»[33 - Op. cit., стр. 121.], то есть, выражаясь языком современным, юности его не пощадил, велел его перед собою зарезать, а всех жителей города перебить. А вот что сообщает другая русская летопись, Никоновская, о взятии Батыем Рязани (переведём старорусский текст на современный, более нам понятный): «Татары, взяв город Рязань /…/, весь его сожгли, князя Юрия Ингваревича убили, убили также жену его княгиню и всех других князей, да и мужчин всех, их жён и детей, монахов и монахинь и прочих священников тоже; кого рассекали мечом, кого расстреливали стрелами, кого бросали в огонь, а кого брали живьём, связывали, разрезали грудь и желчь вынимали»[34 - Лин фон Паль «Русь и Орда», М., издательство «АСТ», 2009, стр. 174.]. Всё это просто ужасно. Но отличалось ли поведение Батыя от действий других военачальников того времени, например, русских? Увы, не очень.

За 23 года до этого, в 1214 году в Новгородском княжестве случился неурожай: весь хлеб осенью побило морозом. Узнав об этом, правивший в городе Торжок князь Ярослав Всеволодович[35 - Он был третьим сыном умершего за два года до этого владимиро-суздальского князя Всеволода Большое Гнездо.] даёт указание телеги с хлебом в Новгород не пропускать. Ну, дал приказ, и что такого? Да только дело в том, что Новгород и в урожайные годы сам себя прокормить не мог и ввозил зерно с юга и сухопутная дорога, по которой могли идти на север хлебные обозы, шла почти исключительно через Торжок. Историки сообщают нам, почему Ярослав сделал такой шаг: его как князя только что с позором изгнали из Новгорода вольнолюбивые жители, и он горел желанием им отомстить и вернуться победителем. И вот что в результате произошло: в городе начался жестокий голод, «бедные ели сосновую кору, липовый лист и мох, отдавали детей всякому кто хотел их взять, – томились, умирали. Трупы лежали на улицах, оставленные на съедение псам, и люди толпами бежали в соседние земли, чтобы избавиться от ужасной смерти». Об этом в своей «Истории России с древнейших времен» пишет русский историк Сергей Соловьёв[36 - Цит. по: А.Н. Нестеренко «Кто победил в Ледовом побоище», М., издательство «ОЛМА-Пресс», 2006, стр. 23–24.].

К слову сказать, Ярослав своей цели не достигает: новгородцы князя-душегуба править к себе так и не зовут, а через два года и вовсе громят его в битве при реке Ли?пица, что протекает недалеко от современного города Юрьев-Польский во Владимирской области.

А вот как вела себя, например, в 1386 году в Литве дружина смоленского князя Святослава Ивановича: «Идучи Литовской землёй, смоляне воевали её, захватывая жителей, мучили их нещадно различными казнями, мужчин, женщин и детей: иных, заперши в избах, сжигали, младенцев на кол сажали»[37 - Цит. по: op. cit., стр. 25.]. И это тоже цитата из книги Соловьёва.

Так что времена тогда были суровые, и жестокое поведение Батыя, к сожалению, в целом отражало нормы ведения военных действий восемьсот лет назад.

Но как вёл себя этот человек по отношению к тем, кто ему не сопротивлялся или подчинился его воле? А ведь совершенно по-другому! Так, в 1242 году[38 - Р.Ю. Почеканов «Батый. Хан, который не был ханом», М., издательство «АСТ», 2006 г., стр. 21.] к нему приезжает уже знакомый нам владимирско-суздальский князь Ярослав Всеволодович. Как же встречает его грозный покоритель Руси? По свидетельству Лаврентьевской летописи, вот как: осыпает его всяческими милостями, заявляет (опять же, в переводе на современный русский язык): «Ярослав! Быть тебе старшим над всеми князьями в русской земле» и после этого «с великой честью» отпускает домой[39 - Op. cit., стр. 186–187.]. «Великой честью» назывались в те времена подарки, и в данном случае, принимая их, русский князь признавал, таким образом, то, что Батый – его повелитель.

Короче говоря, когда ему было надо, Батый был жесток, а когда обстоятельства требовали иного поведения, проявлял щедрость и даже радушие. А уж его подчинённые, монголы, так и вовсе называли его неформально Саи?н-хан, то есть добрый, хороший повелитель[40 - Op. cit., стр. 23.].

Сколько же монголов напало на Русь?

Долгое время в нашей стране считалось, что войско Батыя насчитывало до полумиллиона человек. Но давайте поразмыслим логически. Начнём с того, что одним из главных преимуществ монгольской армии было то, что она почти сплошь была конной. Получается 500.000 коней. Но общеизвестно, что каждый монгол брал с собой в поход двух коней, поскольку лошадь должна от седока отдыхать. То есть выходит миллион лошадей. А ещё в монгольской армии был большой обоз, который перевозил продовольствие, юрты, предметы первой необходимости и т. д. А кто тащил этот обоз? Ну, конечно: скот. Сколько его было? Мы доподлинно не знаем, но, наверное, для обеспечения полумиллионной армии, уж никак не меньше пары сотен тысяч. Что получается? Минимум один миллион двести тысяч голов скота. А теперь представьте себе, далеко ли пройдёт эта орава? Ведь всем им нужно что-то есть! Так что травоядные, идущие впереди, съели бы всю траву в окру?ге в один момент, и следующие за ними кони, волы и т. д. просто бы передохли с голоду. Но и это ещё не всё. Ведь татары напали на Русь зимой! А с травой в нашей стране зимой плоховато… Некоторые историки отмечают, что лошади монголов могли успешно добывать себе корм из-под снега. Допустим. Но это в степи. А Русь – не степь. Русь – это дремучие леса и сугробы в человеческий рост. Короче, совершенно невозможно себе представить, как миллион с лишним голов скота мог прокормить себя в этих природных условиях. Ерунда какая-то получается…

Так что постепенно учёные стали склоняться к цифре в 30 тысяч человек. Так считал, например, уже упомянутый мною русский историк, а также археолог и востоковед Лев Гумилёв[41 - К.А. Пензев «Русский царь Батый», М., издательство «Алгоритм-Книга», 2006, стр. 124.]. Прямо скажем, немного. Но как тогда с такой скромной армией Батый смог не только покорить столь большое государство как Русь, но и двинуться дальше в Европу? А ведь ещё широко известно, что при нападении на нашу страну в 1237 году он разделил своё войско на три колонны: первая пошла на Су?здаль, вторая – на Рязань и третья встала на Дону?[42 - Op. cit., стр. 115.]. Как же так: соединения, насчитывавшие 10 тысяч бойцов, за несколько месяцев разгромили большое государство? Но ответ здесь прост. Во-первых, государства в современном понимании на территории Руси тогда не было. Были отдельные княжества, враждовавшие друг с другом, что и позволило врагу громить их поодиночке. Во-вторых, это сейчас во Владимире да Рязани несколько сотен тысяч жителей, а в те времена они насчитывали всего несколько тысяч. Это включая женщин, стариков и детей. Какую дружину мог выставить такой город, даже если в него стекались окрестные жители? Учёные полагают, что Владимир и Киев – от 3 до 5 тысяч воинов, а Рязань, Суздаль, Переяславль да Ростов, в каждом из которых количество жителей едва превышало 1.000 человек,[43 - Op. cit., стр. 127.] дай Бог, несколько сотен. А против них стоит сила в разы больше. Исход битвы, наверное, понятен. Конечно, соединив свои войска, русские князья могли бы дать врагу достойный отпор. Но вот единства-то на Руси как раз и не было… И в результате почти все они один за другим были разгромлены, а из крупных городов прямо-таки чудом уцелели лишь Новгород да Псков.

Что помешало монголам завоевать Европу?

Храброе сопротивление Руси, утверждают многие. Так ли это? Попробуем разобраться. Героическая оборона своих городов нашими предками, их мужество и стойкость не подлежат сомнению, и нужно гордиться этим, но следует, всё же, отметить, что на окончательное покорение всей Руси у монголов ушло около 10 лет (1237–1247 гг.), в то время как на завоевание сопоставимого с ней по территории северного Китая – 15, Ирана – 35, а, например, маленькое сибирское государство Хакассия (сейчас так называется республика в составе России, только пишется это слово чуть-чуть по-другому: Хакасия), находившееся вообще в глубоком тылу у монголов, сопротивлялось им 86 лет[44 - Лин фон Паль «Русь и Орда», М., издательство «АСТ», 2009, стр. 123–124.]. Так что были у них и более упорные противники. Что же касается причин отказа Батыя от широкомасштабного похода на Европу, то тут дело и вовсе обстояло по-другому.

Во-первых, завоевание всей Европы в планы монголов вообще не входило. Об этом свидетельствует уже упоминавшаяся хроника «Сокровенное сказание монголов». В ней перечисляются все народы, которые завоёваны или должны быть завоёваны ими, но ни одной европейской страны там нет (Русь, естественно, не в счёт). Вторжение же в Венгрию было обусловлено тем, что её король Бе?ла IV дал убежище злейшему врагу монголов половецкому хану Котя?ну. Великий хан Угедей направил королю грозное послание с требованием беглеца выдать, но тот даже не удостоил его ответом, и повод для вторжения был создан. В 1241 году монголы пересекают границы Венгрии[45 - Интересно, что к этому моменту хан Котян был венграми уже убит.] и вскоре наносят её армии сокрушительное поражение. Бела IV с поля боя бежит и укрывается сначала в Австрии, потом в Трансильвании (сейчас она в основном называется Румынией), потом в Боснии, Сербии и Далмации (в настоящее время это южная Хорватия). И везде за ним по пятам гонятся передовые отряды монголов, попутно разоряя всё, что встречается на их пути. Но приказа завоевать эти области у них нет, поэтому их жертвой становятся лишь слабо укреплённые города, а сильные крепости, зачастую после непродолжительной осады, оставляются в покое. Поход же в Польшу (на неё, к слову, монголы напали первой) и вовсе носит вспомогательный характер: его целью ставится недопущение помощи Беле IV со стороны польских князей, тевтонских рыцарей и чешского короля Вацлава. Да и силы монголов, вторгшихся в эту страну, относительно невелики: 8–10 тысяч всадников[46 - А.Б. Широкорад «Русь и Литва», М., издательский дом «Вече», 2008, стр. 40.]. В общем, пройдясь по Восточной и Центральной Европе огнём и мечом, Батый действовал против собственной воли, выполняя приказ своего руководителя великого хана Угедея. И уж в любом случае мы видим, что отчаянное сопротивление наших предков вовсе не помешало монголам через пару лет крошить европейцев в капусту и дойти на юге до побережья Адриатического моря, то есть почти до современной Италии.

Так почему же всё-таки монгольская завоевательная волна вдруг останавливается, а затем начинает из Европы откатываться? Да потому что Батый получает новость сначала о смерти Угедея (ноябрь 1241 года), а затем и другого великого хана монголов, Чагатая (май 1242 года). Оказавшись в результате старшим представителем рода, он теперь имеет право сам принять решение о сворачивании похода, что и делает. И вот летом 1242 года монголы внезапно из Европы уходят. Для европейцев этот шаг настолько необъясним, что они приписывают его божественному вмешательству. Но причина здесь самая простая, а для Батыя серьёзная: нужно выбирать нового великого хана, и стать им должен человек, близкий ему. Тут уж не до завоеваний в Европе.

Ордынское иго – горе или благо для Руси?

Как это ни странно, и то, и другое. Или, можно сказать, для кого-то в нашей стране оно оказалось горем, а для кого-то обернулось благом.

Монгольское нашествие нанесло по Руси ужасающий удар. Во-первых, значительная часть населения погибла в результате военных действий и последовавших за ними разрушений. Так, итальянский монах Джованни Плано Карпини, проезжавший Киев по пути в ставку Батыя, отметил: «/…/ когда мы ехали через их землю, мы находили бесчисленные головы и кости мёртвых людей, лежавшие на поле; ибо этот город был весьма большой и очень многолюдный, а теперь он сведён почти ни на что: едва существует там двести домов, а людей тех держат они в самом тяжёлом рабстве»[47 - Джиованни дель Плано Карпини «История Монгалов»; Гильо?м де Рубру?к «Путешествие в Восточные страны», М., Государственное издательство географической литературы, 1957.]. Причём написано это в 1245 году, то есть пять лет спустя после взятия столицы древней Руси монголами. А когда галицкий князь Даниил, избежавший смерти и монгольского плена, решает вернуться в 1242 году, то есть через год, в свой разрушенный город Владимир-Волынский (сейчас он находится на западе Украины, недалеко от её границы с Польшей), он не находит в нём ни одного жителя, а в городок Бе?рестье, примерно в 170 километрах к северо-востоку от него, не может даже въехать из-за ужасного запаха незахороненных тел[48 - Р.Ю. Почеканов «Батый. Хан, который не был ханом», М., издательство «АСТ», 2006 г., стр. 198.]. Города лежали в руинах, пашни зарастали бурьяном, повсюду царили голод и нищета. Многие знания были утрачены на десятилетия. Прекратилось строительство церквей, в упадке оказались ремёсла, значительные ресурсы выкачивались монголами из Руси в качестве дани. Чтобы начать хотя бы частично восстанавливать свои силы, стране потребовались добрых сто лет. Так что ордынское иго действительно потрясло до основания основы нашей государственности.

Но, как это часто бывает в жизни, оно также привело к последствиям, которые кроме как положительными назвать нельзя. Правда, складывалась такая ситуация постепенно, в течение десятилетий.

Во-первых, централизованное русское государство начало формироваться именно при монголах. Ведь их нашествие сильно уменьшило масштабы княжеских междоусобиц, которые, собственно, и привели к тому, что Русь пала жертвой агрессора и в результате в своей тогдашней форме прекратила своё независимое существование. Имея за спиной опыт завоевания множества государств, монголы знали, что повелевать покорёнными народами легче, если поставить там одного руководителя, лучше бы из местных, который бы ими и управлял. И вот уже в 1242 году Батый вызывает к себе владимиро-суздальского князя Ярослава Всеволодовича и выдаёт ему ярлык на великое княжение, то есть делает его на Руси старшим (выше об этом уже упоминалось). После этого Ярослав сажает в Киеве своего наместника Дмитра Ейко?вича, женит своего сына Александра (будущего Невского) на дочери полоцкого князя и, таким образом, устанавливает контроль над Полоцком, а другого своего сына делает князем в Смоленске. Процесс централизации начинает делать свои первые, пусть и скромные, шаги. Дальше – больше. После смерти Ярослава ярлык на великое княжение в конце концов получает его сын Александр, продолживший укрепление власти Владимирско-Суздальского княжества над другими областями Руси. А после убийства в орде в 1246 году Михаила Черниговского, а затем в 1318 году Михаила Тверского лидерство московских князей, ставших преемниками владимирских, уже укрепляется без существенных помех. В 1327 году ярлык на великое княжение получает великий князь Владимирский и князь Московский Иван I Данилович по прозвищу Калита[49 - Тогда же ордынский Узбек-хан поручает ему и сбор дани, после чего с российской исторической сцены постепенно уходят баскаки, монгольские сборщики податей; интересно, что баскаки, занимавшиеся этим чуть менее 90 лет, оставили в нашей народной памяти самый отрицательный след, в то время как русские князья, обиравшие собственный народ в течение 150 лет, вспоминаются у нас в основном позитивно.], и через некоторое время Москва становится центром Руси. В общем, в единое государство наша страна превращается при самом непосредственном участии монголов: вплоть до Ивана III все без исключения владимирские, а затем и московские князья получают «благословение» в орде. А ордынцы, таким образом, роют себе яму, в которую в конце концов и попадут, когда укрепившаяся Русь в 1480 году от их владычества освободится.

Но больше всех выигрывает от ордынского ига русская православная церковь. Хотя начиналось всё для неё печально. Как известно, при штурме русских городов монголы крушили всё подряд, в том числе, естественно, и церкви. Сами они сжигались, украшения забирались как добыча, а священников попросту убивали. Но это во время завоеваний. А затем монголы «странным образом» наших церковников не трогали и даже оказывали им покровительство. Откуда такая чуткость? Всё объясняется просто. Во-первых, монголы, будучи язычниками или, как говорили тогда на Руси, «погаными», к другим религиям относились довольно терпимо, считая, что чем больше священников будут молиться за них своим богам, тем лучше. Такой подход определил ещё Чингисхан. А, во-вторых, к христианству в целом они были и вовсе неравнодушны. Достаточно сказать, что христианкой была старшая и наиболее влиятельная жена Толу?я, четвёртого и любимейшего сына Чингисхана. Звали её Сорхахтани?-беги?[50 - Год её рождения неизвестен, но замуж за Толуя её выдали в 1203 году; умерла она в 1252 году.], и впоследствии она стала матерью двух великих ханов монгольской империи – Мункэ и Хубила?я, правивших, соответственно, в 1251–1259 и 1260–1271 годах. Её третьим сыном от Толуя был Хулагу?, завоеватель Ирана и Ирака. Сам он христианином не стал, но зато эту религию исповедовала его старшая и самая авторитетная жена Доку?з-хату?н. Известный арабский летописец того времени Рашид-ад-дин в связи с этим пишет, что «она постоянно поддерживала христиан, и эти люди в её пору стали могущественными. Хулагу-хан уважал её волю и оказывал тем людям покровительство и благоволение до того, что во всех владениях построил церкви, а при ставке Докуз-хатун постоянно разбивал [походную] церковь»[51 - Цит. по: Марко Поло «Книга чудес света», М., издательство «ЭКСМО», 2009, стр. 15–16.]. Фламандец[52 - Житель Фламандии, которая в настоящее время является под именем Фландрии одним из регионов Бельгии.] Виллем Рейсбру?к, более известный в истории под офранцуженным именем Гильом Рубру?к, который в составе монашеской миссии посетил в 1254–1255 годах столицу монгольской империи город Каракору?м, с удивлением отмечает наличие в нём действующей христианской церкви[53 - Марко Поло «Книга чудес света», М., издательство «ЭКСМО», 2009, стр. 21.]. Был христианский храм и в ставке Батыя[54 - А.И. Гудзенко «Русский менталитет», М., издательство «ПАИМС», 2001, стр. 26.]. Более того, руководители русской православной церкви, так же как и русские князья, нередко ездили в орду, чтобы получить там утверждение в должности. А ведь если утвердил тебя хан, а не князь, то и начальник тебе хан. Так что князь со своими указаниями может и помолчать…

«И пусть не забывает он от чистого сердца молиться Богу за нас и народ наш и благословлять нас», – пишет, например, ордынский хан Менгу?-Тиму?р (русские летописи звали его Менгу-Темир и Мангу?-Темир) в ярлыке митрополиту Киевскому и всея Руси Кириллу III[55 - Лин фон Паль «Русь и Орда», М., издательство «АСТ», 2009, стр. 197.]. Кстати, именно этот ярлык является первым из дошедших до нас письменных источников, подтверждающих особое положение православной церкви на Руси: русские священнослужители и члены их семей не входили в число лиц, переписанных монголами, и не платили поэтому им никаких налогов, в том числе и с церковных земель; они не могли быть призваны на военную службу, а оскорбление православия каралось смертью, так же как и конфискация церковного имущества. В начале ярлыка стоит имя Чингисхана, а это означает, что такая политика освящена монгольской традицией и указанный подход, скорее всего, был характерен у монголов по отношению к нашей церкви и до Менгу-Тимура. А ещё в период его правления непосредственно при нём состоял на службе православный епископ, которого звали Митрофан. Так что если кто и процветал под ордынским игом, так это в первую очередь русская православная церковь. На это впервые обратил внимание в IV главе V тома своей «Истории государства Российского» русский историк Николай Карамзин[56 - См. Википедию, статью «Карамзин, Николай Михайлович».]: «Одним из достопамятных следствий татарского господства над Россиею было /…/ возвышение нашего духовенства, размножение монахов и церковных имений. Политика ханов, утесняя народ и князей, покровительствовала церкви и её служителям; изъявляла особенное к ним благоволение /…/ Ханы под смертною казнию запрещали своим подданным грабить, тревожить монастыри /…/. Владения церковные, свободные от налогов ордынских и княжеских, благоденствовали: сверх украшения храмов /…/ у епископов и монахов оставалось ещё немало доходов на покупку новых имуществ. /…/ Народ жаловался на скудость: иноки богатели. Они занимались и торговлею, увольняемые от купеческих пошлин. /…/ Весьма немногие из нынешних монастырей российских были основаны прежде или после татар: все другие остались памятником сего времени». В общем, как говорит русская пословица, «кому война, а кому мать родна». Простой народ бедствовал, голодал, с трудом сводил концы с концами, а русская православная церковь благодаря покровительству монголов богатела, да ещё при этом и молилась за здоровье захватчиков! Но сегодня об этом её представители предпочитают не вспоминать.

И ещё. В чём проявлялась в те времена культура общества? Ну, конечно: в религии. Литература тогда была только религиозной (ведь нельзя же назвать литературой летописи), мастера-художники работали по заказам монастырей и писали, естественно, только иконы, архитектура была почти исключительно церковной, мозаику и фрески тоже можно было увидеть только в храмах и т. д. Так подрывали монголы русскую культуру или, наоборот, оберегали её? Получается, что первые несколько лет разрушали, а потом несколько столетий охраняли. Странно, правда?

Сильно отразилось монгольское иго и на характере русских князей. Ведь в течение нескольких столетий им приходилось испытывать от ордынцев сильные унижения, чтобы получить и, главное, сохранить желанный ярлык. Так, приехав в орду, им нужно было, став на оба колена, поклониться изображению Чингисхана, выпить кумыса, поклониться кусту, пройти через огонь, преклонить колено перед шатром Батыя, а с ним самим общаться, также стоя на коленях. Похожую процедуру был вынужден, например, пройти в 1245 году князь Даниил Галицкий[57 - Р.Ю. Почеканов «Батый. Хан, который не был ханом», М., издательство «АСТ», 2006 г., стр. 200.]. (В скобках следует отметить, что кумыс, который наши князья считали бесовским напитком, у монголов подавался желанным гостям.)

Упоминается в письменных источниках и такая церемония встречи великим князем Московским Иваном III монгольского посла: «В Москву прибывает ордынский посол. Московский князь выходит ему навстречу, подает сидящему на коне послу кубок с кумысом. Посол часть выпивает, брызгает кумысом на гриву лошади. Потом московский князь слизывает капли кумыса с лошадиной гривы. Стелет ковер из соболя под ноги татарскому послу и встаёт вместе с боярами перед ним на колени слушать посла, чего там хан изволил»[58 - Jana Dlugosza kanonika krakowskiego Dziejоw polskich ksiag dwanascie. T. 5, ks. 12.]. Об этом во время Ливонской войны напоминает в 1581 году русскому царю Ивану IV Грозному его соперник польский король Стефан Баторий[59 - К. Ф. Валишевский «Иван Грозный», М., издательство «АСТ», 2001, стр. 93; А.Б. Широкорад «Русь и Литва», М., издательский дом «Вече», 2008, стр. 334.] (я ещё расскажу и о нём, и о той войне). Сегодня многие русские историки относятся к приведённой цитате с недоверием: она взята из книги «История Польши», написанной поляком Яном Длу?гошем и увидевшей свет несколько лет спустя после его смерти в 1480 году. Польша тогда была союзницей Великого княжества Литовского[60 - После того как великий князь литовский Ягайло женился на польской королеве Ядвиге, между Литвой и Польшей было в 1385 году подписано соглашение (так называемая Кре?вская уния), по которому оба этих государства оставались независимыми, но управлял ими один король, Ягайло.], которое с нашей страной воевало. Так что Ян Длугош мог всё это и выдумать, так сказать, назло врагу, тем более что больше ни один источник, ни русский, ни ордынский, ни иностранный о таком церемониале не упоминает. Может, и так. Но навстречу ханским послам русские князья выходили и кумыс им подносили[61 - Л.А. Юзефович «Как в посольских обычаях ведётся…», М., издательство «Международные отношения», 1988, стр. 197.].

Зато, получив от монголов ярлык, князья эти понимали, что теперь-то их власть на Руси практически уже ничем не ограничена, и относились к своим подданным, по сути, как к рабам (только церковь, как мы помним, им трогать не разрешалось). Всё это развивало в них скрытность, коварство, жестокость, хитрость, недоверчивость и вероломство, о которых так много пишется в исторических источниках. Но, с другой стороны, часто проявляли они и храбрость, самоотверженность, патриотизм и многие другие положительные качества. Ведь зло так часто идёт рука об руку с добром, в том числе и в характере человека.

Такими уж «культурно отсталыми» были монголы?

Тезис о том, что монголы находились на более низком уровне культурного развития, чем покорённая ими Русь, звучит часто. Но здесь, опять же, не всё так однозначно. Да, монголы были кочевниками, среди них не известны художники, архитекторы, техники-изобретатели, они не строили городов. Но, во-первых, свой город у них, всё же, был. Это Каракорум, столица Монгольской империи. Да, строили его по большей части немонгольские мастера, ну и что? Во-вторых, после завоевания Китая, одного из самых передовых государств того времени, монголы переняли у китайцев письменность, и их чиновники были грамотны. У них, например, великолепно работала почта, и русское слово «ямщик» происходит от татарского «ямчи?» («jamcy»), то есть «почтовый гонец». Между прочим, монгольский государственный гонец легко преодолевал в день 300 километров[62 - Лин фон Паль «Русь и Орда», М., издательство «АСТ», 2009, стр. 194.] – расстояние, немыслимое для европейцев ещё многие и многие десятилетия. Да и слово «деньги» пришло к нам от монголов, у которых оно звучало как «таньга?». Кстати, очень похоже называется в настоящее время валюта Казахстана, на территории которого многие века хозяйничали монголы, – «теньге?». В-третьих, к моменту нападения на Русь монголы завоевали Бухару? и Самарканд (1220 год), восточный Иран (1221 год) и Хорезм (1223 год), а это были высокоцивилизованные государства, города и области, славящиеся своей наукой, культурой и ремёслами на весь мир. Завоёванные территории подвергались, как правило, страшному разорению, но так было далеко не всегда. Подобная участь ожидала лишь тех, которые оказывали сопротивление. Самарканд же, например, сам открыл монголам свои ворота, и был оставлен в целости и сохранности. (На Руси так же монголы поступили с городом Угличем, который сейчас находится в Ярославской области: весной 1238 года его жители сопротивляться им не стали, и он ни разграблен, ни сожжён не был[63 - Р.Ю. Почеканов «Батый. Хан, который не был ханом», М., издательство «АСТ», 2006 г., стр. 183.].) К слову сказать, довольно быстрое взятие монголами большинства русских городов (их сопротивление редко продолжалось более недели) было, в частности, вызвано тем, что те применяли стенобитные механизмы, на Руси неизвестные. Кто до нашествия Батыя был главным врагом наших князей? Их соседи – степняки-половцы да такие же русские князья. Ни те, ни другие стенобитных машин не применяли, поэтому и укрепления вокруг своих городов наши предки строили, главным образом, из земли да деревьев. Захватчик же на опыте своих походов в Китай и Центральную Азию, так сказать, культурно обогатился и приобщился к передовым достижениям науки и техники, в данном случае военным. И, наконец, в опровержение тезиса о низком культурном уровне монголов можно привести описание Ханчжоу, одного из китайских городов в составе их империи, сделанное известным итальянским путешественником Марко Поло, побывавшим в нём: «Живут тут подданные великого хана /…/, деньги у них бумажные. /…/ Город в округе около ста миль, и двенадцать тысяч каменных мостов в нём, а под сводами каждого моста или большей части мостов суда могут проходить /…/. В этом городе /…/ все улицы вымощены камнем и кирпичом /…/, и верхом ездить, и пешком ходить по ним хорошо /…/. В этом городе /…/ добрых четыре тысячи бань; есть и ключи, где люди нежатся; по нескольку раз в месяц ходят туда, потому что чистоту в теле соблюдают; бани эти /…/ так просторны, что зараз тут могут мыться сто мужчин или сто женщин. /…/ В этом городе дворец прежнего царя /…/, двадцать там больших и совсем одинаковых зал; а велики они так, что десять тысяч человек могут тут пообедать за одним столом, и все они роскошно убраны золотом. Во дворце /…/ тысяча красивых и просторных покоев, есть где и поспать, и поесть»[64 - Марко Поло «Книга чудес света», М., издательство «ЭКСМО», 2009, стр. 296, 298–299; это произведение написано автором, скорее всего, в 1296–1298 гг..]. В общем, даже если Марко Поло и преувеличивает, ни о чём подобном ни на Руси, ни в Европе в те времена и близко мечтать не могли, недаром многие его рассказы были восприняты как выдумка. А ведь таких описаний в этой книге предостаточно. Так кто же был «отсталым»: монголы или европейцы? А то, что простые люди у них читать и писать не могли, так в наше время читать и писать не умеют, например, многие граждане США, но ведь это не делает данную страну некультурной.

Не переняли монголы и «более развитой» русской культуры. Они не стали в своей массе христианами, не взяли на вооружение наш алфавит. А между тем, например, Китай и Центральная Азия повлияли на них сильнейшим образом: в первом случае они переняли письменность, законы, ряд принципов государственной политики (централизацию власти, налогообложение, почтовую связь, перепись населения и т. д.), а во втором – религию, то есть ислам.

И ещё. Влияние монгольского периода на русское общество, как положительное, так и отрицательное, бесспорно. А вот влияние русского образа жизни на монгольский проследить довольно трудно. Вы, может быть, удивитесь, но от этих завоевателей в русский язык пришли, например, такие слова как «алмаз», «алый», «арбуз», «бадья», «барсук», «барыш», «башмак», «брага», «жесть», «изумруд», «казак», «казна», «караул», «кафтан», «колпак», «кочевать», «курган», «лачуга», «мишень», «ревень», «серьга», «стакан», «тамга?» (от него произошло слово «таможня»), «таракан», «тесьма», «харч», «чулок» и многие-многие другие. Монгольское происхождение имеют такие, кажется, совсем уж русские слова как «кулак», «кирпич», «лошадь», «хозяин» или «тюрьма». А выше говорилось о словах «ямщик» и «деньги»[65 - См. Википедию, статью «Тюркизмы в русском языке».]. А много ли русских слов перекочевало в те времена в язык монгольский? Мне было бы интересно это узнать…

И в заключение следует обратить внимание ещё вот на что. Очень часто в наших источниках Русь представляется одной из ключевых составных частей империи монголов или уж, по крайней мере, владений Батыя. Это не совсем так. Ведь Русь в состав их империи не входила, находясь в положении зависимого от неё государства. Монголы ею напрямую не управляли, действуя через своих уполномоченных, русских князей (и церковников). И вообще, как вы думаете, на каком расстоянии от столицы монголов города Каракорума находилась Москва? Где-то 4.500 километров по прямой. Это больше, чем от Москвы до атлантического побережья Португалии, то есть до самой западной окраины Европы. На преодоление такой дистанции у русских князей уходило в то время около года[66 - Р.Ю. Почеканов «Батый. Хан, который не был ханом», М., издательство «АСТ», 2006 г., стр. 188.]. Сейчас примерно на таком же расстоянии от Москвы находится, например, Ирку?тск (около 4.200 километров). Как относятся москвичи к Иркутской области? Правильно: как к очень далёкой провинции. И это сейчас, в XXI веке. Как же относились к Руси великие ханы монгольской империи в XII–XIII веках? Подумайте сами.

Что же касается Батыя, то его ставка, конечно же, была поближе, где-то в 1.500 километрах от Москвы (что, кстати, тоже не рукой подать), но уж не ближе, чем, например, зависимый от него и значительно более изобильный прикаспийский город Дербент (500 километров к юго-западу), открывавший путь на Кавказ и далее в Персию, или богатейший крымский порт Ка?фа (1.000 километров на запад), который сейчас называется Феодосией. Так что Русь для Батыя была, конечно же, важна, но лежала она в стороне от развитых международных торговых путей того времени (знаменитый ранее путь из варяг в греки тогда уже угас), и её ресурсы были значительно меньшими, чем те, которыми распоряжались богатые южные страны и порты. А уж великие ханы в Каракоруме и вовсе вспоминали о ней, думается, нечасто.

Когда, почему и от кого стала отставать Русь?