По заросшим тропинкам нашей истории. Часть 4

Армия направляется к местечку под названием Таве?рне (Taverne[70 - См. Википедию, статью «Torricella-Taverne» (на английском языке).]) – там Суворову были обещаны австрийцами продовольствие, а также 1.429 мулов[71 - Д.А. Милютин «История войны России с Францией в царствование императора Павла I в 1799 году», СПб., типография Штаба военно-учебных заведений, 1853, т. 4, стр. 262.]. Дорога туда идёт через городки А?ньо (Agno[72 - См. Википедию, статью «Agno, Ticino» (на английском языке).]) и Беда?но (Bedano[73 - См. Википедию, статью «Bedano» (на английском языке).]). Мы были в тех местах. В краеведческом музее Аньо хранится, как утверждает его директор, знамя Суворова, а также четыре медали, связанные с его итальянским походом, а в Бедано у местной мэрии стоит информационный щит, на котором указаны важнейшие события в истории этого городка и среди них – прохождение нашей армии. В одной из книг я прочитал, что здесь же располагается так называемый дом Альбертолли (casa Albertolli) с надписью на уровне второго этажа: «По этой дороге начиная с 15.7.1799[74 - Очевидная ошибка в месяце.] на протяжении 7 дней подряд шла в направлении Швейцарии большая русская армия с генералом Суворовым и князем Константином»[75 - Г.П. Драгунов «Чёртов мост: По следам Суворова в Швейцарии», М., издательский дом «Городец», 2008, стр. 64.]. Мы нашли этот дом, он находится на площади Альбертолли (piazza Albertolli) – где ж ещё?! – но вот надписи на нём не обнаружили. Может, не то здание искали?

Здесь, кстати, в моём рассказе появляется князь Константин. Это второй сын императора Павла и не просто князь, а великий князь – так в Российской империи именовали всех императорских сыновей[76 - См. Википедию, статью «Великий князь».]. Пока ещё он не носит титула цесаревича, то есть наследника российского престола, но после Швейцарского похода получит и его и через добрых два с половиной десятилетия целых двадцать пять дней, с 19 ноября по 13 декабря 1825 года, даже будет официально считаться русским императором[77 - См. Википедию, статью «Константин Павлович».]. (Момент выступления в Санкт-Петербурге знаменитых декабристов был не в последнюю очередь связан именно с неразберихой, возникшей после смерти его бездетного старшего брата императора Александра I и из-за нежелания Константина царствовать.) Но это будет нескоро, а пока великий князь очень молод (ему всего 20 лет), и отец направляет его с Суворовым ещё в Италию, так сказать, набираться опыта – как жизненного, так и военного. Эх, если бы знал Павел I, какие испытания придётся пережить его сыну…

А пока замечу, что присутствие при нашей армии сына императора наложит на предстоящий поход, особенно на его вторую часть, свой существенный отпечаток. Но всему своё время.

Наш фельдмаршал прибывает между тем 4 сентября[78 - Г.П. Драгунов «Чёртов мост: По следам Суворова в Швейцарии», М., издательский дом «Городец», 2008, стр. 54.] в Таверне, и здесь его ждёт первая неприятная неожиданность: нет ни мулов, ни продовольствия. Он пишет возмущённое письмо императору Францу II, требует от австрийцев обещанного, те отговариваются «двусмысленными постыдными обнадёживаниями»[79 - Цит. по: С.Э. Цветков «Александр Суворов. Беллетризированная биография», М., издательство «Центрполиграф», 2001, стр. 462.], и так пропадают пять дней. Великому князю Константину приходит между тем в голову мысль употребить вместо мулов казачьих лошадей[80 - Г. Танненберг «Жизнь Павла Первого, императора и самодержца Всероссийского» в книге «Рыцарь трона», М., Фонд Сергея Дубова, ОАО «Типография ‘Новости’», 2006, стр. 222.]: всё равно в горах от кавалерии толку мало. Таким образом выделяют 1.500 коней[81 - Д.И. Милютин «История войны России с Францией в царствование императора Павла I в 1799 году», СПб., типография Штаба военно-учебных заведений, 1853, т. 4, стр. 23.], казаков отправляют по окрестным сёлам для сбора мешков, чтобы делать из них вьюки (ведь телеги по горным тропам не пройдут), и с помощью местного населения заготавливается на семь дней продовольствие. В ходе этих приготовлений в Таверне всё же прибывают от австрийцев 650 мулов, нагруженных овсом, но их погонщикам ни в какую Швейцарию идти не велено[82 - Op. cit., стр. 24.]. С большим трудом удаётся уговорить их следовать вместе с армией. Во время вынужденной задержки Суворов выпускает для своих подчинённых наставление о том, как действовать в горах. По мнению ряда военных историков, это было прямо-таки образцовое сочинение[83 - Г.П. Драгунов «Чёртов мост: По следам Суворова в Швейцарии», М., издательский дом «Городец», 2008, стр. 58], и это при том, что наш военачальник никогда в горной местности не воевал!

Вы, кстати, обратили внимание, что продовольствия было приказано заготовить лишь на семь дней? Это было вызвано тем, что Суворов, во-первых, не хотел замедлять движение своей армии излишним обозом, во-вторых, рассчитывал пополнить продовольственные запасы уже в швейцарских долинах, в районе Шви?ца и, в-третьих, имеющийся скот просто не мог увезти больше. Но Швейцария была обчищена французами так, что даже около более или менее благополучного Цюриха войска Римского-Корсакова и австрийцев с огромным трудом находили продукты питания. Так, например, наши солдаты по нескольку дней не имели даже хлеба или сухарей, крупы им отпускалось в десять (!) раз меньше положенного, а уж мяса они и вовсе не видывали[84 - Д.А. Милютин «История войны России с Францией в царствование императора Павла I в 1799 году», СПб., типография Штаба военно-учебных заведений, 1853, т. 4, стр. 263.]. Суворов об этом не знал. К тому же скорость, с которой он рассчитывал преодолеть расстояние до Швица, – 140 километров за 7 дней, – то есть двадцать километров в день, была в горах чрезвычайно труднодостижимой даже при отсутствии сопротивления неприятеля[85 - На это указывает в своём труде Д.А. Милютин (см. op. cit., стр. 21).]. Но другого выхода не было. Как бы то ни было, совокупность всех этих обстоятельств вскоре обернётся для нашей армии весьма неприятными последствиями…

8 сентября авангарду русского войска под командованием уроженца Курляндии российского генерала Ди?дериха А?ренда (Андрея Григорьевича) фон Розенберга[86 - См. Википедию, статью «Розенберг, Андрей Григорьевич».] (я ещё расскажу о нём) приказывается выйти из Таверне[87 - Д.А. Милютин «История войны России с Францией в царствование императора Павла I в 1799 году», СПб., типография Штаба военно-учебных заведений, 1853, т. 4, стр. 25.]. Суворов торопится. Он понимает, что потеряно драгоценное время, и терзается дурными предчувствиями. «Массена? не будет нас ожидать и устремится на Корсакова», – говорит он одному из своих офицеров[88 - Цит. по: С.Э. Цветков «Александр Суворов. Беллетризированная биография», М., издательство «Центрполиграф», 2001, стр. 459.]. И как в воду смотрит: ровно через неделю его предсказание сбудется самым печальным образом.

Розенберг выходит раньше всех, поскольку его корпусу (6.000 человек[89 - Д.А. Милютин «История войны России с Францией в царствование императора Павла I в 1799 году», СПб., типография Штаба военно-учебных заведений, 1853, т. 4, стр. 28–29.]) поставлена отдельная и трудновыполнимая задача. В местечке Бья?ска (Biasca[90 - См. Википедию, статью «Biasca» (на английском языке).]), на пути к Сен-Готарду, он должен будет взять вправо, проследовать вдоль реки Бре?нно (Brenno[91 - См. Википедию, статью «Brenno» (на английском языке).]) вверх по долине Бле?ньо (valle di Blenio[92 - См. Википедию, статью «Blenio Valley» (на английском языке) и «Valle di Blenio» (на итальянском языке).]), преодолеть перевал у горы Лукма?ньер (Lukmanier Pass[93 - См. Википедию, статью «Lukmanier Pass» (на английском языке).]), спуститься вдоль озера Святой Марии (lai da Sontga Maria или lago di Santa Maria[94 - См. Википедию, статью «Lai da Sontga Maria» (на английском языке).]) к городу Дисе?нтис[95 - См. Википедию, статьи «Дисентис» и «Disentis» (на английском языке).] (Disentis), соединиться там с австрийским корпусом под командованием генерала Франца Зе?виера фон Ауфенберга[96 - См. Википедию, статью «Franz Xavier von Auffenberg» (на немецком языке).] (2.000 человек[97 - Д.А. Милютин «История войны России с Францией в царствование императора Павла I в 1799 году», СПб., типография Штаба военно-учебных заведений, 1853, т. 4, стр. 28–29.]), продолжить марш впереди него, зайти в тыл к французам и атаковать их позиции у деревни У?рзерн[98 - Op. cit., стр. 34.] (Ursern, также Urseren[99 - См. Википедию, статью «Urserental» (на английском языке); сегодня это городок Андерматт.]), то есть по другую сторону Сен-Готарда, прямо перед знаменитым Чёртовым мостом (я скоро расскажу о нём поподробнее). Следует отметить, что идею такого обходного манёвра подсказал нашему военачальнику австрийский полковник Готфрид Штраух[100 - Д.А. Милютин «История войны России с Францией в царствование императора Павла I в 1799 году», СПб., типография Штаба военно-учебных заведений, 1853, т. 4, стр. 254.], хорошо знавший эту местность.

А Суворов между тем, пытаясь обмануть противника, распускает слух, что основные части начнут поход лишь двадцатого, и даже объявляет по войску соответствующий приказ[101 - Op. cit., стр. 25.]. А сам 10 сентября[102 - Op. cit., стр. 30.] устремляется к городу Беллинцо?на[103 - См. Википедию, статью «Беллинцона».] (Bellinzona), через который и идёт дорога к перевалу. В этот же день к Римскому-Корсакову и фон Готце летит гонец с известием о том, что русская армия начала движение на соединение с ними[104 - Д.А. Милютин «История войны России с Францией в царствование императора Павла I в 1799 году», СПб., типография Штаба военно-учебных заведений, 1853, т. 4, стр. 28.].

В Таверне Александр Васильевич останавливался в доме одного швейцарца – некоего Гауде?нцио Га?ммы. Его брат Антонио[105 - См. Википедию, статью «Гамма, Антонио».] (его фамилию пишут также как Га?мба), торговец скотом[106 - Г.П. Драгунов «Чёртов мост: По следам Суворова в Швейцарии», М., издательский дом «Городец», 2008, стр. 118.], был примерно того же возраста что и наш фельдмаршал, и два пожилых человека настолько прониклись симпатией друг к другу, что Антонию вызвался быть у него проводником. Он мужественно перенесёт все неимоверные тяготы швейцарского похода, ни на шаг не отойдёт от своего «подопечного», покинет его уже в Австрии, потом вернётся домой и поселится в городке Альтдо?рф (и о нём я скоро расскажу), где и закончит свои дни. За оказанные им услуги наш полководец подарит Гамме трёхметровый шёлковый шарф[107 - Op. cit., стр. 65.], а в 1817 году в Москве будет даже опубликована пьеса забытого сегодня русского писателя Сергея Николаевича Глинки[108 - См. Википедию, статью «Глинка, Сергей Николаевич».] под названием «Антонио Гамбо [именно так, через «о»], спутник Суворова на горах Альпийских. Героическая драма»[109 - Г.П. Драгунов «Чёртов мост: По следам Суворова в Швейцарии», М., издательский дом «Городец», 2008, стр. 65.]. В июне 1999 года, в честь двухсотлетия перехода русской армией через перевал Сен-Готард, на нём был установлен памятник, на котором наш командующий изображён именно со своим проводником, стоящим перед его лошадью (см. ниже).

Кстати говоря, почти никто из историков не пишет о том, что Антонио Гамма работал в нашей армии ещё и переводчиком. Даже сегодня в Швейцарии есть целых четыре государственных языка: немецкий, французский, итальянский и частично ро?манш[110 - См. Википедию, статью «Романшский язык».] – язык, на котором говорят всего около 39 тысяч жителей этой страны, в основном в её юго-восточном кантоне Граубюнден[111 - См. Википедию, статью «Граубюнден».]. Но помимо официальных языков есть ещё швицертю?тш[112 - Г.П. Драгунов «Чёртов мост: По следам Суворова в Швейцарии», М., издательский дом «Городец», 2008, стр. 89.] – один из диалектов немецкоговорящих кантонов Швейцарии, на котором общаются устно, в повседневной жизни. Это своеобразная мешанина немецкого со всеми остальными, какие только швейцарцы-немцы посчитают необходимыми для разговора друг с другом. У швицертютша тоже несколько разновидностей, и, например, жители Базеля на севере с трудом понимают своих соотечественником из кантона Вале? на юге, если те начнут говорить слишком быстро. Так что австрийцы со своим немецким были здесь Суворову не помощники (он и сам, кстати, хорошо владел этим языком): на швицертютше они не понимали ни черта. А вот Гамма – человек простой, многократно бывал в местах, куда направлялся наш полководец, и чувствовал себя в общении с местными как рыба в воде.

В Беллинцону Суворов приходит в тот же день, 10 сентября[113 - Д.А. Милютин «История войны России с Францией в царствование императора Павла I в 1799 году», СПб., типография Штаба военно-учебных заведений, 1853, т. 4, стр. 31.], и останавливается в ней на ночь. А рано утром, в четыре часа этого же дня, авангард Розенберга начинает движение к Сен-Готарду.

Всё это время дождь – словно назло – льёт как из ведра. Резкий ветер с гор продувает насквозь (не забудьте, что обмундирование у наших солдат летнее, поскольку отправлялись они в своё время в солнечную Италию, но уж никак не в суровую Швейцарию). Особенно зябко ночами. Дорога, по которой могли идти повозки, заканчивалась в Таверне. Далее шла скорее тропа, доступная лишь для человека (в том числе всадника) да вьючных лошадей и мулов. У Беллинцоны она ещё петляла между садами и виноградниками по ровной и широкой долине реки Тичи?но, но потом постепенно, переходя с одного берега на другой, всё больше углублялась в ущелье, превращалась уже в тропу горную – правда, довольно хорошую, просыпанную камнями и примерно два метра в ширину[114 - Г. Танненберг «Жизнь Павла Первого, императора и самодержца Всероссийского» в книге «Рыцарь трона», М., Фонд Сергея Дубова, ОАО «Типография ‘Новости’», 2006, стр. 221; барон Георг Танненберг, лично участвовавший в швейцарском походе Суворова, даже называет её «прекрасной» (см. там же).], – и наконец вливалась в городок Айро?ло (Airolo[115 - См. Википедию, статью «Airolo» (на английском языке).]) уже совсем перед крутым подъёмом на перевал.

Основные силы армии Суворова начинают выходить из Беллинцоны 11 сентября[116 - Д.А. Милютин «История войны России с Францией в царствование императора Павла I в 1799 году», СПб., типография Штаба военно-учебных заведений, 1853, т. 4, стр. 31.]. Есть разные данные относительно того, где конкретно в этом городе ночевал наш полководец. По одним – в доме неких фон Ме?нтленов, которым он даже подарил два пистолета[117 - Г.П. Драгунов «Чёртов мост: По следам Суворова в Швейцарии», М., издательский дом «Городец», 2008, стр. 39–40.] (его адреса мне найти не удалось, да и вообще – существует ли он сегодня?). По другим – в гостинице «Ла Че?рва» («La Cerva»), что по-итальянски означает «Олениха», которая располагалась на площади Нозе?тто (piazza Nosetto)[118 - http://7vershin.ru/articles/all/item?2123/.]. Площадь мы легко нашли (на ней стоит ратуша – Palazzo Civico), а вот гостиница, очевидно, до наших дней не дожила. Зато, прогулявшись по Старому городу, мы взобрались на стены главной крепости Беллинцоны – Кастельгра?нде[119 - См. Википедию, статью «Кастельгранде (замок)».], которые увенчаны такими же зубцами-«ласточкиными хвостами», что и стены Московского Кремля. Может быть, потому что одним из строителей наших стен был Пьетро Антонио Сола?ри[120 - См. Википедию, статью «Солари, Пьетро Антонио».] – уроженец кантона Тичино, столицей которого и является сегодня Беллинцона? Или потому, что в 1460 году за возведением Кастельгранде приезжал наблюдать другой тичинец – Ридольфо Аристотель Фьорава?нте[121 - См. Википедию, статью «Фьораванти, Аристотель».], создатель кремлёвского Успенского собора[122 - Г.П. Драгунов «Чёртов мост: По следам Суворова в Швейцарии», М., издательский дом «Городец», 2008, стр. 30.]? Кто знает…

В авангарде колонны Суворова движется 64-летний генерал-аншеф Отто-Вильгельм (Вили?м Христофорович) фон Дерфе?льден[123 - См. Википедию, статью «Дерфельден, Вилим Христофорович».], немец из Эстляндии, родившийся, когда этот край уже вошёл в состав Российской империи. В его корпусе находится молодой генерал князь Пётр Иванович Багратион (ему всего 34 года) – будущий герой Отечественной войны 1812 года, а рядом с Багратионом – великий князь Константин, терпеливо сносящий все напасти непогоды. Сам Суворов едет на своей казачьей лошади в лёгком мундире, одетом на белый камзол (своеобразный пиджак с множеством пуговиц и до колен). На ногах – носки и полусапоги-ботфорты. На плечи накинут тонкий, видавший виды плащ без подстёжки, который он сам называет родительским. На голове – круглая шляпа с широкими полями. В общем, летняя одежда фельдмаршала мало чем отличается от солдатской, а ведь ему семьдесят лет!

В тот же день, 11 сентября основные силы минуют Бьяску (здесь к нашей армии присоединяется австрийская бригада – 4.570 человек[124 - Д.А. Милютин «История войны России с Францией в царствование императора Павла I в 1799 году», СПб., типография Штаба военно-учебных заведений, 1853, т. 4, стр. 254.] – под командованием уже упоминавшегося полковника Штрауха[125 - Op. cit., стр. 30; см. также Википедию, статью «Швейцарский поход Суворова».]) и подходят к местечку Джо?рнико (Giornico[126 - См. Википедию, статью «Giornico» (на английском языке).]). В нём Суворов останавливается на ночь – как утверждают сегодня местные жители, на постоялом дворе «Ка?за Ста?нга» (Casa Stanga).

Найти этот дом оказалось непросто. Джорнико невелик и довольно живописен, несмотря на некоторую обшарпанность. В «Каза Станга» сегодня находится этнографический музей округа Левентина[127 - См. Википедию, статью «Левентина (округ)».] (Museo etnografico di Leventina), располагающийся по совершенно потрясающему адресу: Casella postale 596 CH-6745 Giornico, то есть Почтовый ящик 596, индекс Чи-Акка?-6745, г. Джорнико. По таким координатам его, может, только местный найдёт, а никаких джи-пи-эсов тогда не было. Проплутав минут сорок и не встретив ни одной живой души (а дело было днём), мы каким-то чудом вырулили на дорогу под названием ви?а Кантона?ле (Via Cantonale), поехали по ней от Бьяски на Фа?идо (Faido[128 - См. Википедию, статью «Faido» (на английском языке).]) и в конце концов обнаружили это здание по левую руку, у реки Тичино. Нашли на стене надписи, сделанные по-русски якобы солдатами Суворова[129 - Г.П. Драгунов «Чёртов мост: По следам Суворова в Швейцарии», М., издательский дом «Городец», 2008, стр. 66.], но там не только слов, но и ни одной буквы разобрать невозможно, так что чёрт те знает, кто их нацарапал и на каком языке. Есть на внешних стенах и гербы, но вот суворовского – как обещала одна книга[130 - Там же.] – среди них я не обнаружил.

А мы пока вернёмся к Андрею Григорьевичу Розенбергу. В нашей исторической литературе стремительная суворовская атака перевала Сен-Готард (о ней – чуть позже) полностью затмила тяжелейший манёвр этого генерала, а между тем он оказался ничуть не легче неё, да и вообще без этого обхода провести тот яркий успешный штурм и потом двигаться дальше в долину было бы очень проблематично[131 - Д.А. Милютин «История войны России с Францией в царствование императора Павла I в 1799 году», СПб., типография Штаба военно-учебных заведений, 1853, т. 4, стр. 36.].

Розенберг проходит Бьяску 10 сентября[132 - Op. cit., стр. 33.]. Дорога, по которой он ведёт свой корпус, тоже узка, то и дело переходит с одного берега Бренно на другой и неуклонно поднимается вверх. Беспрестанно льёт дождь, становится скользко, но несмотря на это, а также на постоянно сменяющие друг друга крутые спуски и подъёмы люди почти без остановки идут вперёд и вперёд с раннего утра до позднего вечера, то есть пока позволяет световой день. Бурную ночь с 11 на 12 сентября солдаты проводят у самого перевала, на высоте около 2.400 метров над уровнем моря. Из-за отсутствия хвороста костров разжечь невозможно, а с рассветом нашим продрогшим воинам приходится взбираться по снегу ещё выше, и лишь через несколько часов, спустившись в долину, они вздыхают свободнее. В этот же день Розенберг соединяется с австрийцами и после короткого привала выходит поздним вечером к деревне Та?веч (сейчас она называется Ту?еч[133 - См. Википедию, статью «Туеч».] /Tujetsch/), всего в 20 километрах от Урзерна/Андерматта[134 - Д.А. Милютин «История войны России с Францией в царствование императора Павла I в 1799 году», СПб., типография Штаба военно-учебных заведений, 1853, т. 4, стр. 46.]. Люди валятся с ног, просто физически не в силах идти дальше, да к тому же здорово отстали вьюки. Розенберг командует ночной привал. В этот день его корпус преодолел около 25 километров[135 - Op. cit., стр. 34.] – скорость, совершенно немыслимая для горного перехода.

А основные силы нашей армии между тем покидают Джорнико и останавливаются в Фаидо. Суворов несколько замедляет движение – специально для того, чтобы Розенберг успел к назначенному месту вовремя. Здесь в ночь с 12 на 13 сентября он останавливается в монастыре монахов-капуцинов[136 - Г.П. Драгунов «Чёртов мост: По следам Суворова в Швейцарии», М., издательский дом «Городец», 2008, стр. 68.].

Капуцинами этих людей в шутку прозвали за то, что они носили остроконечный капюшон («cappuccio» по-итальянски означает «капюшон»). В 1525 году они откололись от другого ордена – францисканцев, но как монахи мало чем от них отличались, разве что красновато-коричневым цветом своей одежды[137 - См. Википедию, статью «Капуцины (монашеский орден)».] (у францисканцев она поначалу была серая[138 - См. Википедию, статью «Францисканцы».]). А нам всем больше знакомо другое слово – капучино, так вот этот способ приготовления кофе от капуцинов и пошёл. Только не от них самих, а как раз от цвета их одежды. Дело в том, что в XVII веке словом «cappuccino» (капуцин) называли ещё красновато-коричневый цвет, а в веке восемнадцатом в Австрии такое название (Kapuziner) получил напиток похожих оттенков, изготовлявшийся на основе кофе с добавлением в него сливок и яичного желтка. Ну, а в XX веке он постепенно перебирается из Австрии в Италию и превращается в то, что мы все сегодня знаем и любим[139 - См. Википедию, статью «Капучино».].

Трудно сказать, поили монахи нашего фельдмаршала кофе или нет, но сам монастырь сохранился, и мы его в Фаидо видели. По другой версии, кстати, Суворов ночевал в так называемом доме «Ка?за дель Готта?рдо»[140 - Г.П. Драгунов «Чёртов мост: По следам Суворова в Швейцарии», М., издательский дом «Городец», 2008, стр. 68.]. Его мы тоже нашли, причём легко, поскольку расположен он прямо на трассе, по правую руку, если ехать на Айроло.

Идущий впереди корпус генерала Дерфельдена стоит у деревеньки Да?цио (Dazio), примерно в десяти километрах, не доходя до Айроло, где уже находятся передовые части французов.

Суворов назначает штурм Сен-Готарда на 13 сентября[141 - Д.А. Милютин «История войны России с Францией в царствование императора Павла I в 1799 году», СПб., типография Штаба военно-учебных заведений, 1853, т. 4, стр. 36.]. Он вновь разделяет войска на три колонны. Князь Багратион идёт в правой, совместная русско-австрийская колонна должна обойти позиции противника слева, а по центру, несколько сзади них, приказано наступать непосредственно на Айроло основным силам (также русским и австрийцам). Правая и левая колонны начинают движение вперёд в три часа ночи. Дождь наконец-то стихает, но погода по-прежнему стоит сырая и пасмурная. На горах впереди висят густые тёмные облака. Первым, около двух часов дня, входит в соприкосновение с французами Багратион. Сильно уступая численно нашим силам, противник начинает отход по главной дороге – организованно и постоянно отстреливаясь. Наш генерал берёт ещё правее, и солдаты принимаются карабкаться по крутым горам, стремясь обойти Айроло сзади. На скалах сидят французские стрелки, и бой разворачивается прямо там. На левом фланге русские с австрийцами тоже вынуждают противника отойти, и фронтальная атака на Айроло склоняет чашу весов в нашу пользу. Город занят.

Тут же начинается уже непосредственный штурм Сен-Готарда. Его защищают около 3.500 человек[142 - Op. cit., стр. 12.], и наиболее неприступен он именно со стороны Италии, то есть оттуда, откуда наступают русские. Первую атаку в лоб французы отбивают с большими потерями для нас. Вторую – тоже, причём потери ещё больше (около 1.200 человек[143 - Op. cit., стр. 40.] ранеными и убитыми). Близится вечер, а с ним и скорая высокогорная темень. Суворов не имеет никаких известий о Розенберге, Багратион, взбирающийся по крутым скалам, всё ещё не добрался до перевала. Люди на марше с раннего утра и страшно устали, а тут ещё на Сен-Готард наваливается густой туман. На такой высоте (2.100 метров над уровнем моря[144 - См. Википедию, статью «Сен-Готард».]) трудно дышать – а ведь наши солдаты никогда не воевали в горах. Но Александр Васильевич командует третий штурм. На часах четыре часа дня. В этот момент слева от неприятеля наконец-то появляется корпус Багратиона, и это решает дело: не ожидавшие такого французы отходят вниз, к деревне Хоспента?ль (Hospental)[145 - См. Википедию, статью «Хоспенталь»:].

Сегодня на Сен-Готард ведёт от Айроло прекрасная – хоть и постоянно петляющая – асфальтированная дорога. Вообще-то он так назван в честь некоего Святого Годега?рда[146 - См. Википедию, статью «Годергард из Хильдесхайма».] из Хильдесха?йма[147 - См. Википедию, статью «Хильдесхайм».] – города в Германии в 25 километрах юго-восточнее Ганновера – и случилось это в 1226 году[148 - См. Википедию, статью «Gotthard Pass» (на английском языке).]. Этот Годегард был в данном городе епископом и за неизвестные мне заслуги был причислен к лику святых. Да и Бог с ним.

На Сен-Готарде мы были трижды, причём один раз в страшный туман, так что легко смогли себе представить, как тяжело было тут сражаться в тот день. Фотографировались у уже упомянутого мною памятника, купили, кстати, прекрасные книжки о Швейцарском походе, но вот небольшой бюст Суворову, установленный на южном склоне, не нашли. Не успели мы посетить и так называемую Часовню павших, в которой похоронены наши солдаты, погибшие при штурме этого перевала, а также – уже в 1976 году – перезахоронены останки русских солдат, погибших во Второй битве при Цюрихе[149 - http://smolbattle.ru/threads/Музеи-Суворова-в-России-и-за-рубежом.47213/] (я вскоре расскажу о ней). А пока, пользуясь моментом, хочу сказать ещё пару слов о памятнике, поскольку история его установки необычна и, можно сказать, чисто русская.

В 1999 году героической эпопее нашего фельдмаршала исполнялось 200 лет. За год до этого, 16 июля 1998 года Государственная Дума Российской Федерации принимает специальное постановление «О 200-летии Швейцарского похода Суворова», в котором предлагает Президенту России издать соответствующий указ, а правительству и органам власти субъектов федерации – изыскать для праздничных мероприятий соответствующие деньги[150 - Г.П. Драгунов «Чёртов мост: По следам Суворова в Швейцарии», М., издательский дом «Городец», 2008, стр. 278–279.]. Предполагалось, очевидно, что часть из них пойдёт на сооружение памятника на Сен-Готарде. Но, как это часто бывает в нашей стране, бумагу выпустили и успокоились, а деньги так никто и не выделил. На помощь пришли… швейцарцы. По инициативе жителя крохотного, но независимого княжества Лихтенштейн[151 - См. Википедию, статью «Лихтенштейн».] барона Эдуарда (Александровича) фон Фальц-Фе?йна[152 - См. Википедию, статью «Фальц-Фейн, Эдуард фон».] в Швейцарии и ряде других зарубежных стран было собрано 200 тысяч швейцарских франков. Нашёлся и скульптор – Дмитрий Никитович Тугаринов[153 - См. Википедию, статью «Тугаринов, Дмитрий Никитович».], как раз в это время работавший на реставрации мемориала у Чёртова моста (об этом монументе – чуть позже). Он взялся соорудить соответствующий памятник, причём купил глину-пластилин для изготовления его проекта на свои собственные деньги, заработанные здесь[154 - Г.П. Драгунов «Чёртов мост: По следам Суворова в Швейцарии», М., издательский дом «Городец», 2008, стр. 262.]. Работал он прямо на месте, и именно ему принадлежит идея изобразить рядом с нашим полководцем Антонио Гамму. Дело в том, что в этой стране, скажем так, не приветствуются какие-либо военные символы других стран[155 - Op. cit., стр. 264.], в том числе, естественно, и памятники иностранным военачальникам. Поэтому Тугаринов посвятил свою композицию в первую очередь как бы швейцарцу, отодвинув Суворова на второй план (он ведь следует за Гаммой) и элегантно обойдя таким образом существующее ограничение. Да ещё и припрятал под плащом Александра Васильевича едва заметную шпагу[156 - Там же.].

Кстати говоря, как можно догадаться по имени и отчеству упомянутого только что барона Фальц-Фейна, происходил этот совершенно замечательный человек из России. Его предки, которые относились к древнему германскому роду Аска?ниев[157 - См. Википедию, статью «Аскании».], приехали в нашу страну из Германии, да так и осели на Украине, недалеко от Екатеринослава (в 1796 году он получил название Новороссийск, потом в 1802 году вновь стал Екатеринославом, в советские времена был переименован в Днепропетровск, а сейчас называется Днепром[158 - См. Википедию, статью «Днепр (город)».]). Между прочим, они приходились дальними родственниками русской императрице немке Екатерине II, которая относилась к Ангальт-Цербстской ветви этого рода[159 - См. Википедию, статью «Аскании».] (ведь её полное немецкое имя, как я писал ранее, было София Августа Фредерика Ангальт-Цербстская-Дорнбургская[160 - См. Википедию, статью «Екатерина II».]). В XIX веке семья Фальц-Фейнов владела, помимо прочего, крупнейшим в Российской империи овцеводческим хозяйством и одним из лучших конезаводов[161 - См. Википедию, статью «Фальц-Фейн, Софья Богдановна».], винным заводом, кондитерской фабрикой и консервным производством, а родственник Эдуарда Александровича Фридрих Эдуардович в 1856 году основал один из первых заповедников на территории Российской империи – Асканию-Нова[162 - См. Википедию, статью «Фальц-Фейн, Фридрих Эдуардович».], который сегодня располагается в Херсонской области Украины[163 - См. Википедию, статью «Аскания-Нова (заповедник)».]. В 1918 году семье Эдуарда Фальц-Фейна посчастливилось вырваться из революционной России (его 84-летнюю мать, которая не захотела уезжать, застрелили через год коммунисты[164 - См. Википедию, статью «Фальц-Фейн, Софья Богдановна».] – просто так, потому что была помещицей), а сам он в конце концов обосновался в Лихтенштейне. В 1936 году барон становится основателем Олимпийского комитета этого княжества, несёт флаг Лихтенштейна на зимних Олимпийских играх 1956 года в итальянском Кортина д’Ампеццо и на летней Олимпиаде 1972 года в немецком Мюнхене.

Но россияне должны быть признательны ему, естественно, не за это. В Санкт-Петербурге он оказывает помощь Суворовскому училищу, в 1984 году вносит решающий вклад в возвращение в Россию праха великого русского певца Фёдора Ивановича Шаляпина, долгие годы ищет украденную фашистами Янтарную комнату (не находит, но зато добивается возвращения в Россию единственных вещей, оставшихся он неё, – комода из красного дерева и части мозаики), дарит Воронцовскому дворцу в крымской Алупке картину известного русского живописца XVIII–XIX веков Дмитрия Левицкого «Портрет князя Григория Потёмкина», передаёт во дворец в Ливадии уникальный ковёр с портретом последнего русского императора Николая II – подарок царю от иранского шаха – и возвращает нам ещё множество сокровищ русской культуры и истории. Посетить Россию барон Фальц-Фейн получает возможность лишь в семидесятилетнем (суворовском!) возрасте, в 1982 году (в Международном олимпийском комитете он активно – и успешно – отстаивает кандидатуру Москвы как столицы летних Олимпийских игр 1980 года, вот советские коммунисты и разрешают ему приехать), и уже после свержения их власти в нашей стране награждается тремя российскими орденами. А в Швейцарии, в городе Гла?рус (о нём тоже речь ещё пойдёт впереди) он основывает музей Суворова[165 - Информация о бароне Фальц-Фейне взята из Википедии, статьи «Фальц-Фейн, Эдуард фон».]. Умер этот замечательный человек в 2018 году, дожив до ста шести лет.

Но давайте всё-таки вернёмся к Сен-Готарду 1799 года.

Пока измученные тяжёлым днём русские солдаты с грехом пополам устраиваются на перевале на привал, Александр Васильевич идёт к небольшому странноприимному дому (хоспису), стоящему невдалеке. В нём живут несколько монахов-капуцинов, которые по мере своих сил и возможностей помогают странникам, идущим этой тяжёлой и опасной дорогой: принимают у себя (отсюда и происхождение слова «странноприимный»), отогревают, а если есть возможность, то и кормят. (К сожалению, здание это практически не сохранилось[166 - Г.П. Драгунов «Чёртов мост: По следам Суворова в Швейцарии», М., издательский дом «Городец», 2008, стр. 86.].) Седому приору, то есть руководителю дома-монастыря, тоже около семидесяти лет, он предлагает Суворову разделить с ним ужин, но тот сначала решает помолиться. После этого они садятся за картошку с горохом, наш фельдмаршал в прекрасном настроении, разговаривает с монахами на нескольких языках – чем немало их удивляет – и благодарит за гостеприимство.

Самое удивительное, что в этот же вечер Суворов решает идти дальше, и после короткого отдыха армия снова приходит в движение. А к французам прибывает между тем из Альтдорфа сам командующий – сорокалетний генерал Клод Жак Лекурб.

Это опытный и отважный военачальник, сделавший карьеру на полях сражений. Свой путь в армии он начинает ещё при короле Людовике XVI, но полностью его таланты раскрываются после Великой французской революции 1789 года. Всего за два года Лекурб проходит путь от капрала (один из низших офицерских чинов) до полковника, в 35 лет становится бригадным генералом, а в 39 – генералом дивизионным. В Швейцарии он подчиняется уже известному нам генералу Андре Массена?, но на данном направлении является главным. На следующий год он будет громить австрийцев на территории современной Германии, но осудит переворот, осуществлённый во Франции Наполеоном Бонапартом, провозгласившим себя в мае 1804 года императором[167 - См. Википедию, статью «Наполеон I».], и вскоре окажется в отставке. После падения Наполеона новый французский король Людовик XVIII в 1814 году возвратит Лекурба в армию, а годом спустя возведёт его в графское достоинство[168 - См. Википедию, статьи «Лекурб, Клод Жак» и «Claude Lecourbe» (на английском языке).]. Но во время последней попытки Бонапарта захватить власть (так называемые Сто дней[169 - См. Википедию, статью «Сто дней».]) Лекурб перейдёт на его сторону и вновь будет сражаться с австрийцами. Умрёт заслуженный генерал всего в возрасте пятидесяти шести лет. Его имя выбито на Триумфальной арке в Париже (на её восточной опоре)[170 - См. Википедию, статью «Имена, высеченные под Триумфальной аркой (Париж)».].

Дивизионный генерал Клод Жак Лекурб (1759–1815)

Я так подробно рассказываю про этого человека, чтобы было понятно, что как в Италии, так и в Швейцарии Суворову противостояли первоклассные военачальники, – которых он всё равно неизменно заставлял играть по своим правилам.

Лекурб ринулся было навстречу нашим войскам, намереваясь остановить их перед Хоспенталем, но тут приходит известие, что у него в тылу не пойми откуда появились русские. Это передохнувший за ночь корпус Розенберга рано утром двинулся вперёд и где-то через шесть километров атаковал неприятельские посты. Почти непрерывный бой в горах продолжается чуть ли не весь световой день: русские наступают, французы организованно отходят. Ближе к вечеру 13 сентября наши войска вплотную подходят к той самой деревне Урзерн (Андерматт), взять которую приказывал Суворов, и тут долину заволакивает туманом. Под его покровом наши солдаты в полной тишине осуществляют перестроение, делают внезапный ружейный залп и с криком «Ура!» бросаются на невидимого противника в штыки. Опешившие французы пытаются организовать оборону, но в конце концов она превращается в бегство, и от полного разгрома их спасает лишь темнота да продолжающийся туман. Розенберг останавливается на ночь в захваченном Урзерне. На часах семь вечера. Тяжелейший день, выпавший на долю его солдат, не позволяет им завершить боевые действия засветло, иначе французские войска ждало бы неминуемое окружение[171 - Д.А. Милютин «История войны России с Францией в царствование императора Павла I в 1799 году», СПб., типография Штаба военно-учебных заведений, 1853, т. 4, стр. 46.].

Сам Лекурб пытается между тем отстоять Хоспенталь, но к вечеру вынужден его покинуть, причём под натиском войск Суворова делает это настолько поспешно, что в плен, уже в полной темноте, попадают французские хлебопёки[172 - Op. cit., стр. 47.].

В эту ночь французский генерал совершает, казалось, невозможное. Отступать по удобной дороге он не может: в Урзерне/Андерматте, то есть у него в тылу, стоит Розенберг. И вот, стремясь преградить путь Суворову за Чёртовым мостом, он вместе со своими войсками идёт к цели, взяв вправо (если стоять спиной к Андерматту), через почти отвесный хребет Бе?тцберг (B?zberg), причём по полному бездорожью и к тому же ночью, то есть в кромешной темноте[173 - Op. cit., стр. 49.]. А высота его – более 2.300 метров над уровнем моря. Примерно такую же высоту преодолели несколько дней назад и наши солдаты под командованием Розенберга, но они это сделали днём. Хотя справедливости ради следует сказать, что французы пользовались специальным снаряжением: на ногах у них были своеобразные сандалии, одеваемые поверх обуви, в подошвы которых были вмонтированы железные штыри, что значительно облегчало и ускоряло движение по горам. Но всё равно, представив себе ползущих в потёмках вверх по ледяным и скользким скалам людей, да ещё и с оружием, сразу понимаешь, что героизм в этой войне показывали не только чудо-богатыри Суворова. К утру Лекурб «спускается с небес» и встаёт на пути русской армии за мостом, у деревни Гёшенен[174 - См. Википедию, статью «Гёшенен».] (G?schenen).

А наш фельдмаршал ночь проводит в Хоспентале. Розенберг стоит всего в 3–4 километрах от него, причём в прямой видимости. Наши солдаты видят его костры, но принимают их за французские.

Останавливается Суворов на постоялом дворе, который называется «Гастхауз цум Охсен»[175 - Г.П. Драгунов «Чёртов мост: По следам Суворова в Швейцарии», М., издательский дом «Городец», 2008, стр. 90.] («Постоялый двор у вола»). Самое удивительное, что дом этот сохранился. Он находится по адресу Готтардштрассе, дом 15 (Gotthardstrasse, 15), и в нём по-прежнему гостиница! Правда, называется она по-другому: «Санкт-Готтард» («St Gotthard»), но зато на втором этаже есть покои, в которых жил наш полководец. Мы легко отыскали гостиницу (аккуратное белое пятиэтажное здание), зашли вовнутрь, и – к нашей радости – её сотрудница провела нас на второй этаж и показала этот номер (к счастью, он был не занят). Это оказались две комнаты, соединённые между собой дверью, закрытой на ключ. В одной из них он работал, а в другой спал. А на одной из наружных стен, над входом в ресторан, по-немецки написано: «Квартира генералиссимуса Суворова 24 сентября 1799 года» (дата дана по новому стилю). Правда, генералиссимусом Александр Васильевич тогда ещё не был, но разве это важно? Ведь совершенно удивительно другое: в далёкой от России стране, в малюсенькой деревушке, в которой живёт-то едва двести человек[176 - См. Википедию, статью «Хоспенталь».], помнят нашего прославленного соотечественника и чтят его память! И таких мест в Швейцарии множество! Где-то на Сен-Готарде, например, на скале вырезана надпись на латинском языке: «1806 Suvorowii victoriis», что означает «1806 [год, ] Суворова победам». Кто сделал её, неизвестно. Говорят, что местные жители в том году. Мы этот «Суворовский камень» найти не смогли, но в одной из книг в моей библиотеке есть его фотография: крупные неровные буквы коричневого цвета[177 - См. Г.П. Драгунов «Чёртов мост: По следам Суворова в Швейцарии», М., издательский дом «Городец», 2008, четвёртая страница цветной вклейки между страницами 272 и 273.].

А ведь если знать события той войны, то добрая память о нас со стороны швейцарцев станет совершенно понятной. Дело в том, что к русской армии жители этой страны относились как к освободительнице от опостылевших французов, которые вели себя в ней нагло, жестоко и порой бесчеловечно. Вот, например, что пишет о тех временах известный в Швейцарии историк, автор трёхтомной «Истории швейцарского народа» Берто?льд ван Мю?йден[178 - См. Википедию, статью «Swiss literature» (на английском языке).]: «Никогда свободный народ не испытывал такого рода бедствий и унижений, как при /…/ француза[х] /…/ Страна обеднела вследствие нашествия и грабежа французских генералов и офицеров. /…/ Вся Швейцария изнемогала под непомерной тяжестью всякого рода требований и вымогательств. Дошло до того, что /…/ даже богатые семьи по нескольку месяцев не ели мяса, в то время как французские солдаты имели его в изобилии. Тысячи полунагих и бездомных детей бродили по стране нищенствуя /…/»[179 - Цит. по: Г.П. Драгунов «Чёртов мост: По следам Суворова в Швейцарии», М., издательский дом «Городец», 2008, стр. 73.]. А другой историк, француз Эдуар Гашо?, приводит в одной из своих книг следующие слова известного швейцарского писателя, обращённые к французскому правительству: «Вы пришли, как разбойники, к народу, который никогда вас не обижал, и вы навязали ему иго, в тысячу раз более нестерпимое, чем самые тяжёлые испытания, которые он в прошлом перенёс»[180 - Цит. по: op. cit., стр. 74.]. Что же касается отношения швейцарцев к русской армии, то вот, например, цитата из книги другого швейцарского историка, профессора университета в городе Лозанна Шарля Жилья?ра: «Швейцарское население с восторгом встречало австрийскую и русскую армию, под ударами которых отступали французы»[181 - Цит. по: op. cit., стр. 76.]. И я ещё расскажу, как достойно вели себя наши солдаты на территории этой страны.

А пока возвратимся в раннее утро 14 сентября 1799 года. Ночь опять выдалась холодная, продрогшие солдаты вновь строятся в походную колонну. Их ждёт ещё более тяжёлое испытание: штурм Чёртова моста. Дорога к нему идёт через уже упоминавшийся Андерматт[182 - См. Википедию, статью «Андерматт».] (Andermatt).

Этот небольшой городок, располагающийся в каких-то трёх километрах ниже Хоспенталя, совершенно прелестен. На его главной улице, которая тоже называется Готтардштрассе, есть дом № 253, в котором Александр Васильевич устроил в тот день свою ставку, то есть командный пункт. Он стоит несколько в глубине – каменный первый этаж, деревянные остальные четыре, на фасаде цифра «1786» (год постройки), с правой стороны табличка на немецком: «Здесь 25 сентября 1799 года находилась ставка генералиссимуса Суворова» (дата по новому стилю и вновь генералиссимус). В доме находится городской музей Андерматта, на двери информация о часах его работы, а также номер телефона, по которому можно позвонить, если он закрыт. (В нашем случае было именно так, но звонить мы не стали.) Но всем жителям этого городка он известен не как музей, а как «дом Суворова».

Русская армия выходит их Хоспенталя в шесть часов утра, спокойно соединяется с корпусом Розенберга в Андерматте (французов и след простыл – они поджидают нас в горах) и направляется к Чёртову мосту.

Надо побывать в этом месте, чтобы понять, что оно полностью оправдывает своё название. Здесь бурлящая река Ройс прорезает узкое отвесное и глубокое ущелье Шёлленен (Sch?llenenschlucht)[183 - См. Википедию, статью «Sch?llenen Gorge» (на английском языке)».], через которое на высоте около 22 метров[184 - Д.А. Милютин «История войны России с Францией в царствование императора Павла I в 1799 году», СПб., типография Штаба военно-учебных заведений, 1853, т. 4, стр. 51.] (а это примерно уровень седьмого этажа современного здания) была перекинута арка каменного моста без перил длиной порядка двадцати метров[185 - Г.П. Драгунов «Чёртов мост: По следам Суворова в Швейцарии», М., издательский дом «Городец», 2008, стр. 98.]. Под ним ледяной Ройс срывался несколькими яростными водопадами вниз где-то на 60 метров[186 - Д.А. Милютин «История войны России с Францией в царствование императора Павла I в 1799 году», СПб., типография Штаба военно-учебных заведений, 1853, т. 4, стр. 51.] и ревел так, что его слышно было издалека. Несмотря на высоту речные брызги не только достигали моста, но и взлетали выше него, так что он всегда был мокрый и скользкий.

В первый раз мы были у Чёртова моста в прекрасную солнечную погоду (тот, «суворовский», к сожалению, не сохранился – одни опоры остались, да и то их нужно ещё поискать), но место это всё равно произвело впечатление грозное и неспокойное. А уж когда попали туда в облачность и туман, то стало просто не по себе.

Но и это было ещё не всё. Недалеко от моста на пути нашей армии чернела так называемая У?рнерская дыра (Urnerloch[187 - См. Википедию, статью «Urnerloch» (на немецком языке).]) – узкий тоннель, пробитый в 1707–1708 году сквозь скалу, преграждавшую к нему дорогу (это был первый тоннель в Швейцарии, построенный человеком[188 - См. Википедию, статью «Sch?llenen Gorge» (на английском языке)».]). Длина его была около 64 метров, а ширина в самом узком месте – 2–3, своды неровные и сырые[189 - Г.П. Драгунов «Чёртов мост: По следам Суворова в Швейцарии», М., издательский дом «Городец», 2008, стр. 96.]. По такому проходу люди могли идти практически лишь гуськом, а конь, например, вообще едва пролезал, так что оборонять его было – сказка: поставь при входе-выходе пушку, и горстка защитников сможет остановить здесь целую армию. Вот как выглядел вход в неё со стороны наступавших русских войск:

Сразу же за Урнерской дырой горная дорога, огибая скалу, шла по узкому карнизу длиной около 400 шагов и круто спускалась к Чёртову мосту. После него она упиралась в другую скалу, совершенно отвесную, резко сворачивала вправо, по другому – искусственному – карнизу вела вниз к ещё одному мостику, потом перепрыгивала с одного берега Ройса на другой и выходила из ущелья в Гёшенене, то есть там, где засели основные силы Лекурба. Расстояние от тоннеля до Гёшенена невелико: не более трёх километров, но сколько же смертельных опасностей поджидало русского солдата на этом пути!

Вот как изобразил это место один из самых известных английских живописцев Уильям Тёрнер, побывавший здесь в 1802 году[190 - См. Википедию, статью «J.M.W. Turner» (на английском языке).] (он так и назвал свою картину: «Чёртов мост, Сен-Готард»[191 - «The Devil’s Bridge, St Gothard».]):

Тут же поясню, что суворовские войска атаковали его слева, пройдя сквозь едва попавшую на картину скалу с той самой дырой, а французы, соответственно, защищались по правую сторону[192 - Но это на картине; относительно же течения Ройса всё было наоборот: русские наступали по его правому берегу, а французы оборонялись на левом – присмотритесь внимательнее к полотну Тёрнера.]. И представьте себе, насколько нашим воинам, никогда не бывавшим в горах, было страшно и, между прочим, явно тяжелее, чем их противнику.