Золотое дело

Золотое дело
Сергей Алексеевич Булыга

Сибирский приключенческий роман
Поздней осенью 1595 года дошли до Москвы слухи, что в далёкой Сибири, в Югорской земле, объявилась некая зловредная ведьма по прозванию Золотая Баба, которая подбила тамошних князьков на бунт. Выяснить, что там творится, отправляется знаменитый сыщик Маркел Косой, хорошо известный читателям по романам «Углицкое дело», «Царское дело» и «Сибирское дело».

Булыга Сергей Алексеевич

Золотое дело

Глава 1

День двадцать седьмого ноября 1595 года выдался в Москве ясный, со снежком, морозцем. Маркел Косой, стряпчий Разбойного приказа, возвращался от ведьмы на службу. Болело в боку. Порезали его когда-то очень сильно, исполосовали кишки почём зря, как ещё живым тогда остался! Да и не остался бы, когда бы не Параска, это она привела тогда ведьму, ведьма обкурила его травами, заговорённой водой окропила – и прошло. Но иногда ни с того ни сего вдруг как схватит, как начнёт тянуть да резать – и Маркел опять идёт к той ведьме, ведьма опять его обкурит, окропит, заветное слово прошепчет, собачьим жиром с порохом помажет…

Вот так и сегодня помазала, в боку сразу немного отпустило, и Маркел пошёл на службу. Прошёл через пол-Москвы, наконец вошёл через Никольские ворота в Кремль, а там по Никольской же улице, мимо Патриаршего двора (снял шапку), через Ивановскую площадь подошёл к приказам. Возле Разбойного крыльца стояли сани, а рядом с ними прохаживались челядины с бердышами. Сани были дорогущие, кони породистые, челядь в кармазиновых шубных кафтанах, все как один здоровенные, рослые, смотрели нагло, щурились. Маркел, поднимаясь по крыльцу, подумал, что это непростой гость к ним пожаловал.

И не ошибся. Когда он поднялся на второй этаж и зашёл к себе в палату, Котька Вислый сразу же спросил, видал ли Маркел, кто приехал. Маркел ответил, что видал, вот только не вызнал, кто.

– Э! – сказал Котька. – Значит, не видал, если не вызнал.

Маркел повернулся к Петьке. Петька объяснил:

– Щелкалов к нам пожаловал. По делу.

Ого, подумал Маркел, садясь за свой стол, Василий Щелкалов, государев думный дьяк, первый судья Посольского приказа, этот просто так ездить не станет. А Петька, подмигнувши Котьке, продолжал:

– Свезло тебе, Маркел Петрович. Щелкалов за тобой приехал.

– Чего это вдруг за мной, – сказал Маркел. – Я иноземных языков не знаю, какой из меня посол?

– Так толмача дадут! – встрял Котька. – А то и толмачку.

– Эх! – невесело сказал Маркел. – Какая толмачка! Да я чуть живой приплёлся. Ведьма говорит, скоро пройдёт, а вот не проходит.

– Так, может, ты её…

– Молчи!

Немного помолчали. Потом Петька опять заговорил, что если Щелкалов не кого-нибудь пригнал, а сам приехал, значит, есть важное дело. А дело какое? Может, Маркела к цесарю пошлют, а, может, в Аглицкую землю.

– А что, – уже с напором сказал Петька, – давно там не были, а когда великий государь был жив, так туда часто ездили.

– Так то было по сватовству, – сказал Маркел, – а теперь туда зачем?

– Ну, может, там что-нибудь потянули, – сказал Петька. – Ещё при великом государе потянули, может, какое-нить колечко царское, мудрёное, и только сейчас это открылось, и надо его срочно отыскать. Или вдруг в Гишпанию пошлют? Гишпания тоже богата, они за море ездят, к диким людям, а у тех золота как грязи. Наши в прошлом году ездили в Гишпанию…

Ну и так далее. Теперь Петьку было не унять. Видно было, что кривит и просто ради смеха зуба скалит, но как с ним поспоришь?! У него же старший брат, тоже подьячий, служит в Посольском приказе, и всё про них знает, вот Петька и пошёл чесать то про Гишпанию, то про Туретчину, то про Литву, как где живут, что пьют, какие где бабы…

А Маркел сидел и думал, что никуда ему не хочется, а только бы домой, на лавку, да чтобы в боку отпустило, а то просто рукой не притронуться!

Тут вдруг раскрылась дверь, вошёл Степан и сказал, что князь-боярин желает видеть Маркела. Маркел, поморщившись, встал, взял шапку, приложил её к груди.

– Э! – весело сказал Степан. – Чего ты? Может, тебя в Рим пошлют. У них лето круглый год, согреешься.

Маркел сердито хмыкнул и пошёл к двери. А там прошёл через сени, рында открыл дверь напротив, Маркел вошёл и поклонился великим обычаем, после распрямился и назвал себя.

Напротив него, в мягких лавках с подлокотниками, сидели двое – боярин князь Семён Михайлович Лобанов-Ростовский, судья Разбойного приказа, и так называемый Первый посольский дьяк Василий Яковлевич Щелкалов. Щелкалов был уже в годах, сед, длиннобород… да, впрочем, как и князь Семён. И так же, как и он, был раскрасневшийся, вспотевший, глазки у него так и сверкали. Хватанули уже, что ли, невольно подумал Маркел.

А князь Семён, будто почуяв, сразу же спросил:

– Чего ты так смотришь?!

Маркел промолчал, поклонился.

– О! – строго сказал князь Семён. – Вот так уже лучше. По делу мы тебя призвали. Воровство открылось! Нам надо его пресечь. Ехать надо будет далеко.

И князь Семён посмотрел на Щелкалова. Тот утвердительно кивнул. А вот что, вдруг поспешно подумал Маркел, а вот возьмут да и пошлют в Гишпанию! Или в Берберию. Петька про Берберию рассказывал. Там воровство кругом, там даже сам берберийский салтан – вор. По морю плавает и грабит всех без разбора. Или, подумалось, всё же в Гишпанию?

Но тут князь Семён сказал:

– Надо тебе срочно ехать в Вымь.

– Куда? – переспросил Маркел, подумав, что ослышался.

– В Вымь, – повторил князь Семён. – Это за Устюгом ещё почти три сотни вёрст. Заворовал там один князёк сибирский, вогульский, не привёз ясак. Надо к нему съездить, взять его под стражу, и взять ясак, и привезти сюда. Сроку на всё это сорок дней.

– Так сорок дней, – сказал Маркел растерянно, – это только до Выми доехать.

Князь Семён посмотрел на Щелкалова. Тот, важно огладив бороду, сказал:

– В Вымь и обратно не считается. Сорок дней – это от Выми в Сибирь и обратно. Князёк же в Сибири сидит! А в Сибирь зимой ехать небыстро, оттого и даём сорок дней, а не двадцать.

Вот тебе и Посольский приказ, подумал Маркел удручённо, вот тебе и Рим с Гишпанией, да тут с моим дырявым боком прямо на дороге сдохнешь на хрен! И сказал:

– Так это, государь князь боярин, у меня рана в боку, как я туда поеду?

– Так ведь поедешь же, а не пойдёшь – сказал князь Семён. – Это идти тяжело, а ехать что? Лежи себе, поплёвывай. Пока доедешь, рана заживёт. Так?

– Так, – сказал Щелкалов, усмехаясь.

А Маркел в сердцах подумал: сколько же вы сегодня, бояре, откушали, что вдруг такие весёлые? Но вслух ничего, конечно, не сказал.

А князь Семён опять заговорил:

– Теперь слушай внимательно. Дело тут вот какое. Есть один такой князёк вогульский в Сибири, в Югре, зовут его Лугуй, у него шесть городков, а это Куноват, Илчма, Ляпин, Мункос, Юил и Сумт-Вош. Этот Лугуй нам давно покорился, может, даже самым первым, ещё при Ермаке, и получил за это грамоту, что он будет платить ясак не нашим воеводам тамошним, сибирским, а напрямик сюда, в Москву. И это было так: он каждый год, не позже Дмитриева дня, а это октября двадцать шестого, привозил свой ясак в Вымь, а это семь сороков соболей лучших, там наши люди их у него принимали и везли сюда. И так оно и было восемь лет, привозили в срок и шкурка в шкурку, и все лучшие. А два года тому назад он прислал только шесть сороков, а больше, сказал, не могу, запишите в недоимки. Записали. А он тогда в прошлом году прислал и того меньше – уже всего пять сороков! И опять на него записали, а он пообещал в этом году всё вернуть. И вот настал этот год, а он вообще ничего не прислал! И уже и сам не явился! Наши люди после Дмитриева дня его ещё неделю подождали, а после дали знать в Устюг. А уже из Устюга нам дали знать сюда – вчера приехал человек и рассказал.

И князь Семён посмотрел на Щелкалова. Тот согласно кивнул. Семь сороков, быстро считал Маркел, отчего это так мало? Ведь если ясашный урок по пять соболей с лука, то, что у этого князька, только чуть больше полусотни лучников? И Щелкалов из-за этого приехал? Быть не может! Да он…

Но дальше Маркел подумать не успел, потому князь Семён опять заговорил: