Перестройка 1985—1991 гг. на Дону: лица, события, исторические итоги

Н. В. Переверзева, Л. А. Иванченко и Ю. А. Песков у нового комбайна «Дон-1500»

За 20 лет с середины 1960-х годов при существенном увеличении фондов и незначительном росте объема сельхозтоваров заметно выросла себестоимость произведенной продукции[160 - Народное хозяйство Ростовской области. Информационно-аналитический обзор… С. 28, 156—157.]. Так, по зерну этот показатель в совхозах области вырос в 2,64 раза, овощам – в 1,96 раза, молоку – в 2 раза, привесу КРС – в 2,22 раза, привесу свиней – в 2,67 раза, шерсти – в 2,09 раза[161 - Там же. С. 157.]. Механизация, электрификация, оснащение современной техникой и сельхозхимией, использование удобрений привели не к видимым позитивным результатам, а в основном к дополнительным убыткам и расходам без должного эффекта. За период с 1966 по 1980 год мощность машино-тракторного парка колхозов и совхозов увеличилась в 2,8 раза. Шире (в 4,4 раза) стала внедряться электрификация. Механизация доения повысилась с 26 до 95%, подача воды – с 42 до 89%, раздача кормов – с 5 до 62%, очистка помещений – с 15 до 76%. Количество удобрений выросло в 13 раз, органических – в 4 раза. За 20 лет (1961—1980 гг.) площадь орошаемых угодий выросла почти в 3 раза. Однако качество оросительных систем было низким, квалифицированных мелиораторов не хватало. Повсеместной практикой было нарушение технологии. В результате вместо позитивного эффекта руководство сельскохозяйственной отраслью получило засоление и заболачивание тысяч гектаров донской земли, либо неиспользование должным образом дорогостоящих поливных систем.

Плановая экономика далеко не всегда предполагала учет принципов экономической целесообразности. В период руководства Бондаренко, в погоне за большими цифрами, а, напомню, по плану ежегодно производство прудовой рыбы должно было достигнуть величины 50 тыс. тонн, предпринимались усилия, экономическая состоятельность которых была под большим вопросом. В Октябрьском районе был образован рыбколхоз, который в 1983 году произвел 29 тонн рыбы, в 1984 – 19 тонн. Себестоимость одного центнера составила 682 рубля при том, что в продажу рыба шла по цене 94 рубля. «Это же „золотая“ рыба!», – восклицал первый секретарь Октябрьского райкома КПСС В. А. Прокопенко на партийном пленуме. «На протяжении нескольких лет мы так и не смогли доказать „Донрыбпрому“ невозможность существования этого хозяйства, что нельзя без воды выращивать рыбу… Как можно требовать повышенного чувства ответственности, если в одном месте годами стоят „скелеты“ недостроенных зданий, в другом – пропадает уже выращенная продукция, а в третьем – заведомо зная, что не будет рыбы, все же делают попытки выращивать ее»[162 - Протокол №VII заседания пленума Ростовского обкома КПСС от 30 марта 1985 года // РГАСПИ. Ф. 17, Оп. 154, Д. 1142, С. 88—89.].

Ростовская область, как регион южный, традиционно играла особую роль в производстве зерна. В силу ряда причин в 1982—1984 годах план по заготовке хлеба не выполнялся. По итогам битвы за урожай в 1983 году в области не было ни одного сельскохозяйственного района, где все колхозы и совхозы выполнили бы план. Область, не выполнив показатели пятилетки к 1985 году, задолжала государству около 4 млн. тонн зерна, около 300 тыс. тонн подсолнечника, 60 тыс. тонн мяса, 850 тонн шерсти. Снизилось и качество хлеба. Если во второй половине 1970-х гг. в Ростовской области производилось около 2 млн. тонн пшеницы ценных сортов, то в 1981—1983 гг. ее объем сократился в несколько раз. Валовый объем производства сельскохозяйственной продукции, несмотря на финансовые вливания, не увеличился, а уменьшился на 25 млн. рублей. Прежде всего снижение произошло за счет невыполнения плана по зерну. В 1980—1983 гг., впервые за послевоенное время, среднегодовое производство хлеба снизилось. Итоговый сбор был почти на четверть меньше, чем в десятой пятилетке – на 1,4 млн. тонн. План по продаже зерна государству был выполнен только наполовину. Урожай хлеба в расчете на один гектар оказался в 1981—1983 гг. на 2 центнера в среднем меньше, чем в десятой пятилетке, овощей – на 6 центнеров[163 - Протокол ХХI Ростовской областной партийной конференции от 14 января 1984 года // РГАСПИ. Ф. 17, Оп. 153, Д. 1120. С. 22.]. Средняя урожайность в 1983 году составила 16,7 центнеров с гектара, что на 7,4 центнера меньше плановых цифр. Наблюдалось снижение урожайности, причинами которого были не только погодные условия, а особенности хозяйствования и истощение плодородия земель. Многие колхозы и совхозы в силу ряда причин (от слепого выполнения воли партийных начальников, приказывающих где и как сеять, ограниченных лимитов на горюче-смазочные материалы, которые не позволяли осуществить в полной мере все необходимые агротехнические процедуры, до элементарной безалаберности) игнорировали принципы научного хозяйствования, не занимались внесением удобрений в почву, нарушали севооборот, пренебрегали агрохимией и недооценивали значимость семеноводства и племенного разведения скота и птицы. Каждое шестое хозяйство по итогам уборочной кампании 1983 года получило урожайность зерновых менее 10 центнеров с гектара. Миллион гектар донской пашни дали урожайность в 2—3 раза ниже среднеобластного уровня. Но еще больше огорчало руководство другое обстоятельство – урожайность зерновых в Ростовской области была заметно ниже урожайности в развитых капиталистических странах, что ставило под большое сомнение разговоры об эффективности социалистического способа хозяйствования.

Не лучше обстояло дело и в животноводстве. Каждый пятый колхоз и совхоз надаивал от коровы менее 2000 литров молока за год[164 - Там же. С. 125.]. Кормовая база была заготовлена на 2/3, результатом чего был систематический недовес скота, повышенный падеж, низкая рентабельность молочного и мясного производства. Сельское производство по причине имеющихся ножниц цен, отсутствия должной мотивации к эффективному труду было, в значительной степени, убыточным и малопроизводительным.

Партийное руководство СССР пыталось найти быстрое решение проблемы развития сельского хозяйства через создание мегакомплексов, которые стали одной из острых проблем советской экономики. Руководство мыслило шаблонами экстенсивного развития. Обоснование тому было следующее: на крупных специализированных сельхозпредприятиях, где промышленным способом производится необходимая продукция, затраты в 2,5—3 раза, а себестоимость в 1,5—2 раза ниже, чем в обычных условиях[165 - Блокнот агитатора (специальный выпуск). 1976. Июнь. С. 106.]. Однако с реализацией этой стратегии возникли определенные сложности. Из 79 возведенных в предшествующий период мощных животноводческих комплексов на проектную мощность вышли только треть. Другая была не достроена, часть – заброшена и разворована. Так, с 1976 года в совхозе «Красное знамя» Багаевского района было начато строительство комплекса по выращиванию нетелей со сметой 4,3 млн. рублей. С его помощью предполагалось осуществить рывок в производстве мясной продукции. Подобные гигантские агропроекты активно навязывались из союзного центра, но конъюнктура менялась, а ресурсов не хватало. За пять лет (1980—1985 гг.) на мегакомплексе «Красное знамя» не был сдан ни один объект. С 1980 года строительство остановлено, оборудование растащено и разукомплектовано. На строительство затрачено около 1,5 млн. рублей.

Еще одним мегапроектом в сфере сельского хозяйства было строительство гигантской птицефабрики «Дон-25», рассчитанной на 25 млн. голов птицы. Идея возведения птицефабрики, которая должна была ликвидировать нехватку куриного мяса и яиц, появилась в 1972 году. Строительство было начато через четыре года – в 1976-м, с запланированным сроком ввода в эксплуатацию в 1980-м. Но сооружение огромного комплекса многоэтажных зданий из металла и бетона затянулось, превратившись в классический образец советского долгостроя. К началу перестройки объект так и не был возведен, позволяя злым языкам говорить, что цифра в названии фабрики означает не миллионы голов птицы, которые должны быть выращены ежегодно, а примерный период строительства в годах. На возведение объекта к середине 1980-х годов было потрачено 53 млн. рублей (!), а при этом ни одной курицы и яйца птицефабрика не смогла произвести.

В ряде мегапроектов продуктивность оказалась не выше, а ниже, чем в рядовых хозяйствах без многомиллионных вливаний. Так, в агрокомплексе «Сусатский» Семикаракорского района, построенном для выращивания 18 тысяч молодняка крупного рогатого скота одновременно, выяснилось, что технология, заложенная в основу его работы, не обеспечивает не только повышенных результатов, но и элементарных зоологических требований. Запредельные показатели падежа скота и минимальные привесы молодняка, не дотягивавшие даже до уровня средних хозяйств, поставили множество серьезных вопросов относительно эффективности вложенных средств.

Мегапроекты отнимали огромное количество ресурсов, срок их реализации был очень долгим. В итоге на годы, а то и десятилетия, затягивалось решение острейших проблем.

Существенным дестабилизирующим элементом была централизация управления сельским хозяйством. Руководство колхозов и совхозов вынуждено было постоянно спасаться от «ценных указаний» сверху, которые нередко были противоречивыми. Хозяйства ругали за отсутствие специализации на каких-либо отдельных направлениях, а затем разносили на партийных собраниях и партхозактивах за то, что по остальным видам продукции они стали «иждивенцами государства» и нахлебниками[166 - Сквозь ветры века… С. 404.].

В начале 1984 года, осознав проблемы с реализацией продвигаемой М. С. Горбачевым Продовольственной программы, руководство сельскохозяйственного блока обкома вместе с агропредприятиями запросило для выхода на запланированные рубежи не менее 2 млрд. рублей инвестиций на строительство (почти три бюджета области) и дополнительные рабочие руки (50 тыс. человек)[167 - Протокол ХХI Ростовской областной партийной конференции КПСС от 14 января 1984 года // РГАСПИ. Ф. 17, Оп. 153, Д. 1120, С. 22—37.]! Найти дополнительные ресурсы в таких объемах было практически невозможно, а разговоры про научную организацию сельского хозяйства, повышение эффективности, улучшение земледелия и качественного состава животных, ликвидации нехватки кормов терялись в толчее слов и многочисленных поручений.

Проблему увеличения объема сельхозпроизводства пытались решить, в том числе, за счет укрепления личных подсобных хозяйств (ЛПХ). В 1984 г. облисполкомом и Советом народных депутатов области была поставлена задача довести количество коров в ЛПХ до 50 на каждые 100 дворов, а «председатели исполкомов Советов, руководители колхозов и совхозов должны показать пример»[168 - Протокол и стенограмма 10 сессии Ростовского областного Совета народных депутатов 18 созыва от 15 сентября 1984 года // ГАРО. Ф. 3737, Оп. 13, Д. 916, С. 126.]. Председатель облисполкома Николай Михайлович Иваницкий в своем последнем выступлении в этой должности на сессии облсовета пытался демонстрировать оптимизм: «Лозунг „Живешь на селе – имей подсобное хозяйство“ должен стать законом для всех!»[169 - Там же.]. То, что проблему нехватки продуктов сельхозпроизводства откровенно пытались решить за счет поощрения частнособственнических механизмов, с которыми отчаянно боролись долгие годы, уже никого не смущало.

Сельскохозяйственная отрасль одной из самых развитых в аграрном плане территорий СССР находилась в сложном состоянии. Несмотря на масштабные вложения, донской агропром не только не выполнял планов, но и практически не демонстрировал роста объемов продукции. К середине 1980-х годов сельское хозяйство, будучи долгие годы источником выкачивания средств на нужды промышленности, пришло в полный упадок. Истощение аграрной отрасли, сложившееся, прежде всего, по причине специфики государственной экономической и ценовой политики, приводило к деградации деревни и демотивации работников сельхозотрасли. Очередное средство спасения аграрного сектора, предложенное в 1970-е годы, – строительство гигантских комплексов – оказалось не в состоянии решить проблемы повышения эффективности сельского хозяйства. Аграрный сектор надорвал свои силы за предыдущие годы и демонстрировал очевидные кризисные тенденции. Развитие сельхозотрасли, очевидно, достигло потолка возможностей в действующих условиях хозяйствования.

Строительство и жилищно-коммунальное хозяйство

В начале восьмидесятых годов Ростовская область, как и в целом вся страна, напоминала гигантскую строительную площадку. На Дону около 10 тысяч объектов возводилось одновременно, распыляя ограниченные ресурсы. Строительные организации, среди которых ключевую роль играл объединявший ряд трестов Главсевкавстрой, в доперестроечное десятилетие ежегодно осуществляли строительно-монтажные работы на сумму 1—1,3 млрд. рублей. Данный объем предусматривал возведение как производственных объектов, так и строительство жилых домов и зданий социально-бытового назначения.

И здесь не обходилось без трудностей. Наиболее очевидными проблемами отрасли были: нарушение сроков сооружения объектов вследствие низкой трудовой дисциплины, невысокого уровня технического оснащения; значительные объемы незавершенного строительства; отставание в вводе основных фондов; недостаточное строительство объектов соцкультбыта. Виноваты были не только строители, но и производители строительных материалов, которые не обеспечивали правильную транспортировку материалов – только 80% кирпича доезжало до стройки в целом виде, пятая часть превращалась в строительный мусор еще по дороге.

Главсевкавстрой и его руководство едва ли не на каждом партийном заседании подвергался жесточайшей критике. Поводов для проработки строители давали немало. За три года одиннадцатой пятилетки построено более 5 млн. квадратных метров жилья, из них на селе – около 1,8 млн. И, хотя данные результаты в полтора раза превышали показатели предыдущего трехлетия (1978—1980 гг.), плановые ориентиры были существенно выше. Руководство ставило задачу выйти на уровень 2 млн. квадратных метров ежегодно. Достигнуто это не было, в первую очередь, за счет провала строительства жилья на селе. Реализация плановых задач по преодолению жилищной проблемы в сельской местности в предыдущие годы виделась следующим образом. Колхозам и совхозам было поручено за счет собственных средств ежегодно строить 20—25 квартир для своих работников, но 2/3 хозяйств не смогли выполнить эту задачу, в основном в связи с нехваткой денег и собственной убыточностью. Не смогло помочь в достижении необходимых показателей и индивидуальное строительство.

Характерной чертой времени, а также следствием запутанной и централизованной системы управления народным хозяйством, была огромная доля незавершенного строительства. Министерства и ведомства, отстаивая отраслевые интересы, «выбивали» ресурсы под перспективные проекты, а затем, как правило, вслед за кадровыми перестановками, менялись приоритеты и конъюнктура, а вместе с ними – и финансовая поддержка той или иной идеи. В итоге некоторые ранее принципиальные проекты оказывались в числе заброшенных, потерявших значимость. В Ростовской области к середине 1980-х гг. было заморожено строительство 34 предприятий и 540 производственных объектов. Объем незавершенного строительства на Дону оценивался в 2,5 млрд. рублей (!). Среди «брошенных» объектов оказались и те, которые были уже почти построены, но не доведены до запуска. В землю и бетон закапывались десятки и сотни миллионов рублей. Новый первый секретарь обкома КПСС А. В. Власов характеризовал положение дел в строительной отрасли вполне конкретно: «Расточительству пока что нет предела»[170 - Протокол II пленума Ростовского областного комитета партии от 29 марта 1986 года // РГАСПИ. Ф. 17, Оп. 155, Д. 1043, С.14.]. «Долгострой» был характерен не только для промышленного сектора – в сельском хозяйстве также встречались многочисленные подобные примеры.

После разоблачения в приписках и многочисленных нарушениях предыдущего руководства строительного главка, в 1985 году в организации произошла смена руководства – начальником Главсевкавстроя стал Иван Антонович Станиславов, но остроту проблемы в отрасли это не сняло. Ректор Ростовского Госуниверситета Ю. А. Жданов гневался на «показуху», царившую в прошлые годы: «С наших объектов были сняты установленные плиты перекрытий и переброшены на объект показа! Что же это такое, товарищи? Вранье, жульничество, обман и трата народных денег»[171 - Протокол VII заседания пленума Ростовского обкома КПСС от 30 марта 1985 года // РГАСПИ Ф. 17, Оп. 154, Д. 1142, С. 62.].

Сооружение промышленных объектов было в приоритете. Развитие производственной базы городов и районов области шло такими быстрыми темпами, что усиливало имеющиеся проблемы социального и жилищно-коммунального плана. Новые заводы и фабрики, помимо понятных позитивных эффектов, негативно влияли на экологию и отнимали городские ресурсы – потребляли энергию и воду, обостряя их недостаток в жилых кварталах. Нехватка рабочих рук приводила к притоку трудовой силы, а новые жители осложняли обстановку в жилищной сфере, создавали дополнительную нагрузку на объекты социально-бытового назначения, которых было и без того недостаточно.

Руководители городских и районных органов власти в 1980-е годы нередко вели борьбу и сопротивление появлению дополнительных предприятий, ставили на повестку дня вопросы необходимости согласования с местными властями нового строительства.

Говорящая о многом советская статистика весьма критично оценивала уровень достигнутого социального благополучия. В Ростовской области социальная сфера к началу 1980-х годов оказалась развита недостаточно – довольно мощный в промышленном плане Донской край имел обеспеченность медицинскими учреждениями, детскими садами, школами, учреждениями культуры хуже, чем в среднем российском регионе.

Сооружение социальных объектов, конечно, шло, но их темпы не всегда отвечали ожидаемым показателям. Так, в 1983 году было построено несколько новых детских садов на 7700 мест, школ – на 9200 учащихся, больниц – на 1100 человек, поликлиник – на 3200 человек. В планах 1984 года намечался рост числа сданных объектов – школ планировалось построить на 11000 учащихся, детских дошкольных учреждений – на 8000 человек, больниц – на 1190 человек. Весьма остро стояла проблема нехватки торговых площадей и количества предприятий общественного питания: на 1984 год был запланирован прирост торговых площадей на 19 тыс. кв. метров, мест на предприятиях общественного питания – на 7,3 тысячи[172 - Протокол и стенограмма седьмой сессии Ростовского областного Совета народных депутатов 18 созыва от 10 января 1984 года // ГАРО. Ф. 3737, Оп. 13, Д. 913, С. 44.]. Недостаточное финансирование сооружения объектов социальной сферы, которое традиционно насыщалось ресурсами по остаточному принципу, приводило к созданию трудностей в обслуживании граждан.

Строительная сфера и жилищно-коммунальное хозяйство демонстрировало противоречивые тенденции. Наряду с довольно высокими темпами работы, накопилось большое количество проблем – долгострой, невысокое качество строительства, приоритет возведения объектов производственного назначения в ущерб интересам городского развития, экологии и качества жизни. Серьезное беспокойство вызывал и новый архитектурный облик городов, возникавший после массовой застройки новых районов типовыми сооружениями.

О советской мафии на Дону, теневой экономике и разложении социалистической морали

На обочинах нашего движения

стали разрастаться сорняки,

хватая нас за икры,

и оттуда потягивало болотцем

А. В. Калинин[173 - Правда. 1986. 29 апреля.]

На рубеже 1970-1980-х гг. стали более активно проявлять себя некоторые криминальные тенденции. Приписки, взяточничество, хищения социалистической собственности набирали обороты. Так, Е. К. Лигачев на июльском пленуме 1984 года говорил о том, что в Ростовской области было выявлено приписок на 3,5 млн. рублей, 184 тыс. (!) квадратных метров жилья появились только на бумаге[174 - Протокол IV пленума Ростовского областного комитета партии от 25 июля 1984 года // РГАСПИ. Ф. 17, Оп. 153, Д. 1121, С. 188—189.]. По данным прокуратуры Ростовской области, в регионе к середине 1980-х гг. наблюдался рост числа выявленных преступлений с коррупционной и экономической составляющей. За 1980—1984 гг. увеличение объема выявленных хищений было равно их приросту за все семидесятые. По сравнению с 1971 годом, число хищений государственной и общественной собственности увеличилось в 1980 году на 76,7%, в 1984 году – на 153,5%, по взяточничеству – на 191,3% и 471,7% соответственно, по спекуляции – на 43,1% и 100,2%. Особо быстрыми темпами нарастали хищения в особо крупном размере. В преступности усиливалась организованность, во все больших масштабах проявлялся подкуп должностных лиц[175 - Информация о состоянии борьбы с преступностью и нарушениями социалистической законности в Ростовской области. Справки председателю облисполкома о состоянии и развитии народного хозяйства области за 1985 год // ГАРО. Ф. 3737, Оп. 13, Д. 1125, С. 43.].

По коррупционным статьям в начале 1980-х гг. в финале эпохи И. А. Бондаренко был арестован ряд руководителей областного уровня. Директора «Ростовпассажиравтотранс» Н. Ф. Штокало, начальника управления торговлей облисполкома К. М. Будницкого и Госкомнефтепродукты П. Г. Битюцкого (получил 10 лет лишения свободы), руководителя Госторгинспекции Крояна привлекли к уголовной ответственности и исключили из партии. Были лишены должностей за многочисленные просчеты директор «Красного Аксая» М. П. Бойко, начальник Главсевкавстроя В. А. Оганесов (обнаружены приписки на миллион рублей), генеральный директор Ростовского производственного швейного объединения Г. А. Геворкьян (взятки за содействие в корректировке планов). За злоупотребления были сняты с должностей первые секретари Ленинского райкома г. Шахты Ю. Н. Иванов и Константиновского райкома – П. С. Каргин[176 - Протокол ХХI Ростовской областной партийной конференции КПСС от 14 января 1984 года // РГАСПИ. Ф. 17, Оп. 153, Д. 1120, С. 50—53.], председатель комитета народного контроля Чертковского района – Гаджиев. Правоохранители выявили целые отрасли народного хозяйства, особенно страдающие от хищений и взяточничества: торговля и общественное питание, отдельные сферы промышленного производства и сельского хозяйства. Всего за хищения и взяточничество в 1984—1985 гг. было привлечено к уголовной ответственности около 1200 руководителей различного ранга, выявлено 25405 случаев хищений и недостач, приписок и очковтирательства – на сумму 4,8 млн. руб., а с учетом порчи имущества – на 7,4 млн. рублей[177 - Информация о состоянии борьбы с преступностью и нарушениями социалистической законности в Ростовской области. Справки председателю облисполкома о состоянии и развитии народного хозяйства области за 1985 год // ГАРО. Ф. 3737, Оп. 13, Д. 1125, С. 44.]. Все участники были исключены из рядов КПСС[178 - Протокол XXII Ростовской областной партийной конференции 24—25 января 1986 года // РГАСПИ. Ф. 17, Оп. 155, Д. 3152, С. 56.].

Одним из самых громких скандалов начала 1980-х гг., который приобрел всесоюзную огласку, оказалось дело бывшего начальника областного управления торговли Константина Будницкого. Разоблачение руководства торговли в Ростовской области стало очередным этапом показательной борьбы с коррупцией после «дела Медунова» и сочинской курортной мафии. В «краснодарском деле» были вскрыты многочисленные факты взяточничества, злоупотреблений, которые осуществлялись в торговле. Похожую картину следователи обнаружили и на Дону. Ростовская «торговая мафия», вести о разоблачении которой прозвучали по центральному союзному телевидению и в прессе, до сочинских масштабов не дотянула, однако дело было шумным и весьма резонансным. Будницкому в этом преступном сообществе отводилась роль «крестного отца», и по итогам судебного рассмотрения за получение взяток он был привлечен к пятнадцати годам лишения свободы с конфискацией имущества. Правоохранителями были арестованы и привлечены к ответственности заместители Будницкого, начальники ростовского, новочеркасского, таганрогского, батайского городских управлений торговли. Известный ростовский журналист и краевед Александр Оленев так описывает действовавшую схему работы: «Константин Будницкий стремительно делал карьеру. У него был талант находить нужные подходы к нужным людям. С должности директора магазина он перешел в городское, затем областное управление торговли. Тогда же начала складываться система взяток, озвученная позже на судебном процессе. Так, продовольственный магазин средней руки должен был платить „наверх“ тысячу рублей в месяц (при средней рабочей зарплате 120—140 рублей). Оставались ли деньги у Будницкого или шли наверх в более высокие эшелоны власти, осталось загадкой. Суд не дал ответа на эти вопросы.»[179 - Оленев А. Как «торговую мафию» СССР зачищали в Ростове // http://rslovar.com/content/как-торговую-мафию-ссср-зачищали-в-ростове (Дата обращения 03.06.2020).]. В преступную группу по данным правоохранителей были вовлечены работники аппарата управления, магазинов, складов, баз и хранилищ, которые нанесли государству ущерб на миллионы рублей[180 - Информация о состоянии борьбы с преступностью и нарушениями социалистической законности в Ростовской области. Справки председателю облисполкома о состоянии и развитии народного хозяйства области за 1985 год // ГАРО. Ф. 3737, Оп. 13, Д. 1125, С. 44.]. Но дело Будницкого имело и определенное продолжение. После судебного процесса в исправительно-трудовой колонии Будницкий скончался, а его пышные похороны, куда пришло большое количество людей, в том числе руководителей учреждений, известных людей города, бывших коллег по торговле, всколыхнули в очередной раз Донскую столицу и партийное руководство. Вопрос рассматривался на бюро и пленуме обкома в январе-феврале 1987 года. Николай Пивоваров – второй секретарь обкома КПСС в бытность работы Будницкого в органах власти – сказал: «Если как-то занимались подбором кадров высшего эшелона, то кто работает директорами магазинов, столовых, трестов, торговых объединений, заведующими цехами, ателье, мастерскими, соответствуют ли они занимаемым должностям, – все эти вопросы были отданы на откуп дельцам и преступникам из областных управлений, которые формировали за нас и формировали за подкуп касту взяточников, мастеров наживы и надувательства населения»[181 - Протокол №5 заседания пленума Ростовского областного комитета КПСС от 28 февраля 1987 года // РГАСПИ. Ф. 17, Оп. 156, Д. 939, С. 56.].

Нашумевшим похоронам была посвящена хлесткая «перестроечная» статья Владимира Фомина в «Литературной газете»: «Не так давно Будницкий был известным в городе человеком. Сидел в президиумах, выступал на совещаниях. Кто б мог тогда подумать, что под личиной степенного, рассудительного руководителя скрывается закоренелый взяточник! Беря с подчиненных, он делал богатые подношения вышестоящему руководству и поэтому чувствовал себя уверенно. Будницкий вместе с разнокалиберными сообщниками – от разрубщика мяса до начальника главка республиканского министерства – нагло и безнаказанно обворовывали в конечном итоге покупателей, расхищали государственное добро… Когда судили Будницкого, других торговых работников Ростова и области, не один раз в зале звучали слова о том, что они не виноваты, они жертвы сложившейся здесь системы. Чтобы „успешно“ решать производственные задачи, надо было, дескать, задабривать покровителей, брать для этого взятки у подчиненных. Без всякой, естественно, корысти для себя. Ни одна из „жертв“, как выяснилось на суде, все же не забывала при этом о себе.»[182 - Владимир Фомин. Как они нас хоронили? Литературная газета. 7 января 1987 года // http://www.agitclub.ru/gorby/glasnost/processfomin.htm (Дата обращения 13.01.2020).]. Кладбищенская могила К. Будницкого стала еще одним поводом для размышлений Владимира Фомина: «Пользуясь связями, получили разрешение на „подзахоронение“ на участке, где уже десять лет нет захоронений. Мало того, протиснулись на более почетное место, в первый ряд, на центральную аллею. Это тоже стало стилем – почетным местом, богатым памятником воздавать „сотоварищам“ почести. При жизни им так недоставало почестей, которыми можно было пользоваться открыто! В старой части кладбища, где погребения давно запрещены, подобные захоронения бросаются в глаза, как свежие заплаты на старом платье. Десятки, сотни таких могил. Новые, богатые ограды буквально лезут на аллеи, затеняя и оттесняя старые могилы. Скажу искренне: жутко! Хочется в полный голос закричать: берегитесь, ОНИ наступают! Мне даже кажется, что хоронили они не Будницкого, а пытались схоронить все новое, что нарождается в нашей жизни, по существу, НАС»[183 - Там же.].

Еще одним скандальным уголовным сюжетом стало положение дел на транспорте, в частности, в «Совавто-Ростов» – организации, осуществлявшей перевозки, в том числе в зарубежные страны. В середине 1980-х гг. были осуждены три начальника автоколонн, которые брали взятки от водителей за предоставление им возможности осуществить рейсы за границу. Размер взятки составлял от 25 до 200 рублей за рейс и выплачивался деньгами, либо привезенными из командировки импортными товарами и техникой (магнитофонами, радиоприемниками, джинсами, электрическими бритвами, одеждой). Водители за взятки нередко обеспечивали себе отпуска и отгулы в желаемое время. Коррупционный формат стал привычной практикой водителей на предприятии. По данным обкома КПСС, из 600 коммунистов, работавших в «Совавто-Ростов», 400 давали взятки[184 - Протокол VII пленума Ростовского областного комитета КПСС от 30 марта 1985 года // РГАСПИ. Ф. 17, Оп. 154, Д. 1142, С. 26—27.].

Рецепты, которые выписывались партийным руководством области, были просты[185 - Протокол ХХI Ростовской областной партийной конференции от 14 января 1984 года // РГАСПИ. Ф.17, Оп. 153, Д. 1120. С. 14—19.]. На местах требовалось совершенствовать воспитательную работу с кадрами – бороться с пьянством, хищениями, взяточничеством, стяжательством (!) и мещанством (!). Только моральная стойкость, идейная убежденность, классовая закалка, ненависть и презрение к классовому врагу могли, по мнению руководства Ростовского обкома КПСС, дать необходимый результат. С партийной трибуны звучали оценки: беспринципность, легковесный подход, запущенность работы по воспитанию резерва, «всепрощение», отсутствие нужного уровня требовательности, попустительство, либерализм и протекционизм. «Да и первый секретарь обкома обязан был проявить больше требовательности к вопросам проведения ленинской кадровой политики в жизни», – саморазоблачительно сокрушался И. А. Бондаренко на партийной конференции в январе 1984 года[186 - Там же. С. 53.].

По мнению руководителя обкома, «в современных условиях, когда воинствующий империализм развязал невиданную по своим масштабам идеологическую войну против Советского Союза»,[187 - Там же. С. 46.] следовало находить новые формы мотивации трудящихся через живую инициативную работу, своевременную постановку актуальных вопросов. На конференции И. А. Бондаренко в подтверждение своих слов цитировал звеньевого совхоза «Северный» Владимира Михайловича Ломиногу: «Руководители часто бывают у нас, но о чем они говорят с нами? Все больше о центнерах, о нормах выработки, а что на душе лежит у человека – редко кто интересуется»[188 - Там же. С. 45.]. Но было уже очевидно, что данными технологиями управления многие проблемы преодолеть невозможно. Требовались иные механизмы мотивации руководителей, стимулирования трудящихся, новые способы создания конкурентоспособной продукции и решения по насыщению потребительского рынка товарами массового спроса.

К середине 1980-х годов стало заметно стремление как рядовых граждан, так и руководящего состава к так называемому «хозяйственному обрастанию». Аскетизм все больше выходил из моды, а граждане оказались «заражены стяжательством и накопительством», «частнособственническими устремлениями» несмотря на всю мощь агитационно-пропагандистской машины, которая ставила в пример скромность и, казалось, заслоняла общество от потребительской гонки. Граждане усиленно стремились к приобретению имущества (украшений, посуды, мебели, автомобилей, дач, квартир), преодолевая для этого существующие преграды. Так, в садовых товариществах под Ростовом-на-Дону, несмотря на запреты, вместо летних домиков выросло 420 капитальных жилых домов, почти 250 гаражей, около 100 теплиц и бань. Это у партийного руководства вызывало раздражение.

Спекулянты, фарцовщики, тунеядцы все чаще становились героями разоблачительных публикаций в партийной печати. С трибуны пленума обкома звучал тревожный сигнал: «Вещизм побеждает!». Асоциальные с точки зрения социалистической морали явления бросали вызов господствующей идеологии, обладая собственной привлекательностью. Увлечение молодых людей фантастикой, чтением «вредной литературы», знакомство их с видеофильмами, музыкальными записями «с клеветой на идеологическую политику КПСС», «проникновение аполитичности и слепого подражания западной культуре», «критическое отношение к творчеству советских писателей», «пропаганда антигуманных идей, пессимизма», рост религиозных настроений, наряду с дискредитацией государственных органов, пьянством и наркоманией (на учете к 1984 году стояло около 1900 наркоманов в возрасте 14—29 лет) беспокоили партийных руководителей[189 - Протокол V заседания пленума Ростовского обкома КПСС от 29 сентября 1984 года // РГАСПИ. Ф. 17, Оп. 153, Д. 1121.].

Партийные накачки и гнев с начальственной трибуны не всегда давали необходимый эффект. Без должной системы мотивации, обновления идеологического багажа значимость слов уменьшалась, стирался смысл поручений, все больше и больше наблюдался разрыв между той семантической картиной, рисуемой в выступлениях партийных руководителей, и реальными нуждами граждан. Не случайно генеральный секретарь ЦК КПСС Юрий Владимирович Андропов, которому приписывают одну из определяющих ролей в процессе запуска глубоких преобразований в советском обществе, ставших предвестником перестройки, в июле 1983 года произнес широко известную фразу: «Если говорить откровенно, мы еще до сих пор не изучили в должной мере общества, в котором живем и трудимся, не полностью раскрыли присущие ему закономерности, особенно экономические. Поэтому порой вынуждены действовать, так сказать, эмпирически, весьма нерациональным методом проб и ошибок»[190 - Цит. по: Пробы и ошибки. Власть не знает, чем живет страна // Коммерсантъ. 2013. 13 сентября. №166.].

Сложности на рынке товаров и услуг породили специфичный профиль теневой экономики, реализующий коррупционные схемы распределения и доставки дефицита. Элементы психологии общества потребления проникали в среду советских граждан, несмотря на идеологическую работу партийно-государственной машины, разлагали былой энтузиазм и готовность мириться с элементарной бытовой необустроенностью, нехваткой базовых продуктов. Специфичность теневого рынка была предопределена особенностями и плановой экономики.

Победы и неудачи плановой системы

Анализ специфики экономического развития Ростовской области к середине 1980-х годов позволяет сделать несколько выводов.

Промышленность Донского края демонстрировала, по сравнению с началом века, весьма убедительные показатели роста. Ростовская область превратилась в индустриально-аграрный регион за счет возведения в советские годы мощного производственного комплекса. Весьма результативно развивалось машиностроение, металлургия, топливно-энергетическая отрасль, химическая промышленность. Довольно высокой была доля оборонного сектора в промышленном потенциале региона, оценить величину которой, согласно имеющимся данным, непросто. Обращает на себя внимание быстрое послевоенное восстановление экономики Донского края. Было очевидно, что советская промышленность и сельское хозяйство весьма успешно демонстрируют позитивные тенденции развития в мобилизационных условиях.

Большим преимуществом советской экономики была способность производить широкую номенклатуру изделий, чтобы минимизировать зависимость от зарубежных поставок. Такой подход был особенно оправдан в ВПК. Себестоимость производства отдельных видов изделий кратно превышала их цену на мировом рынке, однако промышленный потенциал позволял автономно и без оглядки на зарубежных поставщиков решать вопросы стратегического обеспечения.

Гораздо сложнее обстояло дело с переходом предприятий, хозяйств и организаций в режим работы мирного поступательного развития с учетом преимуществ научно-технического прогресса и особенностей потребительского спроса. Экономика продолжала развиваться в основном экстенсивно. Расширялось число заводов и фабрик, строились новые цеха, но результативность хозяйственной деятельности снижалась. Падали темпы роста промышленного и сельскохозяйственного производства, несмотря на масштабные финансовые вливания, низкой оставалась производительность труда. Налицо было технологическое отставание целого ряда отраслей, невысокое качество продукции, неудовлетворительная ситуация на потребительском рынке.

Область сталкивалась с проблемами, связанными с особенностями плановой экономики: преобладанием количества над качеством, чрезмерной централизацией, недостаточным вниманием к экономическим факторам (себестоимости, рентабельности и пр.). Эти обстоятельства, вместе с отсутствием конкуренции, приводили к повышению ресурсоемкости производства, устареванию технологий, многочисленным случаям брака. В экономике росли издержки, падала рентабельность. Появившиеся тонны, погонные метры и прочие единицы товаров не всегда увязывались с реализованными в торговле или востребованными в процессе производства. Порой выпущенные по спущенному сверху плану товары годами залеживались на складах и на полках магазинов.

Производство ради производства, хоть и выполняло множество социальных функций (решало вопросы занятости, поддерживало работоспособность целых коллективов и даже населенных пунктов, обеспечивало социализацию трудящихся, их дополнительное образование и профессиональный рост), не могло полностью удовлетворить массовый спрос на самые необходимые товары и услуги.

Руководители предприятий не всегда были замотивированы в технологическом обновлении. Реконструкция производств и постановка на конвейер новых образцов, как правило, осуществлялась параллельно с выпуском привычной продукции, что нередко приводило к срыву текущих планов, и поэтому не очень приветствовалась руководством отдельных предприятий. Тем не менее в таком авральном режиме работали многие передовые заводы и фабрики Дона. Сложную и современную продукцию в советских условиях было выпускать невыгодно, гораздо проще было воспроизводить годами, а то и десятилетиями привычные модели.

Советские руководители отчитывались о дополнительных тысячах тонн, кубометрах, в то время как востребованные торговлей и населением потребительские товары можно было найти с трудом, преодолевая очереди и дефицит. Централизация экономической деятельности вынуждала предприятия ориентироваться не на выпуск необходимой продукции, а прежде всего на выполнение плана. А, как показала практика, процесс формирования плановых заданий из-за меняющейся торговой конъюнктуры и огромного количества номенклатуры изделий чрезвычайно сложен и запутан. Учесть все нюансы на годы вперед и эффективно централизованно управлять всем многообразием выпускаемой продукции оказалось практически невозможно. Как следствие – срывы в запуске новых видов технологически сложных изделий, нехватка тех или иных видов продукции, а в целом – неповоротливость советской экономики.