Белый и пушистый. Забавные истории о жизни мудрых котов и всяких разных людей…

Фу, противно и негигиенично».

К прилавку со свинками подошла молодая женщина с девочкой лет четырех-пяти. Девочка, едва завидев клетки с животными, тотчас начала приставать к своей маме, чтоб та купила морскую свинку:

– Мама, когда ты мне купишь свинку? Купи мне свинку, ты же обещала, если я буду себя хорошо вести, ты мне подарок сделаешь…

Купи мне морскую свинку, она такая милая!!!

И так несколько раз. Мама долгое время упорно молчала, как подпольщик на допросе в гестапо. Но девочка так просто не сдавалась, видно, что умела добиваться своего любой ценой:

– Мама, ну что ты молчишь, я же тебя спрашиваю? Ты только обещать умеешь, я же слушалась тебя целых два дня…

Мама, наконец, не выдержала, и дочка получила не совсем долгожданный ответ:

– То тебе свинку, то братика подавай, ты уж определись, кто тебе больше нужен… И не морочь мне голову. Мы здесь с тобой, чтобы купить корм для папиной игуаны и моей собачки…

Пройдя вдоль ряда с аквариумами, в которых плавали разномастные рыбёшки и меланхоличные черепашки, девушка только покачала головой.

«Рыбки и черепахи, конечно, красивые и неприхотливые, но больно молчаливые, они даже не свистят. А черепахи ещё по полгода спят… И что с того, что они живут сто лет, я этого всё ровно оценить не смогу, потому как помру гораздо раньше».

Попугаи, с яркой раскраской и болтливостью, вызывали у Варвары аллергию на птичий пух, к тому же девушка не на шутку боялась заболеть орнитозом. Одна из её школьных подруг чуть не отбросила копыта, заразившись орнитозом от завезенного контрабандой какаду.

Тут Варваре припомнилась байка, которую ей рассказали на работе. Полина, секретарь начальника отдела жила с котом Барсиком в отдельной квартире. Этой осенью, в придачу к коту она приобрела совсем молодого волнистого попугайчика. Птаха совершенно маленькая и безобидная.

Но, на беду Полины, птичка пришлась по душе коту. Сытый и холеный котяра устроил попугаю жуткую жизнь. Бегать за попугаем ему было лень, и потому он стал периодически пугать попугая тем, что подкрадывался к нему и неожиданно бросался, заставляя чирикающего попугая в панике биться в клетке или носиться по комнате.

Но то ли поимка попугая не входила в планы кота, то ли попугай оказался слишком осторожным, и эти кошки-мышки продолжались несколько месяцев. Кот совсем обнаглел, заставляя попугая искать пятый угол каждые полчаса.

Полина уже начала искать, кому отдать бедную птичку, чтобы спасти от неминуемой смерти или в пасти кота или от сердечного приступа.

Кстати, Варваре она тоже предлагала.

Но однажды, как рассказывала Поля, когда кот, как обычно, подкрался к попугаю совсем близко и уже собирался прыгнуть, попугай вдруг рявкнул:

– Барсик! Пшёл вон!!!

С этими словами Полина обычно отфутболивала попавшего под ноги кота. Присевший для прыжка кот обомлел, застыл, а потом начал медленно оседать, лапы его подогнулись, и он свалился в натуральный обморок.

Через некоторое время кот, конечно, пришел в себя, стал какой-то вялый, утратил интерес к попугаю. Но сильный стресс сделал своё гнусное дело, кот тяжело заболел и через пару недель помер…

Крыс Ростопчина боялась с детства, особенно пугали ее их лысые хвосты – они прямо-таки раздражают особенно женщин, что-то напоминая… что-то противное и похоже мужское… Потом-то сейчас, когда в туалете у Вари, какая-то наглая крыса прогрызла дырку и хозяйничает, как у себя в доме – заводить ещё одну крысу, даже домашнюю не очень-то и хотелось. Итак, приходится сначала шуметь, вооружиться шваброй, а уж потом справлять естественные потребности.

Шура Кузьминский – давнишний Варварин приятель – обещал заделать этот ход, но у него всё руки не доходили, хотя, если дело касалось девичьего тела, то руки всегда были под рукой, простите за тавтологию. Но это уже другая тема, как говориться, не для нашего романа.

Совсем недавно Александр уехал, или наврал, что уехал, в дальнюю и долгую командировку – не звонит, не пишет, а самое главное, не приходит в гости, чтобы дырку в туалете заделать.

А хомячки, по мнению Вари, созданы для того, чтобы дети быстрее осознали, что такое смерть и как быстро она наступает…

Итак, из животных остались только собаки и кошки, поскольку экзотические твари, типа, обезьян, хорьков или рептилий – совершенно не интересовали Варвару.

«Собаки – они, конечно, добрые и верные животные. Но с собаками надо по утрам гулять, а я так люблю поваляться в постели до обеда».

Поэтому девушка остановилась на котах, только котах, потому как самки котов – кошки приносят хозяевам не только радость и общение. Перспектива топить слепых и беспомощных котят в грязном Оккервиле Варваре была явно не по душе.

А ещё кошки ей не нравились и по другой причине. Как-то она ночевала у тети Люси – маминой подруги и крёстной матери. А у её Муськи была течка, ей нужен был котяра. Вот она и сходила с ума, причём вполне натурально. Орала дурным голосом, шипела на всех и бросалась с диким криком, выпустив когти и клыки.

У Варвары до сих пор шрам над левой бровью, только по счастливому стечению девушка не лишилась глаза. Муська, растопырив лапы в стороны, с диким криком набросилась на девушку. И если бы в кухню не вошла тётя Люся, Варваре не помог бы ни один пластический хирург.

Ростопчина вышла к закутку, в котором приторговывали кошками и котами. Большинство из продаваемых животных были непородистыми. И даже домашними их можно было назвать с большой натяжкой. Поскольку совсем ещё недавно их прибежищем служил какой-нибудь заброшенный дом или сырой и кишащий блохами подвал.

Варвара жила одна. Варе в наследство от мамы досталась двушка-хрущёвка на первом этаже, разбухшая и потёртая мебель, и мамина подруга Люся – её крёстная мать. Если мебель можно было сменить, квартиру отремонтировать, то тётю Люсю изменить не представлялось возможным. Она постоянно названивала Варваре, радетельно интересуясь всеми моментами её жизни и давая многочисленные советы. Всё-таки крёстная была типичным представителем Страны Советов.

Сразу же после смерти матери, особого одиночества Варвара не испытывала. Сразу же после похорон, она без проблем и протекций устроилась в какой-то сомнительный коммерческий банк. Трудясь с утра до вечера, подчас без выходных и праздников, Варе некогда было задумываться о том, что она одна. К тому же периодически у неё случались мужчины, а один из них Александр Кузьминский задержался в её жизни на целый год. Правда их бурные встречи носили непостоянный характер, и чаще всего сводились к быстрому вечернему сексу и утреннему завтраку на скорую руку (Bad’n’breakfast).

И только в редкие выходные, когда Варвара оставалась одна, она отсыпалась за все предыдущие рабочие дни, и тогда-то ей становилось тоскливо.

В эти дни Ростопчина по обыкновению шла в театр или в музей, и уж в самом крайнем случае к тёте Люси. Впрочем, визит к маминой подруге, хотя и был сопряжён с утомительными допросами о личной и профессиональной жизни, чаще всего заканчивался поеданиями всяческих вкусностей, приготовлением которых всегда славилась тётя Люся.

А вот сегодня Варваре почему-то стало так одиноко и тоскливо. Она нежданно поняла, что за свои двадцать шесть лет она так и не приобрела настоящих друзей. Не было у неё и по-настоящему любимого человека.

Тщедушный очкарик Александр, работающий программистом, вызывал у Вари скорее чувство жалости, а не любви. Вид этого хлипкого «ботаника» в огромных очках, не мог вызвать никакого другого чувства кроме как сочувствия и сострадания.

Ростопчина тщетно пыталась откормить его и отучить говорить только о компьютерах и программах, усиленно удобряя свою недоразвитую речь фразами паразитами: «типа», «как бы», «так сказать» и «блин, нафиг»…

Но при всей собственной красоте, Ростопчина особливо не стремилась к мужскому обществу. Мужчины по большому счету её не интересовали, а вот дохляк Шурка как-то прижился в доме и даже иногда ночевал в Варвариной кровати.

Будто какой-то свободный художник, Кузьминский, без всякого спросу, приходил, когда ему было надо, и уходил в самый неподходящий момент. Единственное, что Варю устраивало в его обществе то, что Александр не утомлял своим присутствием, а иногда выполнял по дому кой-какую мужскую работу.

Главным недостатком Александра была его болезненная мать, которая не вылезала из больниц и санаториев и требовала от собственного сынка пристального внимания и постоянной заботы. И даже скудный лексикон Александра более убогий, чем у Эллочки-Людоедки, Варвару нисколько не напрягал.

Но сегодня, стало так тоскливо и одиноко, что даже засосало под ложечкой, будто Ростопчина дня три не брала в рот ни крошки хлеба. Дабы как-то скрасить своё одиночество, Варя решила завести себе кота. Тем более что всем известен факт, что любовь представителя кошачьего роду племени, в отличие от собачьей любви, нужно, ой, как потрудиться, чтобы заслужить.

«Вот и будет возможность проявить свою любовь к братьям нашим меньшим», – подумалось Варе.

Тут неожиданно припомнилось, как когда-то в раннем детстве девочка Варюша попросила маму, чтобы та разрешила ей завести котика. Вечером после того, как мама вернулась с работы, они поехали к маминой подруге. У неё как раз не так давно в очередной раз окатилась кошка Муська.

Ехали недолго, потому как подруга мамы жила через две станции метро от их дома. По пути они прикупили кое-что к чаю. С пустыми руками, а тем более к своей близкой подруге, мама Вари никогда не ходила.

Приехали, выбрали…

Хотя выбирать было не из кого, котёнок был всего один. Да и к тому же этот котёнок был ещё слишком маленьким, всего месяц от роду. Поэтому тётя Люся безапелляционно заявила, что котёночка можно будет забрать только недели через две-три.

Тогда нетерпеливая Варечка принялась пытать мамочку:

– А почему мы сразу котика забрать не можем? Он мне так понравился…

А мама ей в ответ:

– Доченька, котик ещё маленький. Он не умеет кушать сам, вот его мама-кошка научит всему и тогда нам его отдадут…