Никогда ты в мой дом не войдёшь…
Ты – моё ожиданье и ложь!
Да, я знаю, конечно, я знаю
и нарочно затеял игру;
я в надежду чуть-чуть поиграю…
Но, а дверь…
я, конечно, запру!
<февраль 1989>
Два выстрела
Kaufering
(первый выстрелъ)
Мне зябко и страшно сегодня,
хотя ни мерзлив я, ни стар…
но баварские ветры поют поминальную песнь…
И уже…
Нет меня,
только боль —
она hundert Stockwerke;
она в сто этажей
чёрной кровью и потом пропахших
не струганных konzentrationslager нар…
Я забыл свой vorname,
забыл,
кем я был,
что я – есть человек…
Мне остались: gefangenennummer,
злой окрик
да выстрел в висок.
Aufseher смеётся…
Удар!
И я харкаю кровью на снег,
и дрожу, я – не трус, но мне мерзко…
но zum Teufel – на взводе курок…
Дай минуту, der Henker,
дай последними мыслями
я соберусь…
Там за тысячи вёрст
бьётся сердце моё
с женским именем Русь…
Там мой Sohn,
он придёт отомстить за меня,
so wissen,
так и знай…
Ты от крови моей не отмоешь
bestienpfoten…
Стреляй!
Севвостлаг
(втрай выстрелъ)
Мне зябко и страшно сегодня,
как будто бессрочно я стар…
но колымские ветры поют поминальную песнь…
И уже…
Нет меня,
только боль —
она в сто падежей;
она в сто этажей
чёрной кровью и потом пропахших,
не струганных лагерных нар…
Я забыл своё имя,
забыл,
кем я был,
что я – есть человек…
Мне остались: порядковый номер,
злой окрик
да выстрел в висок.
Вертухай всё регочет…
Удар!
И я харкаю юшкой на снег,
и дрожу, словно скес, мне так мерзко…
что понту – на взводе курок…
Дай минуту, пупкарь,
дай последними мыслями
я соберусь…
Там за тысячи вёрст
бьётся сердце моё
с женским именем Русь…
Батя там,
он придёт отомстить за меня,
вертухай,
так и знай…
Ты от крови моей не отмоешь
звериные лапы…
Стреляй!
Испаль