В тени томагавка, или Русские в Новом Свете

– Пустое, брат… Мне давно следовало подарить тебе все это… А теперь садись, поговорим.

Аккуратно уложив дары обратно, Егор сел за стол и приготовился слушать. Иван глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. Его обветренное, с резкими морщинками, лицо посерьезнело.

– Итак, дорогие мои, – внушительно начал он. – На этот раз я заглянул к вам не только ради встречи. Будущее семьи – вот что озаботило меня не на шутку. Признаюсь, последние годы мне не по нутру ваше бедняцкое житье-бытье. Вот взял бы всех вас, да и пристроил к моему моряцкому делу… Знаю, не выйдет!.. Каждый идет своей стезей. Но мне больно видеть, как вы беднеете, еле сводя концы с концами. Земля скудеет, и тут хоть волком вой, а не получишь с нее ни шиша.

– О засухе толкуют, вот что, – сказал Денис.

– То-то и оно. Нет, так жить нельзя. Что делать?.. Переселяться!.. За Кеннебек!.. В земли абенаков!

– Да разве я об этом не думал?! – воскликнул отец семейства. – Почитай, каждый день с надеждой смотрю на северо-восток… Но, как вспомнишь про индейцев…

– А что, Уэллс нежится в безопасности? – Иван вскинул брови. – Как раз за Кеннебеком и жить. Почему?.. Да потому, что там вы будете под защитой негасегов… Я спас Рысь, если не от смерти, то от унизительной неволи точно, и негасеги передо мной, а, значит, и перед всей моей родней, в большом долгу… Егор, спроси у Рыси, что теперь будет значить семья Хуков для его отца и соплеменников?

Младший Юрьев и абенак обменялись репликами.

– Краснокожий сказал, что каждый негасег будет считать нас братьями, – перевел Егор.

Индеец многозначительно кивнул головой, заметив обращенные на него взоры.

– А теперь, брат, – важно проговорил Иван, – скажи нашему краснокожему гостю, что торговый пост на притоке Медомака переходит в собственность семьи Хуков, что вскоре вы с Денисом туда переселитесь, чтобы вести взаимовыгодную торговлю с его племенем… да и со всеми другими абенаками.

Остолбенели все, даже двойняшки перестали задирать друг друга.

– Не понял, – первым опомнился Денис. – Хм-м… и как же нам досталась эта фактория?

– И впрямь, чудно! – воскликнул Егор.

– Объясняю, – сказал Иван, оживленно поводя глазами. – Вспомните момент нашего последнего расставания… Что я сказал тогда?

– Ну, что позаботишься о нас, – проговорил старший Юрьев.

– Правильно, слово в слово, – улыбнулся моряк. – И позаботился, как только вернулся из плаванья к Карибским островам. У меня, наконец, появились неплохие средства, и первое, что я сделал, это нанес визит Грэму Миллигану, владельцу торгового поста на Малом Медомаке. Любитель кутежей и женщин на этот раз был в таком безденежье, что согласился уступить и факторию, и землю, выкупленную когда-то у богача Джона Ловерета Младшего, по первой же предложенной мной цене.

– «К чертям собачьим! – заявил веселый ирландец. – Дикие земли и торговый пост я вверяю тебе, Хук, и делай с ними, что хочешь».

Мы оформили купчую, и я стал лендлордом, – продолжал Иван. – На короткое время, правда. В тот же день у бостонских властей я выправил кое-какие бумаги… вот они!.. взгляните!

Иван встал, достал из-под камзола два свернутых трубочкой листа вощеной бумаги и торжественно проговорил:

– Это официальные акты или патенты на право владения землей. Владельцы – Дэннис и Джордж Хуки. Первоначальную ренту короне я уже внес.

– Фюить! – присвистнул Павел. – Пять тысяч акров!.. Вот это дело!

– Уму непостижимо! – почесывая затылок, сказал Денис. – Это ж громадная территория!.. За двое суток на лошади не объедешь!

Иван сел, налил себе рому и одним махом опустошил кружку.

– Землицы много, это точно. Но в свое время Уильям Пенн купил у индейцев земли куда больше, положив тем самым начало Пенсильвании. И заплатил он за нее меньше, чем я за ваш патент.

– Неуж-то? – Егор недоверчиво повел бровью.

– Было дело, было… В договоре между Пенном и вождями делаваров указывалось, что он получал земли к западу от реки Делавэр на расстояние, равное полуторадневному переходу. Индейцы имели в виду обычную ходьбу, укладывающуюся за это время в тридцать миль, не более. У хитрого квакера на уме было совсем другое. Он отыскал быстрого бегуна, и тот в назначенный день по заранее приготовленной прямой тропе отправился в путь. Через 36 часов непрерывного бега он покрыл расстояние в 150 миль. Там, где бегун свалился от переутомления, люди Пенна и провели западную черту его владений.

– Ну и пройдоха этот квакер! – покачал головой Денис.

– Еще какой!.. Но нам нет резона обманывать индейцев и равняться на таких, как Пенн… Вот тебе, Денис, еще одна бумага.

Иван снова сунул руку запазуху и извлек на свет очередной свернутый лист.

– А это – официальное разрешение на право торговли с индейцами… Обоснуешься в фактории, объяви всем местным племенам, что ты пришел на Медомак всерьез и надолго… По словам Рыси пушнины на его родине навалом. Как ее приобретать и что с ней делать дальше, не тебе говорить. Сам в младые годы промышлял шкурками. Кончатся французские поделки, – ну, все эти бусы, топорики и прочее с захваченного шлюпа, – закупишь английских товаров, которые всегда в цене у краснокожих.

В озабоченных глазах Дениса мелькнула радость. Его напряженное лицо помаленьку приобретало обычное спокойное выражение.

– Царские это подарки, брат, – сказал он. – И радостно, и оторопь берет… Когда и чем с тобой расплачиваться, вот что?

– Придет время, расплатишься, – успокоил его Иван. – Когда отдашь свои акры внаем, наладишь торговлю, тогда и поговорим об этом.

– Условия знатные, – сказал Денис и сурово посмотрел на Егора. – Вот только, чем расплатится младший с тобой, не знаю.

– Ты о чем? – нахмурился Егор.

– О том, что – чует мое сердце – на приобретенных для тебя акрах будут жить не белые поселенцы, а твои краснокожие дружки!

– Слушай, хоть ты и старший, а давай-ка, полегче!..

– Ну, довольно кипятиться! – вмешался Иван. – Будет вам!.. Не нравится тебе, Денис, что Егор якшается с индейцами. Но его не переделать. Да и нужно ли?.. Если он переселится со своей братией к Медомаку, то тебе и торговому посту будет только польза. В случае чего, лишние защитники не помешают. Так ведь?.. И вот мой сказ: если индейцы Максена станут надежными защитниками поселку на Малом Медомаке, с Егора я возьму лишь половину долга.

Лоб Дениса разгладился. Улыбнувшись, он произнес:

– Ладно, Егор, не серчай… Это я так, сдуру.

Егор всегда уважал старшего брата. Тот мог вспылить, но сердце его было отходчиво.

– Чего уж там! – махнул он рукой.

– Вот и прекрасно! – хлопнул в ладони моряк.

– С чего начать? – вслух размышлял Денис. – Когда в дорогу?.. Голова идет кругом.

– Она у тебя еще долго будет кружиться, – усмехнулся Иван. – Дело не простое… А начнем с того, что Егор проводит Рысь в родные места. Там заключит с вождями негасегов нечто вроде предварительного дружественного соглашения, вручит им дары и заверит, что торговый пост на Малом Медомаке вскоре распахнет двери и будет ломиться от европейских товаров.

ГЛАВА 4

Перед путешествием на северо-восток, Егор счел нужным навестить своих краснокожих друзей. Лагерь из пяти вигвамов стоял на берегу небольшого ручья в березовой рощице. Приход бледнолицего юноши вызвал на лицах индейцев добрые улыбки. Егор знал, что в каждом из жилищ с ним поделятся последним куском мяса или рыбы. И это притом, что у в лагере все чаще выдавались голодные дни. Нет, все взрослые мужчины могли охотиться, а если надо, то и воевать. Меквигук Бигвадусек, Красная Вода, был отличным следопытом и охотником, которому ничего не стоило выследить чуткого оленя и уложить его одной-единственной стрелой. Вобтегуа, Дикий Гусь, с детства не расставался с дедовским мушкетом, и стрелял из него так, что дух захватывало. Сигаван, Гарпун, был специалистом в другой области: его зазубренное орудие с необычайной точностью вонзалось в жирные спины лосося и форели. Вокусис, Лисица, не только лихо управлялся с боевой палицей и копьем, но и с абордажной саблей, которую он когда-то выбил из рук голландского пирата. Все они были охотниками и воинами, но близость поселков белых людей оказывала на них дурное влияние. Виски и ром Уэллса и других прибрежных городков постепенно превращали их в никчемных созданий, забулдыг. Зачастую, вместо того, чтобы прилежно снабжать семьи дичью, мужчины попрошайничали на пристанях и у таверн.

Старый вождь этих людей, Максен, сам когда-то страдавший пристрастием к спиртному, отлично понимал, чем все это могло кончиться. Не раз он говорил Егору, что еще немного – и его лагерю придет конец. Вождь искал выход, но не находил его. В Канаду, куда переселилось большинство вевеноков, он не хотел уходить. Просить приюта у пенобскотов или норриджевоков ему не позволяла врождённая гордость. Селиться же на нейтральной территории к востоку от Кеннебека было крайне опасно: за разбой канадских крещеных дикарей отряды белых чинили расправу над первыми попавшимися индейцами. Случалось, что и мохавки, невзирая на Великий мир, заключенный в Монреале в 1701 году, нет-нет, да и появлялись в тех местах, чтобы, как прежде, вырезать одно-два отдельно кочующих семейства в отместку за давние обиды.

Егор прошел по лагерю к жилищу старого вождя. Откинув полог и проникнув внутрь, он увидел его сидящим у очага. Вождь улыбнулся гостю.