Детоубийцы

Идеальный полицейский, стоящий на страже законов Уганды. Петраков подавил нервный смешок. Он все сильнее и сильнее убеждался в том, что измена жены – не самая большая беда, которая может приключиться в Африке.

* * *

Лейтенанту Олегу Белову не нравился полисмен, не нравился посол, не нравился аэропорт, да и сама Уганда ему тоже не нравилась. А ведь в детстве (не таком уж недавнем) он мечтал побывать в Африке, которую воображал похожей на страну вечных приключений в стиле Индианы Джонса.

Причина недовольства крылась не в местном колорите, а в характере задания, полученного лейтенантом. Предстояла ЛИКВИДАЦИЯ. Его прислали в качестве ИСТРЕБИТЕЛЯ. По сути, он был киллером. В роли заказчика выступало государство.

Не то чтобы Белов жалел братьев Беридзе, расстрелявших несколько десятков детей на побережье Черного моря. Подобно всякому нормальному человеку, он ненавидел их лютой ненавистью и проголосовал бы за их казнь обеими руками. Все дело в том, что Белову предстояло расправиться с братьями СОБСТВЕННОРУЧНО. Это в корне меняло дело. Несмотря на службу в спецназе Антитеррористического Центра, лейтенанту еще ни разу не доводилось убивать людей. Стрелять – он стрелял, причем великолепно, в том числе по живым мишеням. Однако вести огонь с дальней дистанции – это одно, а стрелять в людей в упор – совсем другое.

Короче говоря, Белов терзался сомнениями, сумеет ли он выполнить приказ или нет. Он чувствовал себя, как плохой ученик перед экзаменом, только в сто раз хуже. Отсюда была его нервозность и некоторая заносчивость. Таким образом Белов скрывал свое истинное состояние. От окружающих и от самого себя.

– Отчего этот полицай ко мне прицепился? – спросил он, когда, получив свой паспорт обратно, шел к парковке рядом с Петраковым.

Посол казался совершенно больным. Его лицо было серым и влажным, он беспрестанно облизывал маленькие губы таким же маленьким, острым языком.

«Что с ним? – обеспокоенно подумал Белов. – Заболел, что ли?»

– Обычная проверка документов, – пробормотал Петраков, открывая желтый «Форд».

– Но у вас-то паспорт не попросили, – напомнил Белов. – И не спросили, где вы намереваетесь остановиться.

– Ну и что? – Петраков пожал плечами. – Я здесь давно примелькался. А вы – человек новый, к тому же из России. Так что интерес майора Кулафье к вашей персоне оправдан.

– А я вот не запомнил, как его зовут.

Петраков опустил голову, поправляя коврик перед водительским сиденьем.

– Очень плохо, – буркнул он. – Люди нашей профессии обязаны помнить каждую мелочь.

– У нас разные профессии, – сказал Белов, усаживаясь на переднее сиденье.

Сумку он взгромоздил на колени. Можно было сунуть ее в багажник или на заднее сиденье, но Петраков предлагать не стал. У него расстроился желудок и, кажется, началась аллергия на московского пижона. Тоже мне, «рука Москвы»!

– А знаете, – сказал Петраков, включая зажигание, – последнему обстоятельству я несказанно рад.

– Я тоже, – обронил Белов и умолк, уставившись прямо перед собой.

На язык так и просилась какая-нибудь колкость, но Петраков лишь покрепче стиснул зубы. Вовсе ни к чему ссориться с человеком, присланным по распоряжению самого Воротникова. Разумнее наладить с Беловым хорошие отношения. Ведь если он не будет доверять Петракову, то майор Кулафье может рассердиться, а тогда…

Петраков заставил себя не думать, что будет ТОГДА. Ведь по натуре он был оптимистом, а не пессимистом. Ну, старался быть. И до вчерашнего дня это у него худо-бедно получалось.

Гоня прочь тягостные мысли, Петраков смотрел на привычный пейзаж: буйволы, пасущиеся вдоль обочин, крестьяне на грядках с уклоном градусов в шестьдесят, грудастые негритянки, кормящие своих похожих на обезьянок младенцев, продавцы огромных гроздьев бананов, подростки, моющие свои грязные мопеды в не менее грязных лужах. Но главное занятие сельского населения заключалось в том, чтобы, сидя возле своих убогих хижин, пялиться на проезжающий транспорт. Нет, это была не та страна, которая могла явить миру новое экономическое чудо…

Двухполосная дорога не позволяла развить приличную скорость, поэтому порой приходилось тащиться то за медлительным автобусом, то за маршруткой, разваливающейся прямо на ходу. Кроме того, в асфальте зияли выбоины, а шоссе то и дело пересекали «лежачие полицейские», размещенные в самых неожиданных местах. Ведя машину, Петраков нервно кусал свои маленькие губки и отмалчивался. Лишь добравшись до центра Кампалы, он овладел собой настолько, чтобы начать делать комментарии по поводу местных достопримечательностей. Показал гостю торговый комплекс «Оазис», вполне современный супермаркет «Накуматт», затесавшийся в скопление обшарпанных домишек, облюбованный рынок сувениров на пересечении Колвии-стрит и Кимати-авеню.

Слушая гида, Олег Белов ничем не выдавал своего любопытства. Оживился он лишь при виде демонстрации на площади, на которую обрушились мощные струи водометов.

– Почему вода розовая? – спросил он, глядя в окно.

– Таким образом власти помечают недовольных, чтобы отлавливать их после демонстрации, – пояснил Петраков. – Краска несмываемая. России не мешало бы взять этот прием на вооружение.

– Россия – не Уганда, – сказал Белов. – Против чего протестуют эти люди?

– Президент Мусевени им не нравится, – ответил Петраков. – Всегда чем-то недовольны. Забыли, как предшественник Мусевени скармливал оппозиционеров крокодилам или приказывал сбрасывать их в водопад. – Он хихикнул. – Кстати о крокодилах. Я ужасно проголодался. Приглашаю вас пообедать в одном замечательном ресторане. Заодно обсудим дела.

– Неплохая идея, – согласился Белов. – Главное, своевременная.

Было непонятно, к чему относится это замечание: к совместной трапезе или к предложению обсудить дела. А может быть, москвич намекал, что ему надоело болтать на отвлеченные темы?

Петраков обиделся, однако заставил себя изобразить улыбку. Самую широкую, на которую был способен.

* * *

Замечательный, по мнению Петракова, ресторан представлял собой открытую площадку, слегка затуманенную горьковатым дымом от гриля. Усевшись за стол, Белов ощутил толчок и увидел громадного пса весом, наверное, в целый центнер. Бодая косматой башкой стулья посетителей, африканский полкан требовал к себе внимания. Боязливые посетители покорно гладили его по свалявшейся шерсти и скармливали ему объедки. Белов ограничился тем, что пнул раскормленную тушу под ребра. Разочарованно взглянув на него, пес отправился на поиски более сговорчивых двуногих друзей.

Выбирать блюда он предоставил спутнику, предупредив только, что излишнюю экзотику не одобряет. Кисло улыбнувшись, Петраков сделал заказ, после чего решил провести небольшую политинформацию.

– Вообще-то, – сказал он, – не удивительно, что террористы нашли убежище в Уганде. Тут царят дикость и беззаконие.

– Почему их паспортами занимается генерал Тананзе? – спросил Белов, убедившись, что их никто не слышит.

– Ну, генерал – не совсем генерал, – сказал Петраков. – Он давно в отставке. До этого был правой рукой Йовери Мусевени. Его солдаты подавляли восстания на севере страны. Сжигали деревни вместе с жителями, насиловали, пытали, убивали. Потом Тананзе подал в отставку, поселился в загородном дворце и стал наслаждаться награбленным добром. Теперь в Уганде он самый богатый и уважаемый человек после президента. Но, думаю, запасы его сокровищ постепенно истощаются. Вот почему он взял террористов под свое покровительство. За деньги. За большие деньги.

– А мальчик как туда попал? – поинтересовался Белов.

– Генри, он, э-э…

Петраков умолк, гадая, как назвать Генри: ПРОСТИТУТКОЙ? ПРОСТИТУТОМ?

– Он занимается проституцией, – нашелся Петраков. – Тананзе специализируется на мальчиках, понимаете, что я имею в виду?

– Понимаю.

– Вот я и подсунул ему Генри.

– А ему отрезали голову, – кивнул Белов.

– А не надо было сбегать! – запальчиво воскликнул Петраков и тут же понизил голос: – Я не виноват, что он захотел передать мне копии как можно быстрее. Кстати о копиях. Хотите на них взглянуть?

Оглянувшись, посол приготовился запустить руку во внутренний карман пиджака. Белов остановил его жестом:

– Я видел отсканированные снимки. В Москве.

– Ах да, конечно.

Мужчины замолчали, ожидая, пока официант расставит на столе принесенные блюда. Главным из них был своеобразный африканский гуляш из курятины, сушеной рыбы и сладкого картофеля. Вместо хлеба полагались кукурузные лепешки с овощной начинкой, а роль десерта выполняли вареные бананы в меду. Пиво тоже подали банановое. Все это разнообразие стоило не дороже обеда в привокзальной забегаловке.

Вначале Петраков намеревался угостить гостя по-настоящему роскошным обедом, но потом передумал. Уж слишком сильно Белов задирал нос. Вел себя так, будто был полновластным хозяином положения.