Адмирал Колчак и суд истории

Этот документ является первым свидетельством роковой участи фамилии Колчаков. Вторым станет протокол допроса Верховного правителя в 1920 г. Оба – звенья единой исторической цепи, неотделимой от российской истории. Еще предстоит исследовать обстоятельства обрусения Илиас-паши Калчака или его сына майора Мехмет-бея, вывезенных в карете Бирона и представленных при дворе императрицы Анны Иоанновны в качестве именитых военнопленных.

Кстати, архив Калчака-паши располагает любопытными сведениями о его пребывании в Санкт-Петербурге. 27 октября 1739 г. генерал-майор Игнатьев докладывал о постройке полок на турецкий манер (обитых дорогими сукнами и коврами) в квартире, предназначенной для размещения бывшего командующего Хотинской крепости[245 - В Высокий Ее Императорского Величества кабинет от генерала майора и обер-коменданта Игнатьева доношение // Личная коллекция автора.]. Реестр пленных турок, отпущенных на родину, согласно манифесту от 8 марта 1740 г., отмечал факт дарения русской императрицей Калчаку «шубы собольей, покрытой белым штофом»[246 - Реестр туркам плененным, отправленных сего 1740 года в разные времена из Санкт-Петербурга до границы для отпуска их в отечество, которым шубы даны // Личная коллекция автора.].

Письмо самого паши от 9 февраля 1741 г. к графу Остерману удостоверяет о его благополучном возвращении из плена: «Почтеннейший, славы и чести достойнейший, сиятельнейший граф Андрей Иванович Остерман, по многократном поздравлении и желании всякого благополучия доношу, что от Вашего сиятельства ко мне показанное снисхождение в памяти моей содержится, благодарим Господа Бога, сего февраля 4 дня… благополучно в Бендеры прибыли… желаю, дабы между пресветлейшим державнейшим государем и обладателем нашим и его пресветлейшим императорским величеством вечно постановленная дружба всегда твердо содержана была, а между нами дружеская корреспонденция продолжалась… Вашего сиятельства доброжелатель Илиас Калчак-паша»[247 - Перевод с турецкого письма, писанного к его Сиятельству генералу адмиралу графу Андрею Ивановичу Остерману от бывшего здесь Хотинского Илиас Калчак-паши // Личная коллекция автора.].

Сын Верховного правителя России Р.А. Колчак, выделяя эпоху колонизации Новороссии и основания Одессы, подсказал направление, которое помогло открыть неведомые доселе документы, связанные с проживанием Колчаков в этом портовом городе. Он писал: «…прадед адмирала Александра Васильевича – Лукьян Колчак, был сотником Бугского казачьего войска во времена императоров Павла и Александра 1-го. Этот сотник Лукьян получил землю в надел в Ананьевском уезде Херсонской губернии… У сотника Лукьяна Колчака было два сына; старший – Иван Лукьянович, унаследовал часть имения, но, продав ее, купил дом в Одессе и поступил на гражданскую службу. У Ивана Лукьяновича было много дочерей и три сына, из которых старший Василий и был отцом адмирала»[248 - Колчак Р. Указ. соч. № 16. С. 14–15.].

Следует рассказать о недолгой истории бугского казачества, просуществовавшего всего 50 лет. В 1769 г. собранный турками полк из молдаван, волохов и беглых казаков, отказавшись сражаться против христиан, перешел под российские знамена. За сражения в Румянцевских войнах 1769–1774 гг. казаки получили наделы земли на левом берегу реки Буг. В 1812 г. из селян Киевской и Подольской губернии образовалось украинское казачество в составе четырех полков. В 1816 г. полки переименовались в Украинскую уланскую дивизию, куда в 1817 г. вошли полки Бугского войска; в том же году бугское казачество упразднилось[249 - См.: Скальковский А. Хронологическое обозрение истории Новороссийского края. 1730–1823. Часть 1. С 1730 по 1796. Одесса, 1836. С. 224–225, 248–249; Там же. Часть 2. С 1796 по 1823. Одесса, 1838. С. 61–64.].

Среди различных версий происхождения фамилии Колчак: «гриб-паразит», вершина на Урале «Колчаков камень», «треклятый и окаянный хан Канчак», «боевая рукавица», наиболее вероятной является прозвище колченогого или хромого человека, что в среде казаков не было из ряда вон выходящим явлением[250 - Зленко Г. Адмирал Александр Колчак // Вечерняя Одесса. 1991. 25 октября.].

Видимо, И.Л. Колчак осуществлял опекунство над своим младшим братом Федором. В мае 1828 г. правление Ришельевского лицея по учебной части рассматривало прошение «губернского секретаря Ивана Колчака от 30-го прошлого апреля, о принятии брата его Федорова Колчака, имеющего от роду 10 лет, происхождением из обер-офицерских детей, в число вольноприходящих учеников лицея»[251 - Государственный архив Одесской области (ГАОО) Украины. Ф. 44. Оп. 1 (учебная часть). 1828. Д. 13. Л. 25 об.]. Однако Федор недолго проучился в престижном учебном заведении Одессы – 31 марта 1831 г. правление лицея за непосещение лекций в течение января и февраля исключило его из числа воспитанников второго класса[252 - Там же. 1831. Д. 43. Л. 58.]. Отметка о происхождении из обер-офицерских детей братьев Колчак, возможно, связана с уравниванием чинов в казачьих войсках с армейскими, осуществлявшимся с 1799 г.: так, сотник соответствовал поручику[253 - Хорошихин М.П. Казачьи войска. СПб., 1881. С. 154.].

Ряд сведений из истории рода Колчаков раскрыл «Новороссийский календарь». Выяснилось, что Иван Лукьянович Колчак с середины 1830-х гг. состоял титулярным советником и служил протоколистом, а затем уездным в Одесском земском суде. Женат он был на Екатерине Авксентьевне, урожденной Баркаревой[254 - Новороссийский календарь на 1837 год. Одесса, 1836. С. 117; Он же, на 1848 год. Одесса,1847. С. 192; РГАВМФ. Ф. 11. Оп. 1. Д. 46. Л. 148.].

Основываясь на отчестве Авксентьевич, можно предположить, что титулярный советник Одесского центрального карантина Яков Авксентьевич, титулярный советник, секретарь и казначей Одесского института благородных девиц Андрей Авксентьевич, председатель квартирного комитета в Севастополе, депутат от дворянства капитан Акакий Авксентьевич и штабс-капитан артиллерийской части Николаевского порта Христофор Авксентьевич Баркаревы являлись братьями Екатерины Авксентьевны. Отметки о дворянстве Сергея Яковлевича (видимо, сына Я.А. Баркарева), служившего в 1890-х гг. бухгалтером Одесской конторы Государственного банка, и А.А. Баркарева дают право говорить о дворянском происхождении фамилии[255 - Новороссийский календарь на 1851 год. Одесса, 1850. С. 281; Он же, на 1866 год. Одесса, 1865. С. 82; Он же, на 1869 год. Одесса, 1868. С. 50; Он же, на 1864 год. Одесса, 1863. С. 66; Он же, на 1893 год. Одесса, 1892. С. 18.].

В марте 1833 г. коллежский секретарь И.Л. Колчак, проживавший в доме купца А. Поповича, подал прошение в строительный комитет с просьбой отвести ему место для постройки дома «на вновь прибавленных к булевару вокруг города местах»[256 - ГАОО Украины. Ф. 59. Оп. 1. Д. 1776. Л. 1, 5–6.]. Архитектор Козлов в рапорте о результатах осмотра предполагаемого места, состоявшегося «во 2-й части на вновь прибавленном к булевару VIII квартале под № 12, которое имеет длины по Рыбной улице 25 сажень и ширины по булевару 11 сажень», отметил, что дом обойдется в две тысячи рублей[257 - Там же. Л. 2.]. В 1839 г. дом был выстроен и Иван Лукьянович получил свидетельство[258 - Там же. Л. 9—14.]. 31 мая 1839 г. уже Екатерина Авксентьевна просила выделить место в том же квартале, но под № 14. В 1840 г. архитектор Луиджи Камбиаджио составил план, по которому спустя некоторое время выстроен дом на месте, отведенном с публичных торгов, заключавшем в себе 293 меры и 2/3 квадратных саженей. В 1843 г. Е.А. Колчак успешно закончила еще одно строительство[259 - Там же. Д. 2347. Л. 1, 11; Д. 2739. Л. 11, 14.]. Таким образом, в одном квартале Одессы, один рядом с другим, Колчаками выстроены дома. Их старый адрес: ул. Ново-Рыбная, угол ул. Старопортофранковской (сегодня – ул. Чижикова, угол ул. Комсомольской).

Построив дома, Колчаки вступили в право владения недвижимой собственностью, а каждый потомственный дворянин при этом обязан в продолжение года записаться в родословную книгу губернии и уездный список для выборов[260 - Трубецкой П. Памятная книга для уездного предводителя дворянства. Одесса, 1887. С. 167.]. Не случайно именно в 1843 г. при ревизиях, указом герольдии Правительствующего сената № 7054 от 1 мая, Колчаки утвердились в потомственном дворянстве[261 - Колчаке Р. Указ. соч. № 13. С. 18.].

В 1850-х гг. Иван Лукьянович Колчак был временно лишен права распоряжаться своей частью имения. Это следует из заголовка несохранившегося дела за 1858 г. из фонда новороссийского и бессарабского генерал-губернатора «По указу правительствующего Сената с прошением по доверенности титулярного советника Колчака сына его – прапорщика Василия Колчака, о вознаграждении родителей его, по случае неправильного наложения секвестра и взятие в Опекунское управление имения их»[262 - ГАОО Украины. Ф. 1. Оп. 96. Д. 656.]. Являлись ли причиной лишения не совсем крепкие родственные отношения между братьями – неизвестно. Согласно свидетельству Р.А. Колчака, его прадед, унаследовав часть имения, продал его, купил дом и, как выяснилось, впоследствии занялся постройкой.

В метрической книге Соборной Преображенской церкви Одессы за 1837 г. сохранилась запись, свидетельствующая, что в январе «первого числа, у титулярного советника, служащего в Одесском уездном суде Ивана Лукьянова сына Колчака и законной жены Его Екатерины Авксентьевны дочери урожденной Баркаревой, родился сын Василий». 7 января новорожденный, будущий отец Верховного правителя России, принял Святое крещение[263 - Там же. Ф. 37. Оп. 6. Д. 6. Л. 1–1 об.]. Младшие братья В.И. Колчака Александр Иванович (1839–1911) и Петр Иванович (1843–1903) были моряками[264 - РГАВМФ. Ф. 417. Оп. 4. Д. 3346, 3348; Колчак Р. Указ. соч. № 16. С. 16.].

Документы Одесского архива существенно расширили информацию о родственных связях адмирала Колчака по материнской линии. Дед адмирала Илья Михайлович Посохов (1810 г. рождения) состоял купцом первой гильдии, гласным градской думы, а кроме того, одним из директоров от купечества, членом Учетного и Судного комитета в Одесской конторе коммерческого банка и в Попечительском комитете о тюрьмах, членом Комитета для призрения неимущих жителей, почетным гражданином города, что удостоверялось грамотой № 989/62 от 21 июля 1858 г. В браке с Евдокией Родионовной он имел сына Александра, трех дочерей: Надежду, Любовь и Ольгу. К слову сказать, Евдокия Родионовна в 1850-х гг. была действительным членом Одесского благотворительного общества[265 - Новороссийский календарь на 1847–1884 гг.; ГАОО Украины. Ф. 16. Оп. 125. Д. 2. Л. 42.].

В 1851 г. И.М. Посохов обращался в строительный комитет за разрешением построить дом на Екатерининской улице. Этот трехэтажный дом стоит и поныне в 300 метрах от Потемкинской лестницы. В июле 1859 г. Посохов вошел в число 17 граждан Особого комитета по составлению Положения общественного управления Одессой. А. Де-Рибас отмечал, что он являлся одним из инициаторов, требовавших кардинальных изменений в городской жизни. В затруднительной ситуации 1868 г., когда срывались работы по гранитному замощению Одессы, Посохов и 12 горожан взяли на себя расходы по укладке мостовой. Скончался дед Верховного правителя 24 мая 1886 г., 76 лет от роду, от апоплексии мозга, погребен на городском кладбище[266 - ГАОО Украины. Ф. 59. Оп. 125. Д. 2. Л. 42; Одесса. 1794–1894. К столетию города. Одесса, 1895. С. 86, 375; Де-Рибас Ал. Старая Одесса. Исторические очерки и воспоминания. Одесса, 1913. С. 273–274; ГАОО Украины. Ф. 37. Оп. 13. Д. 61. Л. 220 об. – 221.].

Остается загадкой, почему на допросе в 1920 г. Верховный правитель скажет, что отец его матери «происходит из дворян Херсонской губернии. Мать моя уроженка Одессы и тоже из дворянской семьи». Во второй половине XIX века в одесских справочниках упоминались четыре Посоховых: Илья Михайлович, имевший среди детей дочь Ольгу; Андрей Михайлович, почетный гражданин, имевший четверых сыновей и двух дочерей – Александру и Екатерину; Логин Михайлович – купец второй гильдии; почетный гражданин Иван Андреевич[267 - ГАОО Украины. Ф. 16. Оп. 125. Д. 2. Л. 30 об.]. Состояли ли эти Посоховы в родстве – не установлено, одно определенно – Илья Михайлович Посохов купеческого звания. Не исключается вероятность того, что за особые заслуги перед городом и губернией почетному гражданину И.М. Посохову даровалось дворянство, но это необходимо документально подтвердить.

Мать Александра Васильевича Колчака Ольга Ильинична, урожденная Посохова (1855–1894), по отзыву жены адмирала Софьи Федоровны, была «красивая казачка, спокойная, тихая, добрая и строгая. Воспитывалась она в Одесском институте и была очень набожна… Александр Васильевич ее очень любил и на всю жизнь сохранил память о долгих вечернях, на которые ходил мальчиком со своей матерью в церковь…»[268 - Колчак Р. Указ. соч. № 16. С. 16.]. Показательна строчка из сохранившегося письма одной из родственниц к Колчаку: «Я с грустью думаю, как жаль, что Ваша мама не дожила до этого времени; ведь она была такой матерью, которая посвятила себя вполне своим детям, которых безгранично любила»[269 - РГАВМФ. Ф. 11. Оп. 1. Д. 45. Л. 193.]. Следует сделать оговорку, что при просмотре списка воспитанниц Одесского института благородных девиц фамилии О.И. Посоховой выявлено не было.

В различных современных справочных изданиях есть расхождения в биографических данных самого А.В. Колчака. Так, год его рождения в одних источниках указывается 1873, в других – 1874. Между тем в метрической книге Троицкой церкви села Александровского Петербургского уезда под № 50 записано: «Морской артиллерии у штабс-капитана Василия Иванова Колчак и законной жены его Ольги Ильиной, обоих православных и первобрачных, сын Александр, родился четвертого ноября и крещен пятнадцатого декабря тысяча восемьсот семьдесят четвертого года»[270 - Там же. Ф. 432. Оп. 5. Д. 7174. Л. 2.].

17 октября 1875 г. в семье Колчак рождается дочь – Екатерина. О судьбе Екатерины Васильевны известно очень мало. В одном из писем к брату в 1916 г. она упомянула о своем муже Н.Н. Крыжановском и детях: Николае, зачисленном в кадетский корпус, Сергее, перешедшем в четвертый класс гимназии, и Ольге, поступившей на физико-математическое отделение Бестужевских курсов[271 - Там же. Ф. 11. Оп. 1. Д. 56. Л. 140–141.].

Весьма интересна история женитьбы адмирала. Его жена Софья Федоровна Колчак, урожденная Омирова (1876–1956), родилась в Каменец-Подольском. Воспитанная, по словам Ростислава Александровича, в Смольном институте, она не побоялась одна приехать с Капри в Усть-Янск, а оттуда в Иркутск. Сохранилась телеграмма, отправленная Колчаком в февральские дни 1904 г.: «Не откажите возможно скорее испросить Великого Князя Константина Константиновича[272 - Константин Константинович (1858–1915) – Великий Князь, генерал-адъютант, генерал от инфантерии, почетный академик (1900), генерал-инспектор военно-учебных заведений. С 1889 г. президент Императорской академии наук. Поэт, автор нескольских сборников стихов и пьесы «Царь Иудейский». Печатался под псевдонимом «К.Р.».] разрешение на мой брак с Софьей Федоровной Омировой в Иркутске. Необходима официальная телеграмма на мое имя в Иркутск, «Метрополь», иначе архиепископ не дает согласия. Прошу сделать, что возможно. Лейтенант Колчак»[273 - Колчак Р. Указ. соч. № 16. С. 17; С.-Петербургское отделение Архива АН. Ф. 14. Оп. 1. Д. 43. Л. 97.]. На бланке, заполненном телеграфистом карандашом, размашистая резолюция президента Императорской академии наук: «Разрешаю. Константин».

В метрической книге Михаило-Архангельской церкви Иркутска имеется запись, что 5 марта 1904 г. протоиерей Измаил Иоаннов Соколов с диаконом Василием Петелиным совершили таинство бракосочетания. «Лейтенант Флота Александр Васильев Колчак, православный, первым браком, 29 лет взял в жены дочь действительного статского советника, потомственную дворянку Подольской губернии Софью Федоровну Омирову, православную, первым браком, 27 лет». Молодожены имели поручителей: «По женихе: генерал-майор Василий Иванов Колчак и боцман русской полярной экспедиции шхуны «Заря» Никифор Алексеев Бегичев. По невесте: подпоручик Иркутского Сибирского пехотного полка Иван Иванов Желейщиков и прапорщик Енисейского Сибирского пехотного полка Владимир Яковлев Толмачев»[274 - ГАИО. Ф. 50. Оп. 9. Д. 414. Л. 35 об. – 36; Серебренников В. Адмирал А.В. Колчак // Литературный Иркутск. 1991. Январь. С. 14.].

В 1910 г. у Колчаков рождается первенец – Ростислав. Когда он подрастет, окружавшие отметят удивительное сходство с отцом. В письмах С.Ф. Колчак к мужу есть небольшие описания проказ маленького Славушки. Так, забравшись на письменный стол в кабинете, он звал отца по служебному телефону или, сидя на подоконнике, подолгу смотрел в окно, ожидая приезда отцовского автомобиля. Особой болью в семье отозвалась смерть в 1915 г. маленькой дочки. Софья Федоровна писала мужу: «…этот ребенок мне потому мил, что он приблизительно в возрасте Танечки. При воспоминаниях о том, что и она могла быть со мною, сжимается сердце. Хорошо, что ты посетил ее могилку и могилу своей матери»[275 - РГАВМФ. Ф. 11. Оп. 1. Д. 58. Л. 43.]. Р.А. Колчак скончался в 1965 г., его сын Александр Ростиславович, 1933 года рождения, ныне живет в Париже.

ДОКУМЕНТАЛЬНЫЕ СВИДЕТЕЛЬСТВА ОЧЕВИДЦЕВ СОБЫТИЙ

Известия из Хотина от 30 июля по старому штилю

Турки и липианцы выслали отсюда всех своих жен и детей, пожитки и имение, и многие дома по большей части пусты, товары спасли они в Каменец Подольской. Как вне, так и внутри крепость строение деревянное, и поныне, кроме старой фортификации, никакого другого наружного укрепления ниже шанцев не сделано. Крепость окопана каменным рвом, который по фундаменту со стеною равную вышину имеет, глубиною около 3-х, а шириною от 3-х до 4-х сажень. В оном с бендерской стороны стоит провиантский магазин, возле которого против находящейся в крепости большой мечети пристроена лошадьми действующая мельница, и вокруг рва обсажено палисадниками. Пороховой магазин стоит в середине, так называемой, старой крепости, от въезда со здешней стороны до ворот по праву руку. Вне стены на версту сделаны к здешней стороне разные подкопы, и уже с некоторого времени насыпаны порохом, который турки в случае нужды, когда они в крепости ретироваться должны и российскими войсками преследованы будут, взорвать намерены.

Калчак-паша стоит с несколькими тысячами турок и липианцев, коих точного числа знать не можно, на одну милю по сю сторону Хотина при, так называемом, урочище Буковине на Днестре, и имеет при себе артиллерию; сераскир султан Ислам Гирей стоит со своей татарской ордою при Пруте, позади [царковника], почти на 3-и версты от российской императорской армии и примечает движения оной. За несколько дней прибыл сюда от верховного визиря с известием курьер, что турки с римской императорской армией сражение имели, при котором случае с императорской стороны побито на месте до 20 000 человек, а у турок убитых менее 1000 человек: того ради повелено для виктории палить в Хотине три дня кряду, что 26 и 27 чисел и учинено.

28 числа прибыл сюда Бендерский сераскир Вели паша с тремя другими пашами, и с находящимся в его команде войском, состоящем, как сказывают, из 20 000 янычаров, из которых каждый вооружен парой пистолей, [фузею], саблей и кинжалом, и из 40 000 конных турок, привез с собой 60 пушек, из которых 6 большого калибра, и каждую везут 15 пар волов, и расположился при Хотине лагерем, полевые оного караулы поставлены до урочища Буковин.

Сераскир принят был следующим образом: Калчак-паша, прибыв из лагеря в крепость, пошел навстречу к нему из так называемых Константинопольских ворот на 1 версту. По приезде к сераскиру поцеловал он у него руку и ехал с ним по левую сторону несколько времени верхом, разговаривая беспрестанно. После того приехал из Хотина туда же другой паша, который ехал тогда по левую, а Калчак-паша по правую сторону: за ними следовали двое пашей, прибывших из Бендер с сераскиром. Близ крепости принял сераскира 12-летний сын Калчак-паши, сошедши с лошади, принесен был он янычарами к сераскиру, у которого целовал он кафтан, а сераскир поцеловал его в голову, приказал посадить на лошадь, и велел ему одному ехать перед собою верхом, в то время выпалено с крепости из 150 пушек, как для счастливого прибытия сераскира, так и для полученной от великого визиря радостной вести.

По прибытии в крепость сошел сераскир с лошади у квартиры Калчак-паши и стал один, а другие перед ним стояли. Он уверял, что с реки Дуная идет знатный сикурс, состоящий из янычаров и спагов, с тремя пашами, которого несомненно ожидает он к 1-му числу августа по старому штилю, и тогда будет он иметь в Хотине и вне оного 30 000 янычар и 60 000 конницы. С сими войсками намерен он маршировать к реке Пруту для соединения там с татарами и смотреть предприятия российской армии. Выговоря сие, поехал сераскир опять в свой лагерь. Здеся же заподлинно говорят, что никаких войск более не будет, но сие сказано сераскиром единственно для одобрения других. Также гарнизон в Бендерах состоит из 1500 человек старых и, из слухов, неспособных людей.

Калчак-паша представлял сераскиру, чтоб российским войскам не давать никогда генеральной баталии, дабы чрез то не потерять людей, потому что российская армия от столь дальнего марша и наступающего холодного осеннего времени сама собой изнурится, и, не получа никакого авантажа, принуждена будет назад возвратиться. На что сераскир ему ответствовал: что он пришел в Хотин не для других причин, как единственно для того, чтоб дать россиянам генеральную баталию, и он их к крепости не допускать. Також сильно утверждают, что сераскир намерен послать несколько тысяч турок в Польшу, чтоб пресечь российским курьерам коммуникацию, воспрепятствовать полякам в привозе к российским войскам провианта, и сделанные через Днестр мосты ломать.

Валахский господарь получил (как говорят) от великого султана повеление – стараться о сборе 60 000 волохов и 150 пушек, и чинить вспоможение либо Хотину или, когда российская армия в Валахию пройти захочет, пресечь оный проход через реку Прут; а самому господарю много верить не можно, то держать его жену и детей в Константинополе. Теперь неизвестно, где господарь со своим войском и сколько оного при себе имеет. Вчерашний день, то есть 29 июля по старому штилю, отвезено 13 пушек из крепости в лагерь, которые, как сказывают, при пехоте употребляемы быть должны. В бывшее 22 июля с российскими войсками сражение взяты в полон 3-и казака и привезены сюда, которых двухбунчужный паша купил за 50 червонных, из которых сам паша двум, а янычарский ага 3-м отрубили головы и не похороня, оставить велели.

Польский дворянин именем Гуровский, который… ныне находится здесь, рассказывал, каким образом принужден был он сие делать по наущению волынского воеводы графа Потоцкого, который с Браклавским и Ктевским воеводствами учинили конфедерацию. Казимирский маршал принц Любомирский был при том конфедерационным маршалом, и состоящие в его команде войска уже в поход вступили, також волынская партия, состоящая из 500 человек, разграбила на Шванецкой дороге обоз регименриев Равицкого. Подольское воеводство публиковало манифест, что оное не вступит ни в какую конфедерацию, но останется нейтрально, и намерено отправить депутатом к российской армии подольского ловчего Васильского.

Переводы из дел фельдмаршала графа Бурхардта Христофора фон Миниха, касающихся до прошедшей турецкой войны. 1735–1739 гг. // Личная коллекция автора (Копия)

Манифест

Божею милостию, Мы, Анна Императрица[276 - Анна Иоанновна (1693–1740) – российская императрица с 1730 г., племянница Петра I.] и Самодержица Всероссийская, и прочия, и прочия, и прочия

Объявляем чрез сие во всенародное известие, что по щастливо восстановленным с Портою Оттоманскою вечном мире, о котором во всем Государстве Нашем уже пред напечатанными манифестами публиковано, по содержанию соглашенного и заключенного о том, между обоими Империями трактата, с обоих сторон все пленники, как до начатия последней войны, так и во время оной, увезенные обоего пола взаимно из неволи освобождены, и без задержания в отечество свое отпущены быть имеют, а кроме тех, которые у нас христианскую веру приняли, или из турков в магометанский закон превращены, яко о таких отдача и возвращение не постановлена… И понеже со сторон Порты Оттоманской о помянутом освобождении и отпуске всех у них в полону имеющихся Наших подданных во всей Турецкой Империи публиковано, чтоб всякий таких пленных у себя имеющий, без задержания оных отпустил, також де и по тому действительно несколькое число от них уже отпущено, того ради будучи, Мы, взаимно Всемилостивейше, намерены восстановленном с оной Оттоманскою Портою мире, с нашей стороны истинно содержать и исполнять, о казенных турецких пленниках, которые в Государстве Нашем, в разных местах, в городах, и крепостях до ныне содержаны были, уже пред некоторым временем об освобождении и отправлении их чрез границы Наши во отечество их определение учинить, и потребные указы разослать Всемилостивейше соизволили.

А ныне вследствие же того, чрез сие, Всемилостивейшее повелеваем, чтоб все и каждые, как из генералитета и офицерства, так и из прочих чинов, кто таких пленных подданных Порты Оттоманской, которые веру христианскую не приняли при себе иметь, тех всех обоего мужеского и женского полу без задержания или скрывания от себя, отпускали, дабы всякий по своему желанию в отечество свое возвратиться мог, и хотя, как уже выше упомянуто, из того выключены быть имеют те, которые веру христианскую приняли, или принять пожелают, яко по сему трактату, оные в Государстве Нашем останутся, то однако же при том подтверждается, что яко с одной стороны таким оную веру принять желающим по христианской должности всякое к тому вспоможение и способствование показать надлежит, тако и с другой стороны, в том никакую неволю, силу или понуждение отнюдь не употреблять, ибо такое сильное к христианству приведение и Богу угодно быть не может. И о всем вышеписанном, Мы, чрез сие, во всенародное известие объявить, и публикацию учинить повелели, дабы все и каждый о таком Нашем Всемилостивейшем соизволении и указе ведал, и должное исполнение учинить мог.

Подлинный, за подписанием Ея Императорского Величества Собственной Руки Марта 8 дня 1740 года..

Манифест Божею милостию, Мы, Анна Императрица и самодержица Всероссийская, и прочия, и прочия, и прочия // Личная коллекция автора (Копия)

Глава 4

РЕГЛАМЕНТ РАБОТЫ ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ СЛЕДСТВЕННОЙ КОМИССИИ (ПОРЯДОК ВЕДЕНИЯ ДОПРОСОВ)

Спустя пять дней со дня ареста Верховного правителя Политцентр обратился к К.А. Попову с просьбой ускорить «судебное рассмотрение» дел, проведя его в недельный срок. Ответ председателя комиссии звучал довольно официально: «Рассмотрев вопрос […] считаем возможным произвести расследование не менее чем в двухнедельный срок. О чем ставим Вас в известность»[277 - ЦА ФСБ России. Арх. № Н-501. Д. 7. Л. 4.].

Скорее всего, запрос и подтолкнул комиссию к спешному открытию заседаний, начавшихся с допросов Колчака 20 января[278 - Там же. Д. 1. Л. 8.], без предварительно выработанных программы, плана и обвинений. Последние будут опубликованы лишь 29-го числа, когда сменятся не только председатель ЧСК, но и власть в городе. Тогда же комиссия через газету обратилась к населению с просьбой дать показания и представить материалы о событиях в Александровской центральной каторжной тюрьме с 8 по 11 декабря 1919 г., опубликовав список убитых 80 заключенных и подробности расправы[279 - Сибирская правда. 1920. 11, 18 и 21 января.Выявленная информация из иркутских газет позволяет пересмотреть мнение специалиста Государственного архива Иркутской области О.Т. Базалийской, которая, основываясь на архивных документах, датированных более поздними сроками, чем события, связывает начало расследования о расправе над участниками декабрьского 1919 г. восстания в Александровском централе непосредственно с переходом власти к ВРК (почему-то сам «переход власти» от «режима Колчака» к ВРК у О.Т. Базалийской «осуществился» 25 января 1920 г., минуя декабрьские 1919 и январские 1920 гг. события). См.: Базалийская О.Т. Документы Государственного архива Иркутской области о восстании заключенных Александровской центральной каторжной тюрьмы в декабре 1919 г. // Тезисы научной конференции «История «белой» Сибири». Кемерово, 1995. С. 87.].

22 января 1920 г. в Иркутске был подписан акт о мирной передаче власти Политцентром (действовавшим во исполнение постановления Временного Совета Сибирского народного управления, принятого днем раньше) Военно-революционному комитету (ВРК) РКП(б).

Центр констатировал, что передал «всю полноту принадлежащей ему государственной власти на всей территории, освобожденной от власти реакции» под гарантии: «а) беспрепятственного пропуска чехословацких войск на восток с оружием в руках, при условии полного их невмешательства в русские дела и передачи народно-революционному комитету золотого запаса, находящегося ныне под охраной чехо-войск; б) полной личной неприкосновенности демократии, боровшейся против власти Колчака»[280 - Сибирская правда. 1920. 24 января.].

Приказом № 1 Иркутского ВРК (12-м параграфом) назначение на пост председателя следственной комиссии с правами комиссара юстиции получил С.Г. Чудновский[281 - Чудновский Самуил Гданьевич (1890–1937) – член РСДРП с 1906 г.; за революционную агитацию ссылался на вечное поселение под Тюмень. После Февральской революции переехал в Киев, где вступил в партию большевиков; активист в борьбе против Центральной рады. В январе 1918 г. избран членом Киевского комитета большевиков. В Полтаве вошел в штаб снабжения Красной армии, принимал участие в боях. В 1918 г. направлен во главе отряда бронеавтомобилей в Иркутск в распоряжение Центросибири. С июля 1918 г. по декабрь 1919 г. находился в Красноярской и Иркутской тюрьмах, освобожден органами сибирского самоуправления. В 1920 г. назначен председателем ЧСК по делу правительства Колчака, затем председателем Иркутской, Томской, Новосибирской ЧК. В 1920-х гг. председатель областных судов Новониколаевска, Смоленска, Свердловска и Ленинграда. Репрессирован, реабилитирован и восстановлен в КПСС посмертно.].

По неоднократно публикуемым воспоминаниям Чудновского, председателя ВРК А.А. Ширямова, коменданта города И.Н. Бурсака и других участников событий[282 - Бурсак И.Н. Конец белого адмирала. Разгром Колчака: Воспоминания. М., 1969; Ишаев В. Смерть Колчака и Пепеляева (Воспоминания очевидца) // Уральская новь. 1926. № 3; Нестеров А.Г. Арест Колчака. Сб. воспоминаний // Годы огневые, годы боевые. Иркутск, 1961; Новокшонов И. Вокруг ареста Колчака (Воспоминания) // Из колчаковщины. М., 1931; Смирнов И. Конец борьбы. Примирение с чехословаками: Сб. статей // Борьба за Урал и Сибирь. М.; Л., 1926; Чудновский С.Г. Конец Колчака: Сб. воспоминаний // Годы огневые, годы боевые; Ширямов А. Иркутское восстание и расстрел Колчака // Сибирские огни. 1924. № 4; Он же. Конец колчаковщины // Борьба классов. 1935. № 1–2 и др.], у лишенных первоисточников исследователей сложилось впечатление, что в задачи ЧСК входил только допрос Верховного правителя.

Между тем «Временным положением о Чрезвычайной следственной комиссии при Иркутском Военно-революционном комитете» выделялись две неразрывные задачи по расследованиям: «1) По делам б[ывших] Верховного правителя, Совета министров и ответственных представителей центральных ведомств, павшей 4–5 января с. г. власти, 2) По политическим делам особой важности как об агентах той же власти, так и о других лицах, возбуждаемым самостоятельно Чрезвычайной следственной комиссией…»[283 - ГАИО. Ф. Р-42. Оп. 1. Д. 92. Л. 21.]

Как видно, в первом пункте сохранилась даже формулировка преамбулы «опросника», разработанного 10 января эсеро-меньшевистской ЧСК, но не только одна она… Последующие пункты «Временного положения» не изменили и ее персональный состав. По окончании расследования дела должны были быть переданы с заключением на решение Ревкома[284 - Там же.].

Из документа следует, что «большевистская» следственная комиссия Иркутского Ревкома не выделяла в особое судопроизводство следственное дело А.В. Колчака, а рассматривала его неотъемлемой частью своих двух основных задач. И хотя «Временное положение» не датировано, можно предположить, что его принятие состоялось после приказа ВРК от 27 января № 6, когда спустя всего лишь пять суток «на территории, освобожденной от власти реакции», вдруг объявилось военное положение[285 - Сибирская правда. 1920. 28 января.], т. к. оговаривались судебные функции комиссии, действовавшей в период «контрреволюционного вооруженного восстания»[286 - ГАИО. Ф. Р-42. Оп. 1. Д. 92. Л. 21.].