Египтянка

– Катя… Екатерина Алексеевна… Ну, Катя…

Андрей одобрительно кивнул. Разительный контраст с Викой, проявляющийся, и во внешности, и в манерах, располагал его к этой девушке, но в тоже время что-то отпугивало. Может, эта ужасная манера одеваться? Все-таки женщина должна быть хоть чуть-чуть привлекательна.

– Расскажите свою биографию. Только коротко.

– А там длинно и не получится, – в первый раз Катя попыталась улыбнуться, почувствовав, что ничего страшного не происходит, и ей задают самые стандартные вопросы.

Вся информационная часть ее рассказа заключалась в двух предложениях: родилась тогда-то, училась там-то. Все остальное сопровождалось частицами «не». Андрей смотрел на девушку и думал, приятна ли она ему? Вернее, не так… устроит ли она его для совместной работы, но никак не мог ответить на этот вопрос. Познания в психологии слишком слабо отпечатались в офицерском мозгу, и чтоб сложить мнение о человеке, ему требовалось увидеть, как он ведет себя в бою, когда пули свистят над головой, или хотя бы на марш-броске километров в тридцать. Там сразу все становилось понятно, а здесь?.. Такие неестественно распахнутые глаза с увеличенными зрачками, которые могли затмить все остальное… Как он не обратил на них внимания сразу? …Да, кадровик из меня хреновый, – он усмехнулся; легонько стукнул ладонью по столу.

– Ладно, все это не имеет значения. Это я так спросил, для порядка. Мы торгуем мешками. Видели, большие такие, по пятьдесят килограмм; в которых продают муку и сахар?

– Видела.

– Вот, это они и есть. Нас здесь двое – я и директор. Мы часто находимся в разъездах, поэтому необходимо, чтоб кто-то находился на телефоне и «снимал» информацию. Иногда требуется распечатать документы. Вот, собственно, и все, – Андрей замолчал, ожидая реакции, но ее не последовало.

Катя разочарованно думала, сколько же могут платить за такую работу. Наверное, рублей триста-четыреста в месяц, как «диспетчеру на телефоне»…

– Вы далеко живёте? – сбил её мысли Андрей.

– В этом же подъезде. Четырнадцатая квартира.

– Это хорошо. То есть, у нас не будет ситуаций, когда в наше отсутствие вы вдруг уйдёте на целый день, потому что забыли выключить утюг, или к вам должен прийти сантехник, или заболела ваша мама? – он вспомнил несколько причин, использовавшихся Викой.

– Что вы?! Конечно, нет!.. – Катя подумала, что здесь ей будет даже спокойнее, чем дома, но произносить вслух не стала.

– Это хорошо, – повторил Андрей. Оставалась, правда, одна, немаловажная деталь – они с Володей не определили зарплату новой секретарши, а без этого вести переговоры совершенно бессмысленно, но поскольку решение требовалось принять немедленно, Андрей решил волевым решением сохранить Викин оклад. …В конце концов, зам. директора я или нет? Пусть она не будет спать с шефом – зато работать будет, как положено…

– Зарплата у вас будет десять тысяч. Минус налоги, естественно. Устраивает?

Катя смотрела на него, то ли с ужасом, то ли с восторгом – она не могла даже предположить подобную цифру, ведь это в разы превышало зарплату отца, козырявшего тем, что он содержит семью. Андрей не понимал сути молчания, поэтому добавил:

– Тем более, как я понимаю, на транспорт вам тратиться не придётся. Может, потом, если мы переедем отсюда…

– Да, конечно… извините, – за эти деньги Катя готова была еще мыть полы и… «распечатывать документы» вспомнила она и ясно представила, как через секунду сказка рухнет. Скорее всего, ее просто выставят без дальнейших объяснений, но не сказать этого она просто не могла – потом всё получилось бы еще хуже. Она почувствовала, как краснеет, но ничего не могла с этим поделать, – я… не умею работать на компьютере. Вообще. Понимаете, когда мы учились, всё это только начиналось…

– Совсем не умеете? – Андрей удивился, ведь даже он уже научился одним пальцем набирать текст.

– Да…

Андрей вздохнул. Вика-то шлепала по клавишам с такой скоростью, что он не всегда успевал следить за ее ярко красными ногтями, беспорядочно исчезавшими и возникавшими на клавиатуре, будто капельки крови. И как Володя отнесется к такому «половинчатому» секретарю?..

– Вообще-то, вы нам подходите, – за эти полчаса Катя, словно из новобранца превратилась в его солдата, и теперь он уже должен нести за нее ответственность; заботиться о ней, учить, а не списывать в стройбат или сажать на «губу» за то, что она чего-то не умеет. Он не привык так поступать… тем более, в этих странных глазах читалась такая мольба, что, не готовый к мгновенному решению, Андрей отвел взгляд. …Черт, насколько все-таки с мужиками общаться проще, чем с бабами!..

– Я думаю, что мы решим ваш вопрос положительно, – произнес он тоном закостенелого бюрократа, и сам почувствовал это, – Владимир Иванович появится, и мы с ним все обсудим. Не возражаете, если я зайду к вам потом и сообщу результаты? – Андрей улыбнулся, чтоб хоть как-то сгладить казенные фразы.

– Да, конечно, – Катя поднялась. Она уже поняла, что все ее утреннее состояние оказалось безжалостным обманом, и солнце вылезло на небо совершенно случайно, безотносительно к ней. Все рушилось в сознании настолько быстро, что она даже не поняла, как вновь оказалась на лестничной площадке, и дверь, за которой получая десять тысяч, она могла б вернуть ощущение собственной значимости и человеческого достоинства, закрылась. Она точно знала, что закрылась навсегда.

Катя подумала, что похожа сейчас на кошку, которую подобрали на улице, обогрели, накормили, а потом выбросили обратно из-за какой-то дурацкой разбитой чашки…

Идти в город и пытаться найти что-нибудь другое не осталось ни сил, ни желания. И, вообще, это бесполезно! Это пустая иллюзия, вызванная необходимостью отработать злосчастные сто рублей – последние сто рублей в ее жизни…

Катя открыла дверь квартиры. Знакомый запах охватил ее, внушая своей въедливой неизменностью, что он вечен, и вырваться из него ей не суждено никогда. Тупо глядя в расплывающееся пространство, она сняла туфли; стащила мерзкий, ставший вдруг колючим, свитер, сбросила юбку, оставив ее лежать на полу, и рухнула на диван. Слезы полились сами собой; сначала незаметно, и она утирала их рукой, размазывая по щекам, но напор возрастал – они уже сотрясали все тело; рот непроизвольно открылся, словно противная соленая жидкость должна была хлынуть и оттуда. Катя почувствовала, что задыхается от рыданий и остановиться сможет, только когда вся влага выйдет из ее организма.

Продолжалась эта истерика довольно долго, пока, обессилев, она не затихла, продолжая лишь еле слышно всхлипывать в мокрую подушку.

Вдруг стало холодно. Как вчера, она натянула, валявшийся на диване, плед; свернулась под ним калачиком, укрывшись с головой, и стала часто-часто дышать, чтоб согреть тесное темное пространство.

Темнота успокаивала. Катя перестала дрожать и даже позволила себе вытянуть ноги. Измотанные нервы требовали отдыха. Она закрыла глаза, и будто провалилась в какое-то другое измерение, в котором не было, ни чертовых компьютеров, ни странных людей, торговавших мешками, а существовала лишь темнота и тишина. Остальное все осталось за гранью восприятия, и она наслаждалась этим состоянием, близким к невесомости. Что это было, она не могла понять, но, точно, не смерть, ведь ее сознание работало абсолютно четко, отслеживая каждый миг этого странного бытия.

– …Мама, – сказала Хетти, – а я найду дорогу в Страну Вечности?

– Глупенькая, – по тому, как изменилась интонация голоса, Хетти поняла, что мать улыбается, – тебя проводит Анубис. Он только с виду страшный, пугающий всех шакальей головой… как пугает смерть. Но он добрый. На его солнечном корабле ты переплывешь Озеро Лилий, пройдешь Поля Камыша…

– И как там все будет, в Стране Вечности?

– Никто еще не вернулся оттуда, и никто не рассказывал, что там. Но я дам тебе с собой все твои платья, мы с отцом соберем много рыбы, я напеку лепешек. И еще мы дадим тебе твою систру. И кошка Миу тоже пойдет с тобой.

– Как хорошо, что Миу пойдет со мной, – Хетти счастливо засмеялась, но тут же погрустнела, опустив лицо, – жаль только, что там не будет тебя и отца.

– Может быть, мы уже будем там и встретим тебя. В Стране Вечности тебя ждет большой город…

– Больше Буто?

– Больше. Там гораздо больше домов, и все они высокие, похожие на дворец Владыки Двух Земель; там много еды…

– И я буду все это видеть? – мечтательно спросила Хетти.

– Конечно, будешь.

– Я даже увижу, как я выгляжу… на кого я похожа…

– Может быть, ты и не будешь такой, как сейчас, ведь твой дух, твой Ка, соединится со своим хранителем. Когда это произойдет, ты станешь счастливой, как птица ибис с маленьким хохолком…

– Как все это здорово! А почему мы не можем сразу родиться в Земле Вечности?

– А тогда, как можно понять, насколько прекрасна та жизнь?

– Я уже поняла это! Что еще я могу понять здесь? Ведь такую, как я, никто не возьмет замуж; у меня никогда не будет детей, своего дома, где б я пекла лепешки, плела циновки…

– Ничего, Хетти, – мать горестно вздохнула, – зато в той стране у тебя не будет никаких забот. Только дождись часа, когда Осирис вознесет ладони, выпуская твое Ка из темницы…

*

После ухода Кати Андрей долго смотрел в одну точку. Сегодня, когда он увидел эту девушку вблизи, она показалась ему еще более знакомой, чем в первый раз, когда она растерянно выскочила из подъезда. Откуда это непонятное ощущение, понять он не мог. Неужели он просто видел ее в подъезде и так хорошо запомнил? Странно, ведь не было в ней ничего такого, на что обычно обращают внимание мужчины. А сегодня в этом подростковом ярком свитере она выглядела и вовсе смешно.

…Ерунда все это, – подумал Андрей, словно отряхиваясь от своих мыслей, – главное, правильно ли я сделал, обнадежив ее? Как отнесется Володя к тому, что она не умеет печатать?..

Андрей прошелся по комнате. Тишина и безделье не расслабляли, а, наоборот, требовали чем-то занять голову. О работе не думалось, потому что пока из Краснодара не придет новая партия мешков, пристраивать их – занятие неблагодарное и бесполезное. Проблемы надо решать по мере их возникновения – это являлось его принципом на протяжении многих лет. Жизнь настолько непредсказуема, что заранее подстраховаться от всех ее изгибов и изломов, просто невозможно; не стоит думать и о том, как Володя отнесется к его выбору. …Вчера я уже угробил кучу нервов, вырабатывая тактику в битве за увольнение Вики, а, оказалось, что мне еще и «спасибо» сказали…