Однокла$$ники играли в убийство

– Там… Такое несчастье!..

Все сорвались с мест. В дверях возникла давка, толпой выскочили в коридор. В ярком свете люстры мерно раскачивалось тело повешенного. Это был Карасев. Ирина при виде его издала дикий вопль. Все оцепенели, прикидывая возможные последствия этой пренеприятнейшей ситуации. Захар Наумович как завороженный смотрел на посиневшее, почти до черноты, лицо повешенного, потом медленно перевел взгляд на его ботинки.

– Что ж вы стоите, быстрей несите стул! – первым опомнился Шевчук.

И тут повешенный высунул язык и нахально подмигнул, потом вытащил из кармана платок и шумно высморкался:

– Наверное, на сквозняке протянуло… – заметил он из положения сверху.

Раздался глухой стук: Анюта хлопнулась в обморок. Потом что-то заскрипело, и повешенный плавно вернулся на грешную землю. Но момент воскрешения был подпорчен. Лишь ботинки коснулись пола, Виталий получил крепкую оплеуху от молодой супруги.

– Ты подлец! – с чувством высказалась она и с размаху влепила вторую пощечину. Тут она заметила Распорядителя:

– А шуточки ваши идиотские – хуже некуда.

Распорядитель повернулся к Виталию:

– Вы же сказали, что обо всем предупредили супругу! Значит, обманули меня!.. Мне очень жаль, Ирина, что ваш муж такой черствый и грубый человек. Что же касается остальных посетителей, позволю напомнить, что в названии моей игры присутствует слово «убийство».

Пока Карасев распутывал на себе хитроумные ремни, на которых он был подвешен и которые были скрыты под пиджаком, Распорядитель продолжил:

– Моя игра сопряжена с риском нервного срыва. Надеюсь, этого не произойдет, если уважаемые гости будут выполнять мои рекомендации… Кстати, как вы, милейший доктор Криг, оцените цвет лица удавленника? Не переживайте, Виталий, сейчас в вашем лице есть что-то притягательно-сатанинское.

Криг пожал плечами:

– Вообще-то моя специализация – венерические болезни…

Карасев наконец распутался и поспешно исчез в своем номере. Оттуда донеслись приглушенные крики: «Ты сделал меня посмешищем в глазах твоих кретинов-одноклассников!..»

– Ну вот, одна драма налицо, – невозмутимо отметил Распорядитель.

– А вы что, собираетесь устроить вселенский скандал? – спросил Шевчук.

Распорядитель холодно посмотрел на Игоря и небрежно обронил:

– Все драмы и скандалы находятся внутри людей. И я тут абсолютно ни при чем… Кстати, весь прошлый заезд, все до единого человека, пожелали быть сфотографированными в повешенном виде. Я даже думаю сделать это доброй традицией моего заведения. Портрет в петле и с золотым тиснением: «На долгую память об отдыхе в отеле „Завалинка“.» Или же: «Добро пожаловать в отель „Завалинка“.»

– Второй вариант, по-моему, лучше, – заметил Мигульский.

– Возможно… Фотоаппарат к вашим услугам. Разумеется, за дополнительную плату. Спокойной ночи, господа!

Распорядитель коротко поклонился, четко повернулся и вышел.

– У него выучка лакея высшего света, – бросил негромко уже окончательно пришедший в себя Криг.

– Зря, доктор, уж на лакея он совсем не похож… Он не берет чаевых, – произнес Шевчук и многозначительно усмехнулся.

Установилась несколько нервозная тишина. Бледная Анюта сидела в кресле. Азиз обмахивал ее платком. В полном молчании гости бесшумно поднялись и разбрелись по номерам. Алиев помог подняться своей подруге, пробормотал безадресное «спокойной ночи». Мигульский и Шевчук остались вдвоем.

– Пошли ко мне, – предложил Игорь. – У меня есть бутылка водки.

– Давай глянем, может, еще бар открыт.

Но створки были плотно закупорены, будто бара и не существовало.

– А закуска есть? – спросил Мигульский.

– Вот закуски нет.

– Погоди, я сейчас захвачу печенье…

Они уселись в кресла и, не глядя друг на друга, по очереди налили себе водки. Выпили молча.

– Ну, и как ты думаешь, кому пришла затея собрать нас в этом отеле? – спросил Игорь, с отвращением пережевывая печенье.

– Ну, точно, не я. Я думаю, он появится последним, приедет на крученом «Бентли», а мы, приняв на грудь хорошую дозу дармовой выпивки, будем благодарить его за то, что он собрал нас всех под этой крышей.

– А я только и делаю, что прицениваюсь, то к одной роже одноклассничка, то к другой.

– Его или ее здесь нет. На Машу подумать – нелепо. Анюта? Идиотом надо быть, чтоб даже представить это.

– Кто знает, может, именно она заставила своего «папусю» раскошелиться на приглашения всем нам. Конечно, не простой малый, но он всецело занят своей «беби», небось, сбежал от морщинистой Гюльчихры и доволен, как мартовский кот. Карасев достаточно ограничен, чтобы плести какую-нибудь интригу… А может, это Ирэн морочит тебе голову? Она никакого отношения к Стеценко не имела?

– Нет. Здесь никто не мог знать Стеценко.

– Так. А местный персонал? Мальчик тут ходит, Мустафа, кажется, завтраки в постель разносит…

– Распорядитель мне не по душе. – Шевчук опрокинул в себя водку, закашлялся. – Корчит из себя великого гения. Козел… Не разберешь, чего у него на уме.

Шевчук вытер пот со лба, снял потрепанную куртку, повесил небрежно на спинку стула. Раздался характерный стук. Мигульский покосился на оттопыренный карман.

– У тебя там бомба?

– Не угадал. Пистолет.

– Ты хочешь устроить здесь перестрелку?

– Я не хочу, чтобы со мной невежливо обращались.

Мигульский снял очки и потер переносицу. Без очков он стал похожим на сову: нос казался длиннее и крючковатее.

– Похоже, я вляпался с тобой в нехорошую историю. Те ребята явно связаны с наркобизнесом. И тебе, Шевчук, лучше по-мирному отделаться от них. Прибьют – и концов не отыщешь.

– Какой еще наркобизнес! – раздраженно отреагировал Игорь. – Даже если я и вывез из Чечни наркотики, – ведь столько времени прошло, давно бы куда-нибудь сплавил.

– Не будь наивным, – саркастически усмехнулся Эд. – Ты им нужен, чтобы прощупать насчет связей с наркодельцами. Им нужны курьеры, как их там, гонцы, нужны боевики – крепкие парни, которые умеют обращаться с оружием. Ветераны войны для них, сам знаешь, в цене. Вспомни, как намекали на дела с наркотой. Хотят взять тебя на крючок. Видят, парень бедствует. Решили для начала сделать тебе путевочку, чтоб почувствовал красивую жизнь.

Шевчук зевнул, пробормотал: