Ультимо

Вадим потряс головой. Мысли разбегались, он никак не мог сосредоточиться.

Получается, что он где-то когда-то согрешил, раз его наказывают. И интересно, кто же это его наказывает? И, главное, за что?

Вадим отбросил нож и прошёл в комнату. Сев в кресло, он снова погрузился в свои невесёлые мысли.

Каратов добросовестно пересмотрел всю свою жизнь, все свои поступки, и не нашёл нигде каких-то криминальных, с его точки зрения, действий. Были мелкие, как и у всех прегрешения, но они есть у каждого человека – за них не наказывают так жестоко. Мелькнула мысль, что служители церкви правы, утверждая, что человек может расплачиваться за грехи предков, но тогда все бы поколения испытывали бы в какой-то мере дискомфорт, пытаясь исправить положение. Но Вадим знает немало семей, в которых два и даже три поколения не испытали сотой доли того, что пришлось испытать ему, похоронив уже двух жён! Да он Синяя борода! Нет, от таких мыслей можно сойти с ума.

Вадим решительно встал и стал одеваться. Надо хоть начать что-то делать для исправления ситуации, надо добиться максимального наказания для этого Ильина! Но это будет только началом мести. Потом, потом, когда этот ублюдок выйдет из тюрьмы, Вадим с ним рассчитается по-настоящему!

Каратов спустился во двор и направился к своей машине. Жмуркин снова возился со своей колымагой, забравшись чуть ли не по пояс под капот. Вадим всегда помогал соседу, но в этот раз он проигнорировал призывы Владимира, резко нажав на педаль акселератора. Машина обиделась от такого грубого обращения, и сразу заглохла. Чертыхнувшись, Каратов выдвинул воздушную заслонку, двигатель взревел, и, полыхнув на Жмуркина выхлопным смрадом, машина выскочила с территории двора.

Припарковавшись недалеко от кинотеатра «Московский», Вадим быстрым шагом направился к полукруглому зданию райсовета. Расспросив дежурного, он, следуя его указаниям, поднялся на третий этаж, где располагались кабинеты следователей и залы судебных заседаний. Найдя комнату с нужной табличкой, Вадим постучал и открыл дверь. В небольшом помещении сидел за столом человек средних лет, с волосами пшеничного цвета, в мятом костюме и галстуке. Он даже не поднял головы от бумаг, которые в беспорядке были разбросаны по столешнице, человек только досадливо поморщился, поняв, что в его кабинет кто-то вошёл. Каратов кашлянул и сделал шаг в направление стола. Наконец, следователь соизволил поднять голову, он вежливым взглядом уставился на посетителя и спросил:

– Вы ко мне?

– Да! Я – Каратов Вадим Петрович. Вы ведёте дело о наезде на пешехода…

– Постойте, – перебил хозяин кабинета, не дав закончить Вадиму фразу, – предъявите паспорт, пожалуйста.

Каратов достал документ и положил его на стол. Купельник взял паспорт и стал внимательно его изучать. Через две минуты он отложил его и спросил:

– Так по какому вопросу вы собственно?

– Семнадцатого числа сбили на смерть мою жену на перекрёстке Ленсовета и Фрунзе, и я…

– Неправда! – воскликнул хозяин кабинета, опять перебив посетителя. – Вы не являетесь мужем гражданки Галкиной. В вашем паспорте нет штампа о браке!

– Но у нас должна была состоятся свадьба через два дня! И потом, какое теперь это имеет значение, я имею ввиду штамп в паспорте. – Злость стала подниматься внутри Каратова. – Я к вам пришёл, чтобы узнать: когда состоится суд, и сколько светит этому негодяю?!

Следователь откинулся на спинку стула, отчего его жиденькие пшеничные волосы потеряли стройность, открыв розовую плешь. Вадим отметил про себя, что взгляд следователя изменился, когда тот снова поднял на него глаза:

– Вы, значит, являетесь женихом гражданки Галкиной? Вернее, являлись, – последние слова следователь произнёс очень тихо. – Должен вас огорчить, Вадим Петрович, претензий со стороны закона к гражданину Ильину у нас нет. Он хоть и был в лёгком подпитии, но правил дорожного движения не нарушал. Следствие установило, что гражданка Галкина сама грубо нарушила правила перехода проезжей части, перебегая её в неположенном месте. Да вы и сами можете в этом убедиться, посмотрев на схему, где зафиксированы все события. – Купельник порылся в бумагах и вытащил лист, где была начерчена схема перекрёстка. – Вот, смотрите… здесь машина гражданина Ильина… здесь тело гражданки Галкиной… вот линия её движения… Видите, она перебегает перекрёсток по диагонали, чем грубо нарушает правила перехода, – шариковая ручка следователя водила по схеме. – Я вам сочувствую, товарищ, но погибшая сама виновата.

У Вадима потемнело в глазах, он почувствовал, как волна гнева заполняет всю его сущность. Не владея собой, он сделал широкий шаг в сторону следователя и схватил левой рукой его за рубашку на груди, потом, приподняв его со стула, замахнулся правой, но в это время хозяин кабинета заорал тонким голосом, да так громко, что Каратов, вовремя опомнился и отпустил ненавистного представителя Фемиды. Тот с грохотом опустился на стул, потирая шею. Галстук следователя скомкался и сдвинулся вбок, а лицо приобрело цвет спелого помидора. Вадим опустил руку с сжатым кулаком и воскликнул:

– Это как понимать!? Я видел схему, настоящую схему, а не эту подделку, не эту лажу, что ты мне сейчас показал!! Где первый вариант схемы?! Почему появилась другая схема?!! – Вадим орал прямо в лицо Купельнику, брызгая слюной. – Ты всё подменил, сволочь!! Там т-образный перекрёсток! Куда она бежала?! В сторону от нашего дома!!?

– Я сейчас позову охрану! – завопил Купельник и даже сделал попытку привстать.

Каратов вдруг сообразил, где он находится, и что криком и руганью дело не решишь. Он успокоился, достал из кармана резиновый круг, и стал нервно его мять. Следователь, с тревогой наблюдавший за рукой Вадима, когда тот полез за своим разминочным небольшим снарядом, испустил вздох облегчения. Вадим усмехнулся и уселся на стул, взяв свой паспорт со стола.

– Расскажи мне, куда делась настоящая первоначальная схема, и что означает твоё заявление, якобы этот мерзавец был слегка пьян, когда капитан в ГАИ мне сказал, что Ильин был сильно пьян??! – Вадим, сжав кулаки, ждал ответа.

Купельник всё ещё разглаживал рукой смятую рубашку, он непроизвольно отодвинулся от посетителя и хотел уже что-то ответить, но в это время дверь открылась и в кабинет заглянули два милиционера, у одного из которых Каратов успел разглядеть на поясе кобуру с пистолетом. По всей видимости, Купельник успел нажать на тревожную кнопку. Следователь приободрился, сделал строгую физиономию и, глядя на милиционеров, сказал:

– Побудьте, пожалуйста где-нибудь рядом, ребята, а то гражданин какой-то нервный попался. Итак, – дверь закрылась, и следователь продолжил, – вам надо какую-то схему, гражданин, но та схема, которую вы видите и есть та, настоящая! Вы что-то путаете, Вадим Петрович! Может, капитан вам что-то там и показывал, но это были лишь выводы простых постовых милиционеров, а следствие пришло к другим выводам, так что лучше вам смириться и не бузить, а то можно и пятнадцать суток заработать. Будь кто-то другой на моём месте, то вы бы уже сидели в КПЗ за угрозы следователю, и неизвестно, чем бы всё это закончилось. Могли бы и условный срок схлопотать, между прочим!

Каратов сидел с чугунной головой и ему казалось, что комната шатается. Выслушивать этот бред он больше не мог. У Вадима нашлись силы на то, чтобы только спросить:

– Суда, значит, не будет?

– Судить мёртвую девушку – верх цинизма, – ответил Купельник, заглаживая остатки волос на лысину.

– Я имел ввиду этого Ильина, и вы меня поняли! – Каратов с ненавистью посмотрел на следователя.

Родион Сергеевич сделал удивлённое лицо, ещё раз погладил лысину, и ответил:

– Советую вам впредь держать себя в руках и не идти против закона, – немного пафосно получилось у следователя. – Что касается выводов следствия, то, если они вам не нравятся – можете подать жалобу, но это могут делать только родственники Галкиной, а вы, как я понимаю, таковым не являетесь! Официально, во всяком случае, поэтому попрошу вас покинуть кабинет!

– Но были же свидетели ещё!! – в отчаянии воскликнул Вадим.

– Свидетели подтверждают полностью выводы следствия! Попрошу вас покинуть кабинет!

Вадим хотел посмотреть в эти лживые глаза, но этого у него не получилось – Купельник тщательно прятал глаза, которые бегали, не находя себе места. Каратов понял, что большего он здесь не добьётся, поэтому встал и направился к двери, про себя дав клятву убить этого проходимца.

Выходя из кабинета, Каратов что есть силы грохнул дверью. Два милиционера, стоявшие неподалёку, синхронно повернули головы в сторону Вадима, но каких-то репрессивных мер не предприняли. Каратов медленно прошёл мимо стражей порядка, подумав, что они знают, что из себя представляет следователь, от которого он только-что вышел.

Спустившись на первый этаж, Вадим медленно пошёл по полукруглому коридору в сторону буфета, где решил немного перекусить. Взгляд его бездумно блуждал по стенам коридора, как вдруг упёрся в стенд с фотографиями. Он приблизился к застеклённой выставке, пытаясь сообразить, что именно заставило его зацепиться взглядом. Стенд назывался «Лучшие люди нашего города». Мазнув ещё раз по фотографиям взглядом, Вадим хотел было пойти дальше, как неожиданно увидел знакомую фамилию. Сосредоточив всё внимание на фото, он опустил взор на надпись, которая гласила, что перед собой вы видите Первого секретаря райкома, товарища Ильина Романа Игнатьевича. Каратов сразу стал вспоминать, как полностью зовут негодяя, который оборвал жизнь Вероники, и к своему изумлению обнаружил, что того точно звали Павлом Романовичем! Выходило, что Павел, сбивший Веронику, является сыном первого секретаря райкома! Отчество, во всяком случае, совпадало, но эту информацию надо было ещё проверить, хотя Вадим уже почти не сомневался в своём предположении – это именно тот Ильин, ибо ничем другим неожиданные метаморфозы с уликами и свидетелями не объяснить.

Каратов даже забыл заглянуть в буфет, он выбежал из здания райсовета и ринулся к машине. У него было два варианта, чтобы подтвердить или опровергнуть своё подозрение – первое, обратиться к капитану ГАИ Виноградову, который сочувственно отнёсся к Вадиму, и второй вариант был обратиться за помощью к знакомому оперу, с которым он познакомился в гаражах. Каратов нервно сжимал и разжимал резиновое кольцо, прикидывая у кого лучше попросить помощь. После недолгих раздумий, Вадим решил обратиться к своему знакомому. Во-первых, после всего случившегося, он не доверял гаишникам, а во-вторых, опер мог что-то дельное ему посоветовать. Каратов положил резиновое кольцо в карман и достал потрёпанную записную книжку. Отыскав нужный телефон, Вадим вылез из машины и направился к телефону-автомату, стоявшему у входа в райсовет. После третьего гудка трубку сняли, и Вадим услышал знакомый голос майора Гаврилова:

– Слушаю.

– Лёня, мне срочно надо с тобой поговорить! Ты будешь в гараже сегодня?

– Вадим?

– Да!

Последовала пауза – видимо, майор сверялся со своим графиком предстоящих работ. Наконец, он ответил: – Хорошо, давай сегодня в семь в гаражах.

Поблагодарив, Вадим повесил трубку и вышел из будки. Нервно закурив, он снова направился к своей машине.

С Леонидом Гавриловым, оперуполномоченным уголовного розыска, Каратов познакомился два года назад, когда был занят сложным ремонтом двигателя. Тогда, находясь в рабочем боксе, Вадим тельфером вытаскивал движок из моторного отсека, тут же стоявший на подхвате дядя Жора ему помогал, когда к ним обратился симпатичный здоровяк средних лет:

– Здравствуйте, к вам обратиться мне посоветовали мужики, которым вы уже помогли, – начал незнакомец, внимательно наблюдая за извлечением движка. – Вижу, что сейчас вы заняты, когда к вам можно обратиться, а то мне надо срочно ехать, а машина чёрт знает как себя ведёт?

– Что у вас? – спросил Вадим, вытирая пот тыльной стороной ладони.

– Понимаете, – приободрился мужик, – она то едет, то не едет! Глохнет, зараза, а от чего не пойму, но вдруг опять едет, гадина!

– Дядя Жора, начинай разборку, а я посмотрю, что там с машиной у товарища, – сказал Вадим.