Искусство умирать

Сверху свалился еще один и упал на спину. Человек-кузнечик, не раздумывая, вцепился конкуренту в горло. Утолив голод, он осмотрелся. Дюжина кузнечиков рыла подкопы в подвал сразу со всех сторон. Если человек умен, то он заметит это, высунется из окна и начнет стрелять. Если у него еще есть чем стрелять. К счастью, становится темнее.

Человек-кузнечик уже закопался так, что были видны только задние лапы.

Бат снова вызвал корабль.

На этот раз ответил Орвелл.

– Как ты там?

– Плохо, но пока держусь. Здесь целая туча кузнечиков.

– При чем здесь кузнечики?

– Это не те кузнечики. Эти каждый по семь центнеров весом, не меньше. Я сейчас в домике в лесу. Я уже пристрелил десяток. Они пробрались на второй этаж, но я закрылся. Патроны у меня пока есть.

– Зачем ты ушел?

– Жить всем хочется. Что вы собирались со мной сделать?

– Ничего.

– Так я и поверил! Ничего! Если ничего, тогда присылайте подмогу.

– Хорошо, – ответил Орвелл, – но вначале отдай меч.

– Что отдать?

– Реликтовый меч. Все знают, что он у тебя.

– А, вот в чем дело. Тогда ……… вы получите свой меч! Слышите, …….! Он дважды выругался и вдруг почувстововал, как онемели ноги. Он попробовал встать и свалился. Это что-то с моим позвоночником, – подумал он, – не может быть, чтобы это было серьезно. Я ведь совершенно здоров и всегда был здоров.

Он снова смахнул маленького кузнечика с плеча. До чего навязчивы могут быть эти твари. Он подтянулся на руках и сел в кресло. Что бы это ни было, а я не сдамся. Пересидел какой-то нерв, так бывает. Со мной просто не может ничего случиться. Я еще слишком молод, чтобы умереть. Становится совсем темно. Где же у них включается свет?

Человек-кузнечик провалился в подвал. Подвал был глубоким и кузнечик больно ударился усиками. В подвалах часто хранят что-нибудь вкусненькое. Хорошо, что я провалился первым. На верх выходить пока не стоит. Пусть стемнеет. Все нужно делать по порядку. Но как вкусно треснет его голова… Он продвигался, ощупывая предметы усиками. Что в этой банке? Фу, надо же, машинное масло. А здесь? Вот, здесь что-то пахучее. А вот целая бочка с салом.

Он прислушался. Еще несколько минут и остальные тоже будут здесь. Нужно есть сало, пока никого нет. Он перевернул бочку и вытащил несколько больших кусков. Зачем они его так солят? Еще один влез. Еще минута и будет полный подвал. Впрочем, я уже наелся, – подумал человек-кузнечик, – пускай теперь другие повоюют.

За окнами стало совсем темно и даже было бы мирно (как всегда становится мирно в душе ясными приморскими вечерами), если бы не сухой хрус и передвижение уже невидимых грузных тел: одни кузнечики поедали, заедали или доедали других, убитых или изувеченных. И поедавшие и поедаемые действовали молча. Патронов уже не осталось, но никто и не рвался в окна – слишком много дармовой еды валялось в пыли, под контурной чернотой ненастоящих сосен. Несколько кузнечиков пытались прогрызть потолок, но безуспешно.

Бат сполз с тяжелого кресла и передвигался по комнате на руках, как парализованный. Ноги полностью потеряли чувствительность. Кажется одна сильно порезана куском стекла, но в темноте этого не видно. Надо бы дотянуться и посмотреть, слишком сильный запах крови. Вообще-то все запахи стали сильнее. А света здесь нет, ведь город мертв, а значит, мертвы все его системы, обеспечивавшие еще недавно снабжение дачных домиков. До утра, пожалуй, не продержаться. Нужно вызывать помощь. Как сильно пахнут эти тела, и каждый пахнет по-своему…

Он снова включил связь.

– Я требую помощи. Если вы не вытащите меня отсюда через десять минут……… (он снова выругался), то я использую меч. Я разнесу всю эту планету!

Он выругался снова и продолжал ругаться в микрофон.

Если они поймаются на этот блеф, значит, они и в самом деле верят, что меч у меня. Но тогда где же он на самом деле?

На Хлопушке согласились. Они пришлют второй Зонтик. Поскорее бы. Что же это с ногами? Темнота становится прозрачнее. Прозрачнее и ярче. Вот это кресло, оно было уже совсем невидимо, сейчас оно кажется синим. А оно было серым. Что со мной происходит? Как трудно связываются мысли… Тушками набитых ушей настроны в ровно пополам – я говорю вслух? что за чушь я несу? То же самое было с Коре. Что случилось с ним после этого? Нужно вызвать Хлопушку…

– Это опять я.

– Зонтик уже вышел. Подождешь несколько минут.

– Я не могу ждать. Слушайте. Я заболел. Небесной шторой завешен парта-парагенез исторической морали суждений. Вначали от-отнялись ноги. Потом – несворот кашалотовый перьев нсколько зубудлыжнопроклятой дейстительности ввертье мне. Потом я стал видеть в в в в в темноте. Я сейчас выключусь. Это то же самое, что с Ко-коре. Слышите, то же самое! Приезжайте и изучайте!

Радуйтесь на здоровье! Но Коре не умер, он вернется! я тоже вернусь!

Слышите, я вернусь! и я каждому… Такие красивые цвета. Мне трудно говорить. Язык вырос.

Он встал на ноги. Теперь не разгибалась спина.

– Алло, мы слушаем…

Голос стал тихнуть и погружаться в спокойное безразличие. Я хочу есть, – подумал Бат. Есть в этом доме что-нибудь поесть?

Человек-кузнечик перегрыз балку и пол в комнате просел. Он приподнял лбом несколько половиц и попробовал просунуть плечи. К этому времени кто-то уже прогрыз потолок и в дырку одно за другим сваливались темные тяжелые тела.

Челоыек-кузнечик напрягся и вылез в комнату первого этажа. Здесь уже немало своих. Ага, пятеро. Вот и шестой. Здоровый какой, надо держаться подальше. Не надо меня трогать, пожалуйста, мне ничего не нужно. Я же маленький и слабый.

Чужой человек-кузнечик неловко прыгнул и вцепился в плечо. Кусок плеча был вырван с хрустом. А куда же делся человек? – подумал кузнечик в последний момент. Потом ему откусили голову. Ночной пир только разгорался.

Второй Зонтик подошел к поляне совсем близко и остановился. Приборы не фиксировали присутствия человека. Бата здесь не было. Зато были полчища кузнечиков, пожирающих друг друга. Зонтик, не включая освещения, работал всеми своими анализаторами, собирая информацию. Средний вес: шестьсот тридцать килограмм. Двуполы. Половые признаки не выражены. Всеядны. Высота прыжка – шесть метров. Длина прыжка – четырнадцать метров. Зубы располагаются рядами, как у акул.

Зонтик сформировал объемное изображение и повесил его внутри себя, предварительно ярко раскрасив.

– Господи, какой ужас! – сказала Евгения. – У них ведь человеческие руки, с пальцами. Пять совершенно человеческих пальцев с ногтями. С такими пальцами можно быть хирургом или маньяком-душителем. Я не удивлюсь, если в один прекрасный день оно возьмет в руки оружие! Останови картинку!

Зонтик остановил картинку. Обьемное изображение чудовища в натуральную величину застыло в воздухе. Теперь можно было его подробно и неторопясь рассмотреть. Бат все равно ушел или спрятался, или погиб. Или мы этого никогда не узнаем. Впрочем, имея реликтовый меч, можно отбиться не только от кузнечиков.

– Как ты думаешь? – спросила Евгения.

– Думаю, он успел уйти, – ответил Фил. – Я бы смог уйти, будь я на его месте.

– Даже безоружным?

– У него была винтовка.

– Ага.

Евгения рассматривала изображение. Кузнечик был покрыт волосками, на вид упругими. Под волосками были чешуйки. Особенно волосаты были задние лапы. Лапы оканчивались вполне человеческими ступнями, вывернутыми назад.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

МЕРТВЫЙ ГОРОД

21