Знаки демиурга

Знаки демиурга
Сергей Гончаров

Невозможного больше не существует! «Виаджо» взламывает само время.

Что ты хочешь ощутить? Восторг от открытия нового континента? Желаешь побывать первым в космосе? Мечтаешь взглянуть одним глазком на мир без Интернета?

Может быть, у тебя есть собственное жгучее желание? Нам достаточно назвать имя, время и место.

Попробуй побыть другим человеком. Думай иначе. Чувствуй иначе.

Испытай на себе любой спектр эмоций, доступный в истории.

Главное – ты в безопасности, ведь прошлое изменить невозможно.

Сергей Гончаров

Знаки демиурга

Я ещё никогда не путешествовал во времени, поэтому чувствовал дискомфорт. Мягкий диван такси казался жёстким и неудобным. Ладони взмокли. Ещё пару лет назад и представить не мог, что отправлюсь путешествовать во времени. Два-три года назад я, как и большинство обывателей, считал фирму, предоставляющую возможность отправиться в прошлое, просто кучкой мошенников.

Передо мной в машине ехали явно какие-то свиньи. На полу валялся попкорн, местами раздавленный, на противоположном кожаном сиденье красовалась лужица. Скорее всего, подростки гуляли. Они часто выбирают такси местом встреч. Климат-контроль, тишина, наглухо тонированные окна, мобильность, голографический экран – что ещё нужно компании молодых людей для нормального времяпрепровождения?

– Максим, мы почти приехали, – сообщил приятный мужской голос. – Подтверждаете оплату?

– Оплату подтверждаю, – сказал я чётко и громко.

– Спасибо, – спустя секунду отозвалось такси. – Оплата прошла успешно.

Ещё пару лет назад голосовые помощники неизменно добавляли что-нибудь наподобие: спасибо, что воспользовались нашим сервисом «тяни-толкай», будем ждать вас снова, ведь для вас у нас всегда припасён подарок – бесплатный пробный массаж в оздоровительном центре «мни-заминай». Потом такое наглое впаривание запретили на законодательном уровне. Как неуместную рекламу. Этот полезный закон надо было ввести гораздо раньше, а то дошло уже до смешного, когда утюг продаёт корм для рыбок. Не шучу. Мне пытался.

Мы подъехали к воротам. Несколько мгновений стояли. Сканирующие охранные устройства связались с чипом в моей голове, проверили личность, получили разрешение от центрального компьютера, куда я заблаговременно скидывал запрос на посещение, затем открыли ворота. Такси бесшумно двинулось по узкой дорожке к семиэтажному белому зданию. Ещё лет десять назад в нём располагалась Пятая клиническая больница имени Скворцова. Затем фирма «Виаджо»[1 - Путешествие (итал.)] выкупила здание, а для больницы за государственный счёт построили новое, современное строение.

Такси остановилось напротив входа.

– Мы приехали, Максим, – сообщил автомобиль. – Удачного дня!

– И тебе, Афанасий, спокойных пассажиров, – пожелал я, пока дверь отъезжала в сторону.

В салон ворвался холодный ветер. Я выбрался из машины. Наступил в лужу, тонким слоем растёкшуюся по асфальту на всём видимом пространстве. С низкого хмурого неба уже второй день беспрестанно лил дождь. Зима, называется… Помню, когда ещё был ребёнком, хоть пару раз за зиму, но снег выпадал. Сугробы держались по два-три дня. Современным детям об этом можно только рассказывать.

Такси закрыло дверь и, шурша покрышками, уехало. Я сделал несколько шагов и оказался под козырьком. Тут хоть дождь не хлестал. Автоматизированная охрана у входа за две секунды проверила меня на наличие оружия, на алкогольное или наркотическое опьянение, после затемнённые двери раскрылись. Я поспешно заскочил внутрь, прочь от зимы.

Оказавшись в просторном вестибюле с дизайнерским освещением, направился к регистрационной стойке. Кроме неё здесь находились ещё три дивана, кофейный робот-официант, дожидавшийся команды в углу, да столик с целым ворохом глянцевых журналов. Печатная продукция на несколько мгновений приковала мой взгляд, уйму времени её не видел.

– День добрый, – сказал я, остановившись у пустовавшей регистрационной стойки.

В ту же секунду передо мной возникла голограмма красивой брюнетки в белой блузке с золотым колье на шее.

– Здравствуйте, Максим! – мило улыбнулась она. – Меня зовут Марина. Давайте уточним параметры вашего заказа?

– Давайте, Марина.

– Вы хотите побыть в теле Христофора Колумба двенадцатого октября тысяча четыреста девяносто второго года? Всё верно?

– Всё верно, – кивнул я.

– Отличный выбор. Хочу заметить, что это популярное направление. Я вижу, вы уже ознакомились с нашими предупреждениями, но я обязана напомнить, что при перемещении в прошлое вы можете увидеть довольно нелицеприятные вещи. Посещение туалета, секс, излишнюю жестокость. Вы подтверждаете, что готовы к подобным зрелищам и ощущениям?

– Угу, – зевнул я.

– Простите, – голографическая Марина чуть наклонила голову вправо. – Не расслышала.

– Подтверждаю, – повторил я чётко.

– Замечательно, – улыбнулась брюнетка. – Тогда мы можем перейти к оплате. Ваш счёт я вижу. Вы подтверждаете оплату?

– Подтверждаю, – ответил я.

– Замечательно, – сказала Марина. – Однако голосового подтверждения недостаточно. Посмотрите вот сюда, – указала полупрозрачным пальчиком.

Справа от меня, над стойкой, возник голографический экран, работавший в режиме зеркала. Я поднёс лицо ближе. Датчики за мгновение считали мой профиль, сетчатку глаза.

– Замечательно, – повторила Марина.

Изображение на экране сменилось на матово-чёрное с зелёным кружком посередине.

– И последний разок… – состроила извиняющуюся мордаху голографический помощник.

– Пфф! – возмущённо выдохнул я. – А кровь вам сдавать не понадобится?! Почему столько защит на обыкновенный платёж?! – поднёс подушечку большого пальца к зелёному кружку.

Сенсоры моментально считали узор с пальца, в следующий миг экран пропал.

– Кровь сдавать не понадобится, – ответила Марина. Как и любой робот, она не поняла сарказма и начала отвечать на вопросы последовательно. – Три степени идентификации – требование повышенной безопасности банка, в котором мы обслуживаемся.

Я не слушал её ответ. Перед глазами стоял биткойн-счёт, который в этот момент серьёзно уменьшился. С прайсом «Виаджо» я ознакомился ещё дома. Цены у компании серьёзные. Дешевле в Аргентину съездить на месяц, чем на день в прошлое. Впрочем, ничего удивительного – они монополисты. Были, есть и, скорее всего, останутся. Технология слишком сложна, а покупательский спрос схлынул. Народ наигрался в путешественников во времени. Экзотика пропала. Именно этого я и ждал, ведь записываться на приём за два-три месяца, как это происходило ещё пару лет назад – натуральный моветон.

– Оплата произведена, – сообщила Марина. – Я уже сообщила ответственному сотруднику о вашем прибытии. Пожалуйста, ожидайте, Максим. За вами спустятся.

Чип в голове просигнализировал, что счёт уменьшился. Не дав сказать ни слова, голографическая сотрудница растворилась. Я несколько мгновений стоял и смотрел в то место, где мгновение назад находилась красивая брюнетка.

Не ожидал, что у такой передовой компании настолько дедовские методы! Чтобы за посетителем спускался живой человек… Да я последний раз такое видел ещё в детстве, когда меня батя к зубному водил. Во всех организациях просто сообщают имя лифта. Подходишь, называешь лифт по имени и ждёшь, когда он за тобой приедет, чтобы отвезти на нужный этаж. А тут… они бы ещё меня к другому входу отправили, чтобы там по лестнице на третий этаж подняться!

Делать нечего – придётся ожидать. Теперь стало понятно, зачем в вестибюле диваны. Я опустился на один из них рядом со столиком. Взялся за верхний журнал в стопке, потянул на себя. На пол упало печатное издание, лежавшее следующим. Невольно посмотрел на него. На обложке красовалась физиономия моего тёзки – Максима Холиди. Я поднял левой рукой журнал с лицом человека, изменившего мир. Несколько мгновений смотрел в напечатанные глаза. Его взгляд пронизал меня через время и пространство – ведь Максим Холиди умер ещё месяц назад. Через мгновение я сообразил, что такого журнала существовать не могло! Печатные издания лет пятнадцать назад окончательно и бесповоротно утонули в истории. Неужели этот выпуск сделали специально для вестибюля «Виаджо»?! Положив первый журнал на колени, я открыл выпуск с Максимом Холиди. Внутри меня ждало разочарование. Если быть точнее – белые глянцевые листы. Журнал оказался муляжом. Тогда я отложил его и раскрыл тот, который изначально взял. Он оказался потрёпан временем, листы, заполненные буквами и фотографиями, были испачканы сотнями пальцев. Задняя обложка оказалась загнута. У меня сложилось стойкое ощущение, что кто-то перед этим сделал загиб, зацепил им следующий журнал, чтобы очередной посетитель свалил его на пол и обратил внимание. В следующий миг откинул эту мысль. Глупость же! Кто станет под камерами портить печатный журнал, который стоит кучу биткойнов?!

Я снова взял в руки журнал с лицом Максима Холиди. Он умер в возрасте ста восемнадцати лет. Однако на фото ему не больше ста. До последнего дня он сохранял ясность ума и бодрость в теле. Мог бы прожить ещё – помешала нелепая смерть. Подавился за ужином хлебом, мякиш перекрыл дыхание. Родные не успели ничего сделать. Впрочем, как и дрон скорой помощи, примчавшийся за полторы минуты.

Мой отец каждое слово Максима Холиди воспринимал, как правду в последней инстанции. Наверное, поэтому и смог накопить приличное количество активов, сумел научить сына, то есть меня, разумному обращению с деньгами.

Я никогда не работал – за меня всегда работали мои деньги.