Проклятие женщины

– Ты замёрз, Свет очей моих? – спросила Катя. – Ты дрожишь.

– Всё нормально, – хрипло отозвался Роман. Он чуть сменил позу, положил голову в район Катиного солнечного сплетения. – Просто чего-то… не по себе.

– Тебе не интересно? Давай что-нибудь другое включим.

Катя потянулась за пультом. Роман поймал её руку и прижался к ней губами. Такая тёплая, такая нежная, такая родная… Он с ужасом осознал, что уже очень скоро эти руки будут ласкать другого мужчину. Катя будет нашёптывать кому-то другому о своей любви. Будет дарить другому свою нежность.

Роман закрыл глаза, чтобы не расплакаться от чувства безысходности. Он понимал, что Катя его любит, и будет горевать после смерти. Как известно, время лечит и очень скоро она найдёт другого мужчину. Пусть пройдёт год. Пусть два. Пусть пять. Какая разница?

Рома открыл глаза и постарался выкинуть плохие мысли из головы. Всё равно всем когда-нибудь умирать. Он сосредоточился на фильме. Наблюдал за длинноволосой блондинкой, которая несла ахинею, положенную ролью. Затем полетели несуразные космические корабли, началась стрельба голубыми лучами, по железным переборкам побежали люди. В общем, показывали стандартный космический боевик. Рома мысленно уплыл в тот день, когда впервые встретил Катю. Он отчётливо его помнил…

* * *

Катя стояла за кафедрой и читала лекцию о культуре средних веков, когда один из студентов, шутки ради, спросил, сколько ведьм сожгли на кострах. Преподаватель поменялась в лице и несколько мгновений просто молчала. По аудитории пронеслись первые смешки.

– Всё, что вы знаете о ведьмах – неправда, – произнесла она с замогильными интонациями. С каждым новым словом, её голос наполнялся жизненной силой и креп. – Все эти представления сформировались много позже. Их сформировала современная поп-культура. Все эти сделки с дьяволом, полёты на мётлах, варева в котлах…

– Чёрные коты и рыжие волосы, – добавил кто-то из аудитории.

– …именно, – кивнула Катя. – Очень многое… Почти всё, что знает современный человек о ведьмах, придумано беллетристами и режиссёрами последних веков. Правда, как это обычно и бывает, намного прозаичнее.

– Расскажите? – попросил Роман. Он, не отрываясь, смотрел на нового преподавателя.

Катя посмотрела ему в глаза. На несколько мгновений замялась, зная, что её пытаются увести от темы лекции в сторону более интересного для студентов рассказа.

– Собственно здесь и рассказывать особенно нечего, – она по-прежнему смотрела на Рому. Наконец, отвела глаза. – Ведьмами называли людей, которые имеют магический дар. Очень редко они его использовали для того, чтобы причинить кому-то зло. Для добрых дел чаще. Однако, природа людей такова, что добро они забывают быстро, зато зло помнят долго. В средние века, когда церковь стала мощнейшим общественным институтом, она взялась искоренить зло, которое по её мнению, несли ведьмы. По факту же церковь боялась инакомыслия. Она, словно КПСС в новейшей истории, вырезала всех несогласных с её учением. Итогом, как вы все знаете, стали костры инквизиции. Тысячи замученных женщин, разбитые семьи, несчастные дети. Суды в то время стали формальностью. Достаточно было пожаловаться на соседку и её тут же обвиняли в колдовстве. Подтверждений тому сразу находилось в большом количестве: родинки в разных частях тела, неправильно сросшиеся пальцы, сиплый голос… какой угодно физический недостаток мог стать причиной, по которой женщину признавали ведьмой. А дальше в зависимости от местности, где всё происходило: топили, сжигали, сдирали кожу, закапывали живьём. У каждой ведьмы существует своя территория, где она полновластная хозяйка. Клирики Святой инквизиции попросту ездили из села в село, где спрашивали у местных, где живёт их ведьма. Им без задней мысли показывали. Ведьму хватали и умерщвляли, приписывая страшные злодеяния. Обычный народ, в основной своей массе, доверчивый, поэтому проблем не возникало. Совсем недавно Голливуд всё извратил, представив ведьм какими-то… – немного замялась она, подбирая точное сравнение. – Дьяволицами. Впрочем, всё, что исходит из Голливуда, с правдой не имеет ничего общего. Как вы понимаете, подавляющее большинство обвинённых в те времена женщин с ведьмами даже рядом никогда не стояли. Хуже всего пришлось тогда травницам. Эти женщины из поколения в поколение накапливали и передавали знания об окружающем мире. О растениях и их целебных свойствах. В то время медицина, которая в наши дни стала официальной, была чем-то средним между шарлатанством и реальной наукой. Например, чтобы спастись от чумы, итальянские врачи советовали спать в конюшнях, либо держать в доме козла, на крайний случай завести много пауков. И эти врачи, в тот момент, были светилами мысли. Естественно, что травницы, пронёсшие через века знания исцеления практически от любой хвори, стояли им костью в горле. Фактически забирали хлеб у зарождавшейся науки. Некоторые же из травниц достигли такого мастерства, что научились даже лечить чуму. – Катя сделала театральную паузу. – Их, конечно же, сожгли. Чёрную смерть в то время лечить… не полагалось.

– Вы так рассказываете, будто были свидетелем всего этого… – неуверенно произнёс сокурсник Романа.

Катя усмехнулась.

– Не была, – сказала она. – К счастью, не была. В общем, убивали всех. Красивых, умных, должников, кредиторов, ведьм, травниц, просто женщин, оказавшихся не в то время и ни в том месте. Я даже была свидетелем… – Катя умолкла на полуслове, поправила причёску. – Бывали случаи, когда женщины рожали детей с физическими отклонениями. В те времена это, опять же, считалось доказательством того, что она ведьма. Таких детей сразу же топили, часто вместе с роженицей. Очень жестокая и злая эпоха, которую в последние десятилетия попросту сильно романтизировали.

– Однако ж ведьм-то пожгли… – сказала сокурсница Романа, то ли с вопросительной, то ли с утвердительной интонацией.

Катя обвела взглядом аудиторию. Каждому из студентов показалось, что она посмотрела ему в глаза.

– Ведьмы меньшее зло на этой планете. Не ведьмы убивают людей. Люди убивают людей.

В аудитории повисла тишина. У кого-то в кармане жужжал телефон, поставленный на вибрацию.

– Вернёмся к теме лекции, – сказала Катя. – Во Франции середины четырнадцатого-пятнадцатого веков…

* * *

Комнату стал наполнять сумрак. В углах затаились тени. Экран стал ярче. Фильм уже заканчивался. Нелепый звездолёт бороздил просторы космоса, а команда радовалась победе. В животе Кати протяжно булькнуло. В следующий миг Рома подумал, что почему-то не слышит её сердца. Он зажал второе ухо рукой и прислушался. Тишина. Тогда он подскочил, расстегнул Катину кофточку и приложился ухом чуть выше левой груди.

– Что произошло?! – преподаватель культурологии округлившимися глазами наблюдала за действиями своего бывшего студента.

– У тебя сердца не слышно, – полушёпотом произнёс Рома.

Катя мягко его отстранила. Застегнула кофточку.

– Я знаю, – сказала она. Улыбнулась и добавила. – У ведьм нет сердцебиения. Ложись, Свет очей моих, – она похлопала себя по животу.

– Не смешная шутка, – Роман равнодушно посмотрел на экран, затем перевёл взгляд на подругу. – Я сегодня домой поеду, – сказал он. – Что-то соскучился по сестре… – глубоко вздохнул и добавил. – А ещё хочу увидеть маму.

Катя не ладила с матерью Романа. Первая их встреча прошла тяжело, словно воздух наполнился едкой вонью. Во время второй, и последней, встречи мать наклонилась к преподавателю культурологии и прошептала на ухо: «Отстань от моего ребёнка, ведьма чёртова». Впоследствии Катя рассказала Роману об этом инциденте. Постепенно отношения матери и сына стали охлаждаться. При Кате Рома вообще старался не упоминать женщину, которая дала ему жизнь.

– Хорошо, – опустились уголки губ у подруги. – Хочешь – езжай.

Роман вяло сполз с дивана. Что-то ему во всём происходящем казалось неправильным. Неестественным. Он быстро собрался. Взял с тумбочки ключи от машины.

– Я поехал, – произнёс он, обуваясь.

Катя вышла из комнаты, остановилась перед ним. Взяла за левую руку. Её пальцы ненавязчиво пощупали, на месте ли перстень. Катя посмотрела возлюбленному в глаза и тихо произнесла:

– Возвращайся скорее, Свет очей моих.

Роман почувствовал, как холодные мураши пробежали от кончиков волос до пальцев на ногах. Он не понимал, что их вызвало, поэтому не обратил внимания. Наклонился и поцеловал подругу. Выскакивая за дверь, буркнул:

– Приеду завтра после работы.

Катя закрыла дверь и несколько минут просто стояла. Затем прислонилась к стене и медленно съехала на холодный линолеум.

* * *

Роман сел в машину, сунул ключ в замок зажигания. Мотор глухо зарычал. На город опустился сумрак, скоро включатся фонари, наползёт тьма. Решив не дожидаться, когда двигатель окончательно прогреется, Рома выехал из двора и направился в сторону дома. На приборной панели мигала лампа, оповещала, что ремень не пристёгнут. Ей вторил противный писк. Роману же этот писк был приятен, напоминал, что он ещё жив. Ровно через десять минут писк прекратился. Стал слышен шум покрышек. В зеркало заднего вида ударил дальний свет фар – всегда есть люди, которые выделяются глупостью. Как таким права выдают?

К дому подъехал уже затемно. Машина сестры стояла на огороженной цепью территории. Рома занял место под накренившимся фонарём. Местные старались не ставить сюда автомобили. Как приговаривали старушки: «Неровен час, завалится». Роман клацнул ручником. Включил салонный свет и забрался во внутренний карман. Вынул лист бумаги с печатью. Ещё раз пробежал глазами диагноз.

– Два-три месяца. Максимум четыре.

Рома повертел головой, пытаясь найти в тесной машине ещё одного человека. Только потом сообразил, что сам же и произнёс эти слова. С тяжёлым вздохом свернул лист и убрал его в карман. Выключил свет и заглушил двигатель. Выбравшись в мокрый и промозглый сентябрь, Роман нажал кнопку на брелоке. Машина задорно попрощалась и мигнула фарами.

– Скоро и ты будешь служить кому-то другому, – посмотрел Рома на железного друга. Он помнил, как совсем недавно радовался этой поддержанной иномарке. С гордостью ездил на ней в первый месяц – всё-таки сам заработал. Теперь это приобретение казалось смешным. Люди запоминаются другим…

Он прошагал по тротуару к родному подъезду. Наступал во все встретившиеся лужи. Просто потому, что ему уже было плевать, простудится он или нет. Развалятся туфли или нет. Возле подъезда валялась пустая бутылка из-под пива. Он пнул её, и та звякнула о стену дома. Приложил магнитный ключ к жёлтому кружку. В двери запищало, перестал подаваться ток на магнит. Роман потянул тяжёлую дверь и отстранённо подумал, что бессмысленными и бесполезными оказались все знания, которые он получал в институте. Вот какой теперь практический смысл от того, что он знает принцип работы домофона? Это устройство будет стоять, когда его будут выносить через эти двери ногами вперёд. Будет стоять, когда его начнут поедать черви…

Роман трухнул головой, выбрасывая отвратительные мысли. Попытался внутренне взбодриться. Лихо взбежал по лестнице на второй этаж. В такие моменты ему не верилось, что диагноз поставлен правильно. Как могло это молодое и сильное тело умереть? Он открыл дверь и вошёл. В квартире пахло жареной картошкой. В кухне горел свет, работал телевизор. Любвеобильный кот Васька подбежал и сразу же начал тереться о ноги. Мешал разуться. Роме пришлось его отпихнуть, но тот резво подскочил и снова теранулся усами о брючину.

– Да уйди ты, – откинул его Роман. – Дай разуться!

Он быстро стянул туфли. Успел в аккурат к тому моменту, как Васька подскочил и вновь начал тереться о ноги.

– Сынок, это ты? – крикнула мама.

– Я, – ответил Рома.