Павшие Земли

“Мы чудовища! Что ты натворил?!” – она глянула на свои чешуйчатые руки, что походили на белых скорпионов, пальцы, которые были покрыты панцирями и острыми волосками. Они еще плохо слушались, но это были ее конечности, как и те, что следом за первыми ожили. Четыре пары рук. Она такая же, как и он. Но такой она не была рождена. Она стала похожа на кренис. Нет. Она и стала кренис. Насекомым.

“Я спас нас от нее!” – прозвучал голос Немосуса через миг.

От кого? Кьонт не могла вспомнить, а он это почувствовал, как и новорожденные. Ненависть. Вот, что наполнило ее ум. Их ум. Он теперь стал общим для всех этих созданий, для нее и Немосуса.

“Юбхмаа… – напомнил он. – Ты так долго спала, что позабыла ту, что изгнала нас из Джархаара. Юбхмаа – вот имя истинного зла, что принесла в жертву всех, кого мы любили, лишь бы не дать нам быть вместе!”

“Юбхмаа…” – повторила Кьонт. Она вспомнила это имя, как и то, что она сделала.

“В этот раз мы одолеем ее!” – слова его звучали твердо и решительно.

“Ты хочешь битвы с ней? Разве она жива? Сколько вообще лет минуло?”

“Сотни. Мы на сотни лет впали в забытье… – отвечал Немосус. – И она жива, поверь мне. Смрад от ее туши доносится даже сюда.”

Она ощутила запах, что он явил ей силой своего разума. Вонь от скверны. Как же ее называли? Кажется, эскура…

Она вспомнила еще кое-что. Нечто важное, о чем совсем позабыла.

Обладание! Вот, что сделало их теми, кто они сейчас.

“Да, – продолжил он, глядя на Кьонт и подползая ближе. – Ты вспомнила!”

Обладание!

Обладание!

Обладание!

Вторили голоса детенышей, что уже окружили своих родителей. Это было первое слово, что они запомнили.

“Мы можем вернуть свой первозданный облик?” – спросила Кьонт, испуганно глядя на этих созданий.

“А зачем? Мы самые совершенные существа на этой сфере

Немосус застыл, но все его конечности зашевелились точно он был пауком, что приготовился схватить добычу, но все еще не настал миг для его выпада.

Затем по его голове и телу пробежали волны, кожа вздулась, лопнула, обнажив острые наросты. После он так и остался недвижим, а на его спине появились крылья. Они росли с невероятной скоростью и вот он уже воспарил над Кьонт и ее детенышами.

“Очень скоро ты вспомнишь все. И научишь этой силе наших детей!”

Он спикировал вниз к чреву и жадно впился в него, отрывая кусок за куском и отправляя мясо в пасть, перебирая всеми своими членами.

“Тебе нужны силы, поэтому ешь!”

Есть то, что совсем недавно было частью тебя? Но Кьонт была слишком голодна, а еще она устала от всего этого, ей сново хотелось спать. Уснуть и больше не просыпаться. Но голод уже начал двигать ее тело в сторону туши. Запах был таким сладким и манящим. А мысли о том, чтобы пожрать Немосуса или кого-то из детенышей, она загнала в самый отдаленный закоулок сознания, туда, где ее собственный голос никто не слышал. Он что-то ей кричал:

Помогите! Помогите…

Но ей так хотелось есть, что она его не слушала. Слюна уже стекала с ее пасти, капая на камни. Жадно она припала к брюху, рядом с Немосусом и начала есть, с хрустом, чавканьем и скрежетом. Она ела пока не набила свое брюхо, пока не утолила вековой голод.

Но еда быстро кончилась. Прошла всего пара дней. Кьонт боялась снова уснуть и больше не проснуться, поэтому она наблюдала за жизнью гнезда днем и ночью, она не спала. Просто замирала и оставалась таковой. Если меньше двигаться, то голод не такой страшный…

Вслед за ней и Немосусом пробудились старшие. Они зарылись глубоко в землю, покрыв свои тела оболочками, в которых сохранили питательные соки. Это дало им возможность выжить. Услыхав мысли своих прародителей, они пробудились.

Они не были похожи на них, потому что они никогда не были джархи. Они уже родились такими – мощными и сильными созданиями для охоты и войны.

И всем им нужна была еда. И наконец пришел час покинуть это погибающее место. Они должны найти себе новый дом.

Все они разрыли камни и землю и вышли на поверхность. Луна и звезды все так же были на небосводе, но вот твердь переменилась.

Больше не было тут лесов, что полны были живностью. Больше не было тут городов и их обитателей. Не было ничего. Одни голые камни и холод, что простирался до самого края севера. Значит такова их судьба – пробудиться, чтобы пожирать друг друга, а затем сгинуть насовсем в этом холодном и пустом мире? В землях, что пали задолго до рождения ее детей…

Тогда Кьонт обратила свой взор и нюх на юг. Там что-то есть, немного, но это уже что-то. Голод становился сильнее. Его ощущали все они. И движимый им, из последних своих сил рой устремился туда.

Глава 1. Скорбь и Немощь

Пустота без какой-либо формы, без начала и окончания, что укутала Грегора Гротта, вестимо, на многие часы, наконец начала отступать.

Это не было из-за предвестия, частоты пользования обладанием, а тем более не являлось последствиями конксурии. Это было что-то иное, такого он раньше не наблюдал, не ощущал и знать не знавал. Сколько же это продлилось? Сложно сказать, но точно уж весь остаток этой безумной ночи. Вестимо, это был его предел. И такова плата за силу. У всего есть цена. Этот девиз крепко и цепко стал его кредо, но работал он не только в интересах его, но и против. Тут ничего не поделать. Такова суть.

Он не мог пошевелиться. Все его тело не слушалось своего хозяина более, все, что оно могло – это лежать тут и думать. Но от одних дум легче не становилось, а помочь они никому не могли, даже ему самому. Мысли были перепутаны и приправлены злостью, досадой и горечью, отчего становилось лишь тошно и все казалось еще более запутанней.

А случилось все это из-за скверны, что накрыла их. Можно было воздать хвалу самому себе и случайным обстоятельствам. Они были далеко от ее истока, а Гротт сумел справиться с волной эскуры. Можно было бы рассчитывать на такой исход, окажись они за внешним кольцом стен? Скорее всего, нет.

Какая бестолочь грохнула эскуридов? Незнание и непонимание, паника и страх заставляют делать необдуманные поступки. А откуда они вообще взялись, эскуриды?

“Они сделали это сами, – пришел на ум ответ. – Убили себя, дав ей вырваться и унести жизней гораздо больше…”

Принесли себя в жертву, зная, что за этим последует? Убедительно.

Но кто способен на то, чтобы убеждать следовать за собой и платить столь высокую цену – отдать свою жизнь за чужие идеалы и стремления?

Все его труды пошли прахом. Как они не старались извести это обладание, оно процветало, росло и множилось, а вот теперь явило свои отравленные плоды…

А почему он сам оказался здесь, в этой части Высьдома? Потому что искал Варлага. Так может и его надо благодарить за сие спасение? Нет, это случайность! Обойдется.

Мальчишка сбежал. И, пожалуй, это было правильным выбором. Выбором, которого он был лишен. Но что заставляло его самого остаться в пучине битвы, которая заведомо сулила поражение? Привычка, деньги, долг? Гротт не знал. Может он хотел, чтобы все просто закончилось… Таким был его побег?

Что с ними сталось, с Варлагом и другими? Он вспомнил его взор, лодку и других его товарищей, коих тот потащил за собой. Только вот куда? Он планировал это с самого начала? Гротт пытался припомнить все бойкие и пылкие реплики сопляка, полные доблести, благочестия и напыщенности. Нет, вряд ли. Ничего такого не было с момента их первой встречи, где тот заартачился точно распоследний осел и спорил, что не будет делать то, не будет делать это. Ни тогда, ни после он не пугал своим побегом. Юнцы любят так заострять внимание на своих порывах, бравада и драма так и льются через край, призывая старшее поколение жалеть и внимать их эгоизму. И вот к чему приводят подобные капризы. К огромным заботам и бедам. К смерти, не геройской, как в одах, а позорной и скучной, незаметной и глупой.

С ними был еще кто-то, помимо Фидес, калидитки и его приятеля. Тот самый изворотливый паренек из шидитов, которого они подозревали в роли шпиона? Ему так и не удалось копнуть под него поглубже.

Лица юнцов покрутились перед его мысленным взором.

Где они вообще сейчас? Кто вообще победил? Мы или они? Дальше что? Может ему самому остались какие-то мгновения, пока проклятые эскуриды не доберутся до него? Или редрины, или дикари… Или невесть кто еще. Вот же дерьмо! Целая волокуша дерьма, которая утянет тебя на самое дно. Как такое вообще может быть?! Пережить все это, чтобы какой-то дикарь воткнул в тебя сталь, пока ты валяешься у его ног, бессильный и немощный?

Гротт злился и не понимал, что ему теперь делать. Да, самое простое винить всех подряд в том, что стряслось, да искать оправдания для себя самого. Когда понимаешь, что пришел конец всему. Высьдом это только начало, а что будет дальше никому не покажется малой кровью.