Переговорщик

Я и сам себя голым без автомата чувствую. А они? Думаю, если бы не я сейчас стоял перед ними, разбежались бы мои вояки. Меня они уважают. А может, боятся. Ну, да ладно, их понять можно. Очухаются, отойдут от мандража – двинем дальше.

А вот Ус – сволочь! Вместо того, чтобы поддержать меня, он, мерзавец, задумчиво головой качает и как-то с сомнением бормочет:

– Уж и не знаю, зачем за больными охотиться? Пусть себе за МКАД пробираются. Там ведь и без них заразы хватает.

– Ты что это, гад, делаешь? – шиплю я на него и взглядом испепеляю.

А он лоб наморщил и на забор машет.

– Там они сейчас, у скрипушников, и если им нужно за кольцо, то мы их не сумеем задержать. Если, конечно, напрямки не рвануть через бетонку.

– Ты что несешь? – возмутился я. – Думаешь, полиционеры их к себе пустят?

– Я их лично видел, – Ус в очередной раз кивнул на забор.

Вспоминая, как он ржал, заглядывая в дыру в заборе, я с трудом сдержался, чтобы не влепить ему оплеуху. Чувствую, зло меня в тиски берет. В глазах красный туман, руки трясутся.

– Смирнаа! – ору непонятно зачем.

Достала меня его идиотская улыбка.

– Отставить разговоры и за мной, шагом маарш! – рявкнул я, боясь, как бы бойцы не усомнились в разумности моих приказов.

Впрочем, до сих пор они ни разу не оспаривали мои решения, какими бы глупыми они не казались на первый взгляд.

Шагая вдоль забора (на безопасном расстоянии от него), я не мог не смотреть на бетонку. Мыслями перепрыгивая через нее, я старался найти ответы на засевшие в моей башке вопросы. Как эти скрипушники живут, да еще детей умудряются рожать?

– Странно, почему они еще живут? – Доберман озвучил мои мысли, и это мне почему-то ужасно не понравилось.

Тревожная мысль сверлила сознание, оттесняя все остальные размышления на второй план. Самый неприятный вопрос, который может зародиться в испуганном мозгу любого заградителя или чистильщика – так ли опасны заразные, как мы их представляем? Противный вопрос. Ведь если допустить, что они не опасны, тогда чем мы от них отличаемся…

«Отставить!» – зашипел я мысленно, только теперь моя злость была направлена внутрь себя. Нельзя сейчас, когда нужно быть предельно внимательным, расслабляться. Враг вокруг! Заразные – со всех сторон! Только и ждут, как отомстить нам за то, что не мы сидим за бетонным забором, за колючей проволокой, под землей. Хотя, если подумать, не мы же загнали их в Тропаревскую чащу, не мы затолкали их в подземку, не мы вытеснили их за внешнее кольцо. Они сами выбрали для себя такую жизнь.

– Лейтенант, ты никогда не думал, почему тяжелобольные люди предпочли жизнь в мрачных подземельях нашему здоровому соседству? – Ус, видимо, решил добить меня, удачно выбрал и время, и место, и самое надежное средство для этого.

Очередной его заковыристый вопрос вогнал невытаскиваемый кол в мою и без того переполненную мыслями голову. Ну, ни гад ли? Скрипя зубами, я попытался прогнать ненужные мысли. Понимая, как трудно в таком соседстве думать о чем-нибудь другом, я боялся, что сомнения, поселившиеся в моей голове, заберутся и в головы моих подчиненных.

Пока измученные и недовольные бойцы с кислыми минами тащились за мной, небо потемнело. Редкие облачка, пробегающие по низкому небосклону, собрались в одну пухлую, брюхатую тучу, занявшую полнеба и готовую в любой момент разродиться холодным дождем. Повисев над нашими головами, туча дрогнула и родила яркую ветвистую молнию. Слепящая вспышка мгновенно превратила мир в черно-белую картинку. Пока в глазах плавали желтые пятна, грянул гром, и пошел мелкий противный дождик. Серая мокрая пелена накрыла меня и моих бойцов непроницаемой завесой. Падая в траву, зашуршали дождевые капли, застучали о желтые опавшие листья. Прорезиненная куртка быстро отяжелела, а ботинки, собравшие на себя громадные комья грязи, превратились в большие земляные калоши. Слякоть закопошилась под ногами, захлюпала громко и противно. Настроение окончательно испортилось. Взгляд уперся в землю, приходилось все больше смотреть под ноги, и все меньше вокруг себя.

Голове распухла, десятки вопросов распирали мой череп, и плевать на них уже не получалось. Почему скрипушники пустили вичей на свою территорию? Как беглецам удалось перебраться через трехметровые бетонные стены? И многое, многое другие.

Моросящий дождик очень быстро превратил почву в подлый скользкий ковер. Мокрая трава и раскисшая земля норовили при каждом шаге подставить подножку и бросить тело мордой в землю.

Под ногами противно хлюпало, а холодный ветер бросал водяную взвесь в лицо. Вопросы, вопросы, вопросы. Продолжая распутывать скопившийся в голове клубок, я на минуту забыл об опасности, и этого хватило, чтобы она вспомнила о моем существовании. Я чуть не прозевал глубокий ров. Когда раскисший мягкий край поплыл под ногами, и перед глазами неожиданно возникла глубокая яма, я запоздало взмахнул руками, и если бы не Ус, торчало бы сейчас мое тело, нанизанное на деревянных полусгнивших пиках.

Ров этот выкопали давно, как предупреждение: за ним начинается территория бандитского клана Тепловиков. Лихие ребята уже много десятков лет не давали никому проход, и, чтобы хоть как-то обозначить их территорию и, пусть условно, сдержать в пределах выделенной зоны, в старую канаву забили острые березовые колья. Поначалу у рва дежурили заградители с нашего кордона, но со временем, когда людей не стало хватать даже для охраны мест содержания заразных, посты убрали. Бандиты, они ведь здоровые – какого хрена от них отгораживаться? На нашу территорию они не заходят. Вот только скрипушники. Совсем ведь рядом.

Со временем ров зарос травой. Вертикальные стены обвалились, березовые пики подгнили и пугали только таких задумавшихся идиотов, как я. Теперь это была граница, черта, за которой существовали неписанные законы Тепловиков, и всякий, кто хотел перебраться через нее, должен был подчиниться им или умереть.

Зашел в «Мертвый стан», – заплати, – первый закон. Тепловики взимали солидную мзду, но все, чем можно было рассчитаться за проход через их землю, осталось в наших вещмешках. Получалось, что пути вперед у нас не было, а дорогу назад отрезал приказ майора. Да я и без него не отказался бы от выполнения поставленной задачи. Нельзя не выполнить приказ. Нельзя подводить командира.

Итак, если мы пойдем в обход Мертвого стана, нам ни за что не догнать беглецов до того, как они дойдут до кольца. А платить входной взнос Тепловикам нам нечем. Остается проход в зону на свой страх и риск, а это уже не заурядная экспедиция через нежилой район с полуразрушенными домами и рассказами об оборотнях-людоедах. Это не преследование неопытных в воинском деле вичей. Это гонка по вертикали. И гнать нас будут маститые убийцы, профессионалы своего дела.

Дождь усилился – мелкая взвесь превратилась в сплошную водяную стену, отгородившую нас от окружающего мира.

Прохаживаясь вдоль глубокого рва, я размышлял, перебирая всевозможные варианты нашего дальнейшего поведения; но, сколько ни соображал, ничего лучшего, чем двигать напролом через Мертвую зону, не придумал. Только как сказать об этом моим ребятам? Пока я думал, Щекан с Доберманом устроились под одним из деревьев, недалеко от канавы, и молча наблюдали за моими душевными терзаниями. Идти или не идти? – решал я, поглубже вдыхая холодный, напитанный влагой воздух.

– Идем через зону! – решился и приказал.

Замечая недовольные взгляды, энергично шагнул к самому краю обрыва. Да, видать, слишком резко шагнул. Земля под ногами обвалилась и, теряя опору, я рухнул на спину. Мелькнула перед глазами испуганная физиономия Уса. Только в этот раз сержант не успел схватить меня. Мокрая трава коснулась горячей головы, и я заскользил на заднице по раскисшей земле, стараясь руками задержать стремительное падение. Аварийный спуск готов был превратиться в экстренное погружение – ров заполнился водой – но в последний момент Ус нырнул за мной и поймал меня левой рукой за шиворот, а правой перехватил запястье.

– Держись, командир! – выкрикнул он, без особого труда опуская меня как можно ниже к залитому грязной водой дну.

Как только ноги мои погрузились в размокшую противную жижу, торчащий над головой сержант отпустил мою руку и, оглядываясь куда-то за спину, резко поторопил:

– Следующий!

В ответ на громкий призыв сквозь падающую с небес серую водяную мглу протиснулась голова Добермана. Боец скривился и скользнул вниз. С другой стороны, рядом с плечом Уса, показался возбужденный Щекан, и через несколько секунд рядовые месили грязь рядом со мной на дне рва.

Пока я расчищал полосу для прохождения бойцов, расталкивая гнилые колья в стороны, физиономия Уса, торчащая над краем канавы, исчезла, а на ее месте показались громадные башмаки с массивными рифлеными подошвами. Громко сопя, сержант перевернулся на живот и, вонзая растопыренные пальцы в скользкую грязь, шумно поехал вниз. Доберман и Щекан, вытягивая руки, попытались придержать сержанта за ляжки, чтобы хоть немного приостановить падение. В последний момент Ус оторвал руки от стены, покачнулся и, потеряв равновесие, рухнул на Добермана, утягивая Щекана за собой в мутную лужу.

Занырнули мужики по самые уши. Барахтаются, как слепые котята. Грязь глаза забила. В общем, бардак и шатания среди личного состава.

Ус поднял облепленную грязью голову над мутной поверхностью, выплюнул земляную юшку, растянул губы до ушей. Никак не привыкну к его закидонам. Грязюки полон рот, а он ржет, довольный, как будто сладкого обожрался. А Доберман рядом матерится и на чем свет ругает погоду, майора и … Схватил я его за грудки, рванул на себя и, зажимая рот мокрой ладонью, зашипел:

– Жить надоело?! Услышат, каюк всем нам!

Замер боец, оторопь его взяла, глаза по сторонам бегают, вода по лицу струями, губы сжаты в посиневшую ниточку под красным носом.

Нет, думаю, мало этого, для пущего страху поднимаю глаза к противоположному краю рва; делаю вид, что услышал какие-то звуки сверху, испуганно расширяю глаза, а сам осторожно прижимаюсь спиной к раскисшей стене.

Казалось, Добермана сейчас удар хватит. Проняло, видать – обмер бедолага от страха и Щекана под воду толкает. Тот занырнул в противную муть и шелохнуться боится, только пузыри пускает. Так- то лучше, ребятки! Не буду больше пугать моих архаровцев, они и так созрели. Только рукой машу, изображая, что ослышался.

– Вперед! – шепчу, освобождая место для Уса. – Кто у нас самый здоровый, тот и лестница.

Прошел сержант к стене, вжался спиной в землю, сцепив руки в замок перед собой на уровне живота, слегка присел. Доберман не стал ждать моего приказа – первым шагнул на живую ступеньку. Вставая на руки ногой, он вдруг взлетел – это Ус распрямился и выбросил его из канавы. Вторым в недолгий полет отправился Щекан.

– Теперь я, – Ус вытянул руки вверх. – Мужики, держите!

Поднять стокилограммового мокрого и скользкого сержанта на высоту двух с лишним метров – не вича пристрелить. Сверху упирались Доберман и Щекан, а снизу пыжился я, изображая подставку на четырех ногах и собирая всю грязь с ботинок Уса. Я сопел, толкал спиной, потом плечами, упирался в мокрую землю. Потом снова толкал, пока грудь здоровяка не исчезла за земляной кромкой.

– Командир! – физиономия Уса появилась над моей головой.

Мое тело мгновенно взлетело над грязной водой, и уже через секунду я стоял перед своими бойцами.

– За мной! – приказал я, как только Ус выдернул меня наверх. – Задерживаться нельзя, рано или поздно нас засекут.

Оставалась надежда на то, что ливень в ближайшее время не утихнет, и под его прикрытием мы сумеем обойти Тропаревскую чащу, не встречаясь с Тепловиками.