Истинная история царевны-лягушки

– В свете последних событий всё это подозрительно, – поднял палец старший.

– Не, мужики, не могу, – жутко не хотелось переть в такую даль. К тому же было очень интересно, что откопает Василиса в лабораторном журнале.

– Ты единственный, кто хорошо рассмотрел хлыща, – напомнил Степан.

– И как это связано с нашим Вольдемаром? – не понял я.

– Сердцем чую, связано! – брат ударил себя кулаком в грудь.

– Ладно, чертяки, уболтали! – я с неохотой последовал за ними на конюшню, где нас уже ожидал Яков.

Мы оседлали наших четвероногих и неторопливо отправились на свалку.

– Без меня, пожалуй, быстрее бы добрались! – пробурчал я, намекая на скорость моего ослика.

– Ничего, торопиться не куда, – ответил Степан, прихлопнув жирную муху, севшую на шею Тишки.

– И с чего вы вдруг всполошились? Всего три дня мужика нет! К тому же невеста у него – огонь, судя по всему.

– Тут такое дело, – замялся вдруг Яков. – Есть подозрение, что именно он на хате у Отрыжкиных набедокурил.

– Как? Что за подозрения? – моему изумлению не было предела.

– Мы с Гаврилой патрулировали недалеко от его дома, когда услышали хруст ломающейся ветки, – начал здоровяк. – Поспешили на шум. На нас выскочил Утырок. Гаврила попытался с ним заговорить, но он только отмахнулся и унёсся прочь. А потом оказалось, что сломанная ветка с дерева около ограды дома Отрыжкиных.

– Но зачем ему это? – произнёс я вопрос, на который ни у кого ответа не было.

– И ещё, – продолжил Яков. – На другом конце улицы его ждал долговязый тип в плаще и широкополой шляпе.

20

Рассекая толпу, Степан и Яков вошли в кабак. Мы с Прошкой спокойно следовали в фарватере. Брата здесь хорошо знали, поэтому никто не возмущался. На сцене отплясывала какая-то белобрысая барышня в теле. Явно не та. Подойдя к барной стойке, Степан поманил хозяина пальцем. Тот с опаской придвинулся.

– Где Натали? – спросил брат.

– Три дня уже не появляется, – жалобным голосом проговорил кабатчик. – Совсем охамела! Видал, кого на сцену выпускать приходится? У меня так все клиенты разбегутся!

– Не прибедняйся, Тарас, – прервал Степан его жалобы. – Всё равно у тебя здесь нет конкурентов.

– Это, конечно, так, – пробормотал кабатчик. – Но, согласись, охамела девка! Не уважает своего работодателя!

– Где живёт? Мы как раз и спросим, почему прогуливает.

Тарас наскоро набросал на куске обоев схемку.

– Только вы её не покалечьте, – попросил он. – Она должна быть в состоянии свои танцы выкаблучивать.

– За кого ты нас принимаешь? Мы ж енти, жентльмены! Шлёпанцы Суворова тебе в глотку! – усмехнулся Степан и махнул нам рукой.

Жилище танцовщицы находилось на краю жилой части района. Это была небольшая, но крепкая изба, выкрашенная в розовый цвет и с покрытой ветками крышей. Возле дома не было никакого палисадника или огорода. Правда, недалеко от двери стояло пугало в дырявой рубахе и с ржавым ведром на голове.

Степан постучался. Никакого ответа. Жестом велев Закидону и Якову обойти дом, он с новой силой забарабанил в дверь, крича:

– Натаха, на работе аврал! Где пропадаешь, кошка рыжая?

Через минуту дверь открылась. Степан остановил руку около носа стоявшего на пороге Прошки.

– Зашибёшь! – испуганным голосом проговорил отшатнувшийся Закидон.

– Что хозяева? – брат зашёл в дом.

– Никого нет, – из-за печки вышел Яков с куском вяленого мяса. – Компот прокис, так что уже два – три дня дом пуст.

– Но личные вещи, смотрю, не тронуты, – я подошёл к большому зеркалу на стене, около которого стоял небольшой резной столик с дамскими аксессуарами.

– Эдакое богатство, и не забрала с собой? – Степан повертел в руках красивую коробочку, из которой просыпалась пудра. – Сомнительно. Смотрим внимательно. Ищем любые зацепки. Богато, однако, – брат прошёл в дальнюю от входа часть дома.

Там в углу стояла резная деревянная кровать с балдахином, занавешенная тяжёлым парчовым пологом золотистой расцветки. Постель была измята так, будто на ней резвился Тишка. Обе стойки балдахина в изголовье кроме резьбы покрывали ещё и глубокие царапины. Проведя рукой вниз и откинув простыню, я обнаружил стальные наручники. Царапины, судя по всему, были от них.

– Прохор, не знаешь, Вольдемар не из этих? – я погремел наручниками.

– Да вроде не упоминал, – Закидон потеребил ухо.

Я продолжил осмотр постели. Вторых наручников не было. Под грудой подушек обнаружился томик стихов некоего Ароза Азорина. Я убрал книжку в карман, благо формат был небольшой. Ничего не могу с собой поделать – люблю читать. В складках простыней лежала небольшая золотая серьга в форме стрекозы.

– Глядите, что я нашёл!

– Утырок явно был здесь, – произнёс Прошка. И, отвечая на невысказанный вопрос, добавил: – Вечером перед встречей с невестой купил эти безделушки, чтобы ей подарить.

– А они были раньше знакомы?

– Да, он последнее время часто в кабак заходил, клинья к ней подбивал.

– Приелся экстрим? – ухмыльнулся Степан.

– Бывает, – пожал плечами Прошка.

Мы ещё некоторое время поблуждали по дому в поисках зацепок, но так ничего и не обнаружили. Ясно было одно – Вольдемар был здесь, а потом они с его артисткой ушли. Какое-то время мы ещё походили вокруг дома в поисках следов. Следов было много, а толку мало. В конце концов, решили вернуться в кабак и поспрашивать у посетителей.

Народ немного рассосался – то ли обеденное время закончилось, то ли танец белобрысой дамы утомил. Всего три столика были заняты. За одним сидела парочка в традиционных для купеческой гильдии малиновых укороченных кафтанах, с золотыми цепями на толстых шеях и тихо что-то обсуждала. За другим столом четверо молодых шаромыжников развлекались со своими странного вида находками. Это были чуть меньше средней ладони звёздочки с несколькими лучами, забавно вертевшиеся вокруг центральной точки. Некоторые из них светились, некоторые издавали какие-то звуки. Молодые люди прилаживали их друг к дружке кто к носу, кто к макушке и откровенно веселились. Яков посмотрел на них и повертел пальцем у виска.

А вот увидев посетителей за третьим столиком, я придержал Степана за плечо. Это были мои давешние похитители. Хлыща, правда, среди них не было. Сидели они, склонившись над какой-то бумагой, и нас не замечали. Брат жестами приказал окружить их столик. И тут от двери раздался раскатистый бас:

– Степан Никанорыч! Мы же три дня назад уже всё решили! – дверной проём был полностью заслонён огромным лысым дядькой в видавшем виды ватнике и с топориком за поясом.

– Всё нормально, Егор! – брат шагнул навстречу старшине шаромыжников. – Я по другому делу. Расскажи-ка мне вот про этих гавриков! – и он указал на насторожившихся похитителей.

Детина, который требовал с меня сапоги, попытался вскочить, но Яков усадил его обратно, слегка стукнув по трапециевидной мышце.