Леди Весна. Проза

Еще когда Ваня подбегал к сестре, она начала кричать и уходить в сторону. По ее словам, младший брат стал старше и вымахал в несколько десятков раз. Была такая традиция, когда молодые откусывали от свадебного каравая, чтобы по величине укуса заранее определить кто в семье будет главнее. Видимо невеста откусила больший кусок.

Жених же сидел поодаль, оперевшись лбом о кулак – толи голова болела, толи он размышлял. О чем неизвестно, правда, когда Ваня подошел и спросил, жених рассеяно посмотрел стеклянными глазами вокруг, потом в сторону невесты, вздохнул и вновь уставился в пол, повторяя «зря, зря, зря». Наверное, расстроился, что невеста откусила больший кусок.

Некоторые люди просто бегали туда-сюда, толи жалуясь на странные голоса, толи радуясь им, другие же говорили про лица тут и там выглядывавшие из стен. Дед же был несколько ошарашен – подходил к гостям и пытался понять, что происходит и кто тут колдовал. Впрочем, он выглядел хорошо – так и не притронулся к еде, ибо имел привычку сначала напиться квасу, браги да медовухи, а уже потом что-либо есть.

Увидев ребят, дед прежде всего предостерег их от употребления в пищу чего бы то ни было. Строго настрого запретил и добавил, что еда под злыми чарами находится. Пускай захмелевший, он не прекращал попыток поправить происходящее и держать его в узде. А Ванька, пускай и не веривший в колдовство, все же не притронулся к еде, ибо верил в тумаки от деда, а то, что дед был пьян, только укрепляло веру.

Дед Василек вскочил на стол, сваливая кушанья на землю.

– Все слухайте сюда! – он выкрикнул и замялся, ибо мало кто его послушал. Мало кто вообще в его сторону посмотрел.

Тогда дед слез, подбежал к приглашенному на свадьбу колдуну и замер – хотел замахнуться и ударить его, но опомнился, испугавшись колдовских чар. Говорить ничего не пришлось – приглашенный колдун понял, чего от него хотели и ответил сразу, что не понимает каким образом помочь бесновавшимся гостям, мало того он даже не понимал кто мог учинить подобную злую шутку. Тогда дед попытался еще раз привлечь общее внимание. Он уже не кричал, а взвыл, почти взмолился и был услышан. Он хотел всех загнать в просторную избу, чтобы никто не в беспамятстве не умотал далеко и не заблудился, на себя же он взял задачу сосчитать всех гостей и убедиться, что все живы, целы и все еще люди – на свадьбах обычно боялись, что злые колдуны превратят гостей в жаб, куриц, а то и в волков.

Дане стало не по себе. Он хотел успокоить деда, сказать, что это не колдовство, а козни соседской девицы, даровавшей порченную муку, однако дед его не слушал – был занят тем, что пытался собрать гостей, которые вновь не хотели к нему прислушаться, а самой девицы уже и след простыл.

Трижды Даня пытался обратиться к деду. Сновал за ним хвостиком и дергал за подол одежды. Однако, когда дед все-таки обратил на дите внимание, Ванька схватил брата за шкирку и оттащил в сторону.

– Дурень, пускай лучше думает, что это не наша вина! Он же сейчас людей заведет в избу, а нас сразу на кладбище!

Небо принялось хмуриться.

– Оставь брата в покое – вмешался дед.

Ванька на мгновение забыл, что дед слышит все и толпа тому не помеха.

– О какой это вине ты говорил?

Ванька начал что-то мямлить.

– Это ваших рук дело?

Дед на время оставил попытки собрать людей и подошел к старшему внуку, прищурился, осмотрел его от пят до макушки, повернул спиной и вытащил из-за шиворота застрявший там колос. Колос был почти здоровый, но с небольшым черном пятнышком на одном из зерен, которое не ускользнуло от внимания деда.

– Что это?

– Пше-пше-пшеница? – Ванька редко заикался.

Дед заугрюмился.

– Ваня. Это имеет какое-то отношение к свадьбе?

– Пшеница? Какое? Тут все из ржи.

– Не дури. Подумай хорошенько. Мука ржаная. Все ли с ней так?

После этих слов Даня начал хлюпать, а его брат поддержал, то, что ранее говорил дед и выкрикнул, что теперь верит в колдовство и своей жизни первый раз видит оное, да считает теперь, что сказки про нечистую силу сказами не являются.

Почему-то это свадебные гости услышали. В толпе стали хихикать, возмущаться. Гул прошел волной по всем людям, а на гребне той волны слышались слова «колдун» и «чары».

Небо залилось громовым ворчанием.

Ванька, видя, что дед еще не вполне верит ему, ничего лучше не придумал, кроме как выкрикнуть еще раз обвинения в сторону колдуна. Многие его поддержали громким одобрением. Это возымело действие на деда и в следующий миг все на свадьбе стали винить колдуна. Вся свадьба наполнилась такой ненавистью к колдуну, которого никто не видел, что, казалось, ненависть эта хорошо чувствуется за много верст.

Именно в этот миг небо с приглушенным жужжанием и тонким звоном извергнуло из себя молнию, которая попала в дуб и расколола священное дерево. Благо людей там уже не оказалось. Колдун ли это был не доволен в клевете или погодное ненастье случилось само по себе, все на свадьбе приняли эту молнию за однозначно плохое знамение и поспешили послушаться к призыву деда Василька собраться в просторной избе.

Кое-как, не сразу, но собрались. В избе не было только одного гостя – соседской сестры, но искать ее никто не стал. Пускай и одурманенных, но смерть священного дерева заставила всех угрюмо молчать. Пролился дождь, невнятно затарабанили капли по стенам и крыше сруба. И только этот тихий звук тогда был слышен в просторном помещении, полным народу, недавно праздновавшего свадьбу. На столько все притихли.

Долго еще после сорванной свадьбы ходили разговоры о колдовстве, а семью Ванькиной сестры считали заведомо несчастной. Много ходило же споров о том стоит ли свадьбу переигрывать, однако все сходились на одном – свадьбу сорвал злой колдун. Сказать что это за колдун и где его искать, никто не мог. Да и был ли он окаянный вовсе… Может всему виной дурь людская, а не сверхестественная сила.

Стеклянные глаза

Ян пустил тупой взгляд по окружавшим его каменным стенам. Стены ответили тем же. Он уже как час проснулся и должен был идти на работу, но это у него не выходило.

Проснулся он не в своей квартире, а на полу незнакомой пустой комнаты с высокими потолками и четырьмя дверьми. За дверями Ян не обнаружил ничего кроме голых стен. Каменные блоки украшались готическими факелами. У Яна создавалось впечатление, что он попал в комнату какого-то замка. Паника, словно новый жилец, въехала к нему в голову и начала все переворачивать. Мысли «Что мне делать?», «Как я сюда попал?», «Как я сюда вообще мог попасть?» и «Не мешало бы связаться с начальником, сказать, что не приду по причине болезни» не покидали его ум.

Мышление – процесс трудоемкий, и пока ни к чему хорошему это самое мышление Яна не привело. Поэтому Ян решил не отягощать свою голову мыслями. Он сел на месте и стал ждать. Однако мысль про начальника его не покидала и начала бороться с целой армией мыслей о еде.

Одна из дверей открылась. За ней была уже не голая стена, а проход в другую комнату. Удивление Яна на секунду остановило все мысленные войны и вальяжно уселось на лице. «Надо спешить, нужно догнать человека, открывшего дверь.» Ян бросился исследовать проход. За коротким проходом ждала такая же комната, как и первая, только по середине стоял большой стол с жареным кабаном и кувшином пива. Стол подстать замку – часть средневекового антуража.

«Как тут проход образовался? Зачем я вам?» – выкрикнул Ян из прохода и вошел в комнату. Убедившись еще раз, что там никого нет, вновь крикнул «Эй, покажись!». Дверь за его спиной захлопнулась. Когда Ян открыл ее, обнаружил голую стену. «Шустро они перекрыли проход. Только кто „они“?» – Ян негодовал по поводу своего положения. Место начало его раздражать. Не долго самокопаясь, он побежал есть кабана.

У Яна не было врагов, готовых купить замок, чтобы так над ним поиздеваться. У него вообще не было знакомых, достаточно богатых, чтоб хотя бы дачу себе купить. Ян жил жизнью секретаря безвестной конторы, со средней зарплатой, даже чуть ниже, небольшой квартирой на окраине Москвы, карточным долгом и огромной озлобленностью на свою жизнь по причине полнейшего неудовлетворенности ею. Он не любил жизнь, боялся смерти и каждый раз, отходя ко сну размышлял о том откуда все несчастья его берутся. Женщины его не особо любили. Семья состояла из живущей с ним мамы, и девушки, непонятно откуда взявшейся. Да и нужна Яну девушка, чтобы не чувствовать себя совсем уж несчастным.

Впрочем он даже был рад, что впервые за много месяцев смог вдоволь поесть жирного мяса. Настолько богатого жирами и белками, что, поев, Ян захотел спать. С мыслями о заговорах, похищениях и правительственных экспериментах, которые были частыми гостями в его голове, он заснул.

Спать на полу было неудобно, Ян быстро проснулся, протер глаза и уставился на открывшуюся дверь, за которой был проход в комнату с кроватью. Ян рывком кинулся догонять открывшего дверь, но комната оказалась пуста. Дверь, через которую он вышел, закрылась, на этот раз тихо.

«Значит двери закрываются и открываются дистанционно, " – негодование и раздражение ушло. Пот под одеждой раздражал и заставлял его негодовать теперь больше. Ему захотелось смыть грязь. Открылась дверь. За ней была ванная. Ян начал чувствовать себя подопытным животным.

«Ну уж нет, не знаю, что это за эксперимент, но я поставлю свой» – с яростью он выкрикнул – «Я не пойду в эту дверь». Дверь не закрывалась. Он подошел, закрыл, открыл дверь и в ужасе отшатнулся. За дверью была стена. Он думал, будто каменные блоки выдвигаются, чтобы закрыть проем. Но для этого нужно время. Сейчас же стена за дверью образовалась мгновенно и без звука.

Ян сел на кровать и начал усердно думать. Вскоре он утомился, решил на время смириться со своей участью и уснул. Спал он не долго, проснулся от липкого пота. Захотелось поменять одежду. Открылась новая дверь, таившая за собой комнату-шкаф, в которой было четыре двери. Одежда вся была Яну по размеру и вкусу. Одевшись в новый наряд, где был, между прочим, отличный зеленый халат, он понял, что является идиотом и надо было сначала помыться. В шкафу открылась дверь. За дверью была новая ванная.

Вытираясь, Ян принял тот факт, что похитители берут желания из его головы и выполняют, как только желания появляются. Но ему не нравилось то, что какие-то экспериментаторы роются в его голове. Поэтому он предпочел думать, что это замок такой… волшебный…

Как только Ян осознал, что на него свалилось, он попытался во всю хотеть выбраться из замка, однако ничего не открывалось. Через час он предположил, что спит, сконцентрировался и захотел попасть в библиотеку. Когда из ванной открылась дверь в библиотеку он с исследовательским порывом кинулся к первой попавшейся книге и стал читать со случайного места:

«Он собрал всю свою боль, и весь остаток своих сил, и всю свою давно утраченную гордость и кинул их на поединок с муками, которые терпела рыба…»

Ян закрыл книгу и посмотрел на обложку. Последняя надежда, что он спит рухнула.

«Хемингуэй. Старик и море. Относительно новая книга, где-то лет пять назад издали, я не успел прочитать.» – он еще раз изучающе пролистал книгу -” Это не сон. Буквы не расплываются. Да и будь это сон, я не смог бы прочесть ничего нового.» – подумал он – «хотя, какая разница?» Он продолжил чтение.

Как только Ян закончил рассказ, он пожелал попасть в комнату с шахтерскими принадлежностями, необходимыми припасами на два дня и учебником по шахтерству. Пройдя в комнату, он принялся пробивать в стене дыру, однако, как глубоко он ни долбил, дойти до чего-либо он не мог. Прерываясь на перекусы и отдых, он проработал два дня, но результата не последовало. Чувство, будто он делает бесполезную работу сверлило его. Он начал терять концентрацию, сдаваться и представлять себя в теплом пледе перед камином. Когда Ян поддался соблазну и мысленно заказал себе такую комнату, он услышал, что в комнате, из которой он пробивает путь, упала и разбилась дверь. И следующий удар киркой по камню пробил путь в комнату с диваном, пледом и камином.

Ян прополз в эту комнату и отвернулся от дыры в стене, на месте дыры появилась дверь, а за ней голая стена. Ян сразу потушил пледом огонь в камине, бросил кирку и посветил фонариком в дымовую трубу. Он не увидел конца. Тогда он захотел в комнату с окном, вошел и разбил окно, однако за окном было полотно с нарисованным небом. Тогда он захотел огромную оранжерею, размером в футбольное поле, с настоящим небом. Дверь в новую комнату не открывалась с десять минут, видимо, замку нужно время, чтобы подготовить оранжерею. А когда дверь открылась, то над оранжереей было небо за крепким, бесконечно толстым стеклом.

Ян сдался. Попытки взорвать стены замка не увенчались успехом – это только расширяло комнаты. Когда Ян ломал двери, то они мгновенно появлялась, в новом месте, куда Ян не смотрел. Каждый раз, когда он загадывал открытое место, или выйти из замка, дверь не открывалась, как долго бы он не ждал. Однажды он прождал три дня, но результата не последовало. Ян скитался по замку долгое время.