Не узнаю об этом, не скажут друзья.
И в мой дом не придёт похоронка.
А в Бессмертном полку и не вспомнят меня,
Я пропал в сорок первом без вести.
Не осталось и фото моё. А родня,
Не помянет меня честь по чести.
Гейко Николай
Бились мы за родину,
За чужой покой.
(посвящается ветеранам интернационалистам
Где вы, братцы, боже где вы?
Где вы, братцы, боже где вы?
Почему не слышно вас…
Может под крылом у девы,
божьей матери сейчас.
Я не слышу автоматов,
лязга выплюнутых пуль.
Разорвалась близ граната.
Звон в ушах поднялась пыль
В этом звоне я услышал,
голос милый и родной.
Ты стояла и смотрела,
мне махала ты рукой.
Рожь высокую под солнцем,
Ветер море колыхал;
А рука сжимала сланец,
Острый сердцу он кинжал.
Пелена как сон слетела,
И рассеялись в дали,
Образ твой и голос мило,
Что – то тихо прошептал.
– «Сколько в жизни ошибался
И по лезвию ходил.
Не однажды – заблуждался
– Эх ты! – Гена крокодил».
Свято верил командирам.
В их оправданную ложь.
И в шинелях и в мундирах,
В каждом слове мудрость, мощь.
Но средь гор лежу я камнем,
серой глыбой в тишине.
Был России псом я верным,
На чужой земле.
Если можно как рубаху.
Тело взять и залатать.
Залатайте душу братцы,
Чтоб её обнять;
Я мечту свою глазастую,
С цветом лета на руках,
Пышную, да распрекрасную,
Вспоминаю в смертный час.