Разноцветный мир

Не скоро, как бы нам того хотелось,
Как в первый раз, оставьте на потом,
для них болезненно-тоскующую нежность…

Осень любит немоту

Ты не станешь мне родным,
Но чужим уже не будешь,
Ветер носится, сквозит
Он меня к тебе ревнует
В душу просится Любовь,
Я же от неё сбегаю,
Привереда осень-дочь,
Нас, как листья разрывает
Без тебя идут дожди,
Дни проходят и недели,
Боль израненной души,
Тихо плачет от потери
Не останешься со мной,
В дни печали и разлуки,
Предрассветной тишиной
Не твои разбудят руки…
Осень любит немоту,
Эту дрёму, эту скуку,
Мне же с ней невмоготу,
Как по замкнутому кругу…

Какие мы с тобою дураки

Какие мы с тобою дураки,
Зачем в любовь свою не верили,
Скучаем оба. Врозь. Одни.
А может быть, поверить не хватило времени
Мы ходим по одной с тобой земле,
И смотрим на одни с тобой портреты,
И белым пухом с тополей,
Душой как будто заново раздеты
Какие мы с тобою дураки,
Кричать хочу я в небо синь от боли,
Не смыть из памяти тепло руки,
Как прижимал к губам мои ладони
И вижу я тебя опять с другой,
И я с другим. Прости. Но так бывает
И всё же сердце просится домой,
Туда, где о тебе мне всё напоминает
И без причины слёзы тают на ветру,
Скажи тогда, зачем к другим уходим?
Какую мы затеяли игру?
Свою любовь мы так и не находим..

Проза Валеева Марата

«Ата, кара, куян!..»

Мне четыре года, мы только-только обосновались в Пятерыжске, русском селе в Казахстане, после переезда из Татарстана. Отец работал в колхозной кузнице. Я любил ходить в это приземистое и прохладное в летнюю жару глинобитное помещение. Там шипели меха, гудело горнило, из которого вырывались оранжевые язычки огня; солидно бухал по наковальне молот в жилистых отцовских руках, расплющивая раскаленный добела кусок металла, и от него летели звезды-искры.

Помню, когда в первый раз зашел в темный коридорчик, где хранится всякий железный хлам, увидел там пушистого кролика и закричал радостно:

– Ата, кара – куян!

Ну, то есть: «Папа, смотри – заяц!» Я в свои четыре года по-русски тогда почти не говорил. Помню, как заржал молотобоец, чумазый лохматый мужичок: «Какой еще …уян?!» Отец тоже хохотал.

Но уже меньше чем через год я владел русским наравне с родным, татарским. Однако с годами этот паритет был нарушен, так как я водился со сверстниками, говорящими только на русском, пошел в русскую школу, и русский язык постепенно вытеснял из сознания язык предков.

И даже родители, говорящие между собой на татарском, со мной и другими своими детьми, выросшими в Пятерыжске, уже изъяснялись в основном по-русски. Ну, а если человек не только говорит, но и мыслит на языке общения, он для него становится практически родным.

Я ничуть не жалею, что русский язык стал для меня таковым. Более того, именно отличное его знание и позволило мне стать журналистом, а затем и, позволю себе это сказать, литератором.

И все же корю себя, что язык своего народа я основательно подзабыл и уже не могу свободно изъясняться с соплеменниками. А это плохо не просто с позиций так называемого «квасного патриотизма», а чисто из утилитарных соображений.

Татарский язык относится к группе тюркских, и если бы я знал и его в совершенстве, то мог бы в случае необходимости изъясняться и с башкирами, и казахами, и с киргизами, азербайджанцами.

Между прочим, мама моя, в детстве несколько лет прожившая в окрестностях Баку (ее семья сбежала туда из-за голода в Поволжье в 30-х годах), знала азербайджанский язык очень хорошо.

А вот забытый мною более чем наполовину татарский язык тем не менее помог мне изъясниться с турком-официантом на турецкой половине Кипра. Мы оба не знали английский, но общий язык все же нашли!

Знание языков – это всегда хорошо, это удобно и полезно. Поэтому, друзья мои, если вы являетесь, кроме русского, носителем и какого-либо иного национального языка, прилагайте усилия к тому, чтобы не только самому не забыть его, но и по возможности передать своим детям. Всегда пригодится!

Рядом

В выходной супруги Кузовковы должны были, как обычно, пойти прогуляться в парк. Но Наталья что-то расхворалась с утра, и сказала, что никуда они сегодня не пойдут. Но увидев, как расстроился Михаил, сжалилась. И объявила:

– Ладно, Мишенька, сходи сегодня сам.

– Да как-то нехорошо, – радостно стал отнекиваться Мишенька. – Ты же вон болеешь. Я рядом побуду, мало ли чего.

– Ладно уж, иди, заботливый ты мой! – вовсе растрогалась супруга. – Только смотри там, будь паинькой.

– Да что ты, Наташенька! Да я… Да разве ты меня не знаешь… – бормотал Михаил, торопливо одеваясь.

– Знаю, потому и предупреждаю, – посуровела Наталья. – Чтобы ни-ни у меня. Только пару кружек пива, как обычно.

– Да понял, понял!

– Нет, ни черта ты не понял. Представь, что я пошла с тобой…

Михаил представил и расстроился. Но виду не подал.

– Представил, – как можно жизнерадостней сказал он.