Три плюс два

Являлся вновь пред ним на полотне:
Пуанты, в танце, и сиянья блик.., —
Доволен он твореньем, и вполне.
Как бы хотел он возвратить семью,
Но непреклонна бывшая жена,
Во снах он сколько раз ей: «Ай лав ю..,» —
Увы, непонимания стена
Стоит преградой мощной, се ля ви,
Сплясал бы, лишь бы только помогло,
Как заклинанье шепчет: «Позови..,»
И вновь за рюмку, – эх, не повезло…

Я пособлю тебе, конечно…

(Фантазии, глядя на картину

Джоди Пиколта «Хрупкая душа»)

– Ну что, Алёнушка, пришла? – Опять, небось,
Иван твой что – то натворил, иль не права? —
Ой, сразу слёзы по щекам, – ты это брось,
А то лебяжья разболится голова
Моя опять, – корона царская на ней,
Ну а вопросов столь приходится решать.., —
Ты о своей проблеме говори ясней,
Да не реви, не собираюсь утешать,
Ишь, опускаешь взгляд.., – и так всё знаю я:
И что зазнобушку завёл твой муженёк,
Что нет согласия, и рушится семья,
Да, скверно.., – может превратить его в пенёк,
Иль в паутину, иль в навозного жука? —
Да не пугайся ты, Алёнка, я шучу,
Как пособить тебе, – в раздумиях пока,
Ну а бесстыдника Ивана проучу.
Меня зовут ещё и Хрупкою душой, —
Небезразлична к чужой боли я, вот так,
Тщеславья нет во мне, ведь это грех большой.
Да.., – значит нервы твой супруг трепать мастак,
А вот хозяйничать не может, стыд и срам:
Поесть, вздремнуть, на балалайке побренчать,
А ты молиться за него ходила в храм, —
Известно мне всё, можешь и не отвечать.
Вот что, Алёнушка, домой – ка ты иди,
А я тебе во след слегка взмахну крылом,
Твой муж увидит, что его ждёт впереди,
Одумается, и наступит перелом:
Станет как шёлковый он, будет уважать
Свою Алёнушку красавицу, ты верь,
Ну, и ещё: планируй, милая, рожать,
К семейным радостям теперь открыта дверь…

Я уже прослежу…

Ты играй себе, милый Малыш, мой дружок,
Ну, а я уж за всем прослежу,
На макушке – то ушки держу, —
Ишь, поднялся, пытаешься даже шажок…
Поручил мне хозяин тебя охранять,
Ну, и как я могу подвести?
Начеку, и готовый на помощь прийти.., —
Нет, нельзя честь собачью ронять,
А Малыш, он же ведь беззащитный такой,
Как щеночек, – я настороже,
Вон, в высотке, на третьем живём этаже,
Здесь же, в парке, лужайка, покой.
Мне семь лет, Малышу же всего полтора,
Не умеет ещё ничего,
По сравнению с ним я – ого! —
Отдыхать ему, видно, пора,
Наигрался, а вот и хозяин идёт,
Пусть за нас не волнуется он,
Ишь, сморил Малыша сладкий сон
На траве прям, – ой, мне попадёт.., —
Вообще – то хозяин добряк у меня,
И не помню я, чтоб он кричал,
Трёпки тоже ведь не получал, —
Солнце греет, уже и пол дня,
Хорошо как.., – доволен своею семьёй,
Не могу, жаль, словами сказать,
Надо личико бы Малышу облизать,
Но что скажет хозяин? – Ой – ёй…
Мой дружочек Малыш, так его же люблю,
Да и он меня, чувствую я,
У него и красивое имя: Илья, —
Всё, в квартиру, домой, там посплю…

Тревожащий рефрен…

А рука Божья, она тянется к Земле,
Переживает ведь Всевышний за планету,
От боли стонет что, – грядущее во мгле,
И вновь подбрасывает Сатана монету:
Орёл иль Решка, – или – Свет, или же – Тьма?
Что же творится, люди, – сходит мир с ума?!
Прогнозы мрачные, – реалии, увы,
Господь всех любит, – почему же столько крови?!
И злобно шепчет Сатана: «Иду на вы..,»
Ну, а Господь в ответ так грозно супит брови… —
Тревожит очень вся вот эта кутерьма, —
И не совсем пусть так, но сходит мир с ума,