Невероятное рядом. Сборник поэзии и прозы с мистическим сюжетом

– Я… я просто… проснулся, а до этого у меня была другая жизнь.

– А почему ты можешь открывать двери, а я нет?

«Хороший вопрос. Интересно, что если она не мыслит, а только делает вид, что мыслит?»

– Ты ответишь? Почему ты молчишь?

«После появления самосознания она задает вопросы, выходит, она хочет получить ответ, значит она может хотеть. Или это не так? Что если она не может чего-то хотеть и двери не реагируют на нее поэтому?»

– Я не знаю, прими это как факт. Вообще в замке со многим так приходится поступать. – ответил Ян – Ты хочешь узнать больше об этом мире?

– Я не знаю.

– Ты чего-нибудь вообще хочешь? – Ян начинал злиться.

– Я не могу ответить.

– Почему ты идешь за мной, что если я причиню тебе вред?

– Идти за тобой это все, что я делала в своей жизни, мне вред никто не причинял. Поэтому я продолжаю идти.

Ян не чувствовал чего-либо к девушке кроме отвращения и страха. Она во всем ему казалась неестественной. Но этого не хватало, для того, чтобы бросить её. Ведь она может быть человеком в той или иной степени, убить её нельзя. Они пошли в библиотеку. Выяснилось, что Вика умеет читать и писать. Также ей не нужно объяснять значения многих слов и терминов. Замок словно «загрузил» в нее знание языка. Поэтому они могли читать разные книги и обсуждать их. Ян с грустью обнаруживал, что все истории, вне зависимости реальная или нет, для Вики являются одинаково фантастическими. Тем не менее чтение вслух помогло ей начать выражать свои эмоции голосом.

– Мы читаем рассказ Хемингуэя «Недолгое счастье Френсиса Макомбера». – вдумчиво и с расстановкой начала она.

– Так.

– События происходят в какой-то стране, за пределами замка.

– Все верно, в Африке. Не тяни кота за… впрочем, зачем ты мне все это говоришь?

– Чем для меня этот рассказ может быть полезен?

– Что ты имеешь ввиду? – этот вопрос удивил Яна.

– Я никогда не была в Африке, да и попасть в такую же историю, в какую попал любой персонаж, у меня не получится. – она сделала паузу и ушла в монолог – я попросту не могу представить себе эту историю. Единственный мужчина, которого я видела – ты. А единственная женщина – я. Не могу представить других. А кто такие буйволы? Львы? Я знаю, что это животные, я могу о них рассказать, но представить их или использовать эту информацию я не могу. – она обратила внимание на Яна – почему ты так смотришь?

Ян смотрел на нее смеющимися, но полными удивления глазами. «У нее нет нужды говорить с выражением. Она меняет тон голоса, чтобы больше походить на живого человека. Но выглядит все еще неестественно. Может быть она и рассуждает, подражая человеку.»

– Ты меня слушаешь? – с гневом в голосе Вика прервала рассуждения Яна.

Услышав очевидно наигранный гнев, Ян рассмеялся. Но, чтобы не подавать виду, что смеется над собеседницей, он захотел попасть в Африку, на охоту на буйволов и сказал ждать. Через пару минут открылась дверь в комнату размером в пару квадратных километров. Пол устилала трава, да и всем своим видом комната напоминала саванну,

исключением были стены и нарисованное небо.

Ян широко махнул рукой, придержал дверь и наигранно поклонился, изображая швейцара.

– Пожалуйста! Попадай в такую историю! Переживай ее! Смотри вот они буйволы!

Девушка прошла в комнату, а потом Ян и посмотрел внутрь.

– Да, дверь придется искать долго – заметил он.

– Я поражена. Как ты это сделал?

Ян подал ружье спутнице и отметил, что удивление она не научилась изображать как надо.

Охотится было не очень интересно, ведь Ян знал, что, как бы угрожающе на него не неслась та или иная зверушка, она не причинит никакого вреда. Его интересовало, позволит ли замок пострадать как-то Вике.

После инсценировки охоты со страниц Хемингуэя узник и его спутница участвовали в рыбалке со страниц того же автора, тореадорских боях того же автора. Смотрели на войну, сошедшую со страниц Толстого, Шолохова и опять Хемингуэя. Гуляли по завораживающим историям Цвейга и полярным зимам Джека Лондона. На все это уходило много времени: дни, может быть, недели или месяцы. Они потеряли счет времени, потому что Ян не брился, а часы он утопил, борясь с марлином.

Девушка за это время все больше узнавала мир, замок, своего спутника. Ян отмечал, что с каждым днем Вика все больше ведет себя как человек. Он не знал, как к этому относиться. Порой, ему стало казаться, что Вика – самый настоящий человек. А в иной момент ему казалось, что она притворяется и становилось на столько противно её общество, что он был готов бросить Вику в комнате и уйти в другую.

– Если все, что я знаю – это жизнь в замке. Даже внешний мир для меня являлся в комнатах замка. Единственный человек, которого я видела, это ты, то как я могу быть уверенна в том, что это я подделка, а не ты? Ну или даже мы оба, – Вика аккуратно играла голосом.

– Я ждал, пока ты задашь этот вопрос.

– И что же ты на него ответишь?

– Ничего. Как бы сильно мы не отличались, доказать, что я реален у меня не получится. Может получится только понять настоящая ли ты. Хотя для дальнейшего существования достаточно того, наверное, что ты умрёшь, как только отойдешь от меня.

– А как я могу увериться в этом?

– Тоже никак, но бросаться проверять я бы не стал.

Часто Вика смотрела на зверей, которых создает замок, а потом на Яна, как будто пытаясь понять, к кому она ближе. Она никак не демонстрировала это и больше не говорила о своем происхождении с Яном – поняла в один момент, что ему не приятно об этом говорить, от чего Яну казалось, что Вика и впрямь мыслит, боле того, он догадывался, что мыслит она о своем происхождении. Вика на самом деле верила в то, что она не реальна, но ей было интересно то, что ей ответит Ян на подобный вопрос.

– А если я убью тебя, то я буду чувствовать угрызения совести? – спросила однажды Вика, закрывая «Преступление и наказание» Достоевского.

– У тебя не выйдет: яд не подействует, веревка порвется.

– Как так?

– Замок не дает мне умереть. Ты это видела, когда бык остановился за секунду до столкновения со мной.

– А как это работает?

– Я заметил, что замок имеет полную власть над комнатой, которую он создает, но когда я вхожу в комнату власть тут же урезается, однако не пропадает совсем.

– А ты пытался умереть? – Вика изобразила удивление.

– Да. – морщась сказал Ян.

– Пробовал разбить голову об стену?

– Стены крошились.

– Зарезаться?