Тонкий холод. Книга баллад

5. Змея и хомячок

Как и феномен любой, относительна всякая святость.
Степень здесь очень важна, в какой мы над природой своей
не упраздняя ее приподняться естественно можем.
Так что кому не дано сил, чтоб подвиг духовный свершить,
но кто свершает его – каким образом, нам непонятно
в наших бывает глазах предпочтительней даже того,
кто совершенен во всем по причине природы счастливой:
то есть в ком низшего нет и кому неизвестна нужда
к высшему сердцем стремясь, себя вечно тащить из болота,
за уши больно схватив. Потому в ядовитой змее,
что, хомячка получив в своей клетке однажды стеклянной,
чтобы всего только жить – вегетариев нет среди змей —
вместо того чтобы съесть, завела с ним престранную дружбу —
так что и ныне они вместе рядышком мирно живут, —
да, в этой самой змее – справедливости ради единой —
святость должны мы признать, не копаясь в мотивах иных.
Ибо копаться в душе даже светочей самых великих
есть неоправданный риск: там найдем мы чудовищ таких,
что и в морской глубине не так часто, быть может, и встретишь.
Ну, а поскольку пример хомячка с дружелюбной змеей
не единичен отнюдь: много случаев слишком подобных! —
мир нам природы милей недоступной когорты святых.
Также балладу мою о Приятелях Двух Закадычных
коротко, но посетил вышеназванный вечный сюжет:
в мире природы – в саду под высоким раскидистым кленом
ангел с химерой нашли – не впервые ли? – общий язык.
То же сказал и Будда: человек, если он – просветленный,
выше намного голов даже самых высоких богов.

6. Тигр

Чудная есть в этом мире страна —
родственна с раем библейским она.

Край тот блаженный зовется Таиланд:
ценностей древних надежный гарант.

Только под солнцем бродя той страны
сделался вхож я в буддийские сны

собственному вопреки существу:
не в сновидениях, а наяву.

Ласковый в людях там светится свет,
ну и привычной в них тяжести нет.

Тварей живых друг на друга набег
там заменился на Ноев ковчег:

пусть не везде, не всегда, не вполне —
но даже так чудом кажется мне.

Чудный в стране той есть и монастырь:
там зверь-убийца и зверь-богатырь

кашу и овощи ест не шутя —
и безобиден он, точно дитя.

Речь здесь о тигре бенгальском идет,
что меж монахов монахом живет.

Ласков, силен, полосат, бархатист —
каждый его может гладить турист,

дерзкие фотки – на смелость памфлет —
выставив тут же смеясь в интернет.

А между тем ни один человек,
если случится ему за весь век

тигра хоть раз – но в природе живой
встретить и миг пережить роковой,

не променяет такой эпизод
на монастырский его антипод.

Значит, опасность, входящая в кровь,
так же нам дорога, как и любовь:

ту иль другую навек предпочесть
выбор труднейший как был, так и есть.

Царство природы стоит за одной:
спряталсь смерть у него за спиной.

Божие царство – без смерти – в другой:
вот только мы-то в него ни ногой.

Символы мира – голубка, овца
не проникают в людские сердца.

Нас очаровывает грозный тигр:
символ в природе безжалостных игр.

Но в тонком мире заоблачных сфер
с тигром не схож разве и Люцифер?

Сходная грация, сходная мощь,