Первое апреля

Жертва воспитания
Сергей Иосифович Дик

Сергей Дик первый расказ напечатал в журнале "Юность". Зав. отделом юмора в то время был писатель-драматург Виктор Славкин, он же дал рекомендацию Сергею на участие в IV Московском совещании молодых писателей. Рассказы Сергея Дика печатались в центральных газетах и журналах, но большая их часть все же в "альма матер" – в журнале "Юность", в двухтомнике "Юность" за 25 лет. Избранное".

Первый институт Сергея – МИИГАиК; получив диплом аэрофотогеодезиста, он облетал пол страны, выполняя воздушную съемку. Второй институт – ВГИК, режиссура науч.-поп. кино; на этой стезе работает и по сей день. Особое увлечение – яхтинг, призер и победитель нескольких регат.

В этом сборнике собраны рассказы разных лет.

Сергей Дик

Жертва воспитания

Дружеский шарж,

Народный художник СССР Б.Е.Ефимов

ЖЕРТВА ВОСПИТАНИЯ

Когда к нам на работу поступил Фиалкин, о нем сразу узнал весь институт. Нет, он не был потрясающе красив и не обладал высокими научными степенями. Просто он в присутствии женщин… вставал.

Сначала этого никто не приметил. Думали, он по делу встает или у него болит что-нибудь. Но он проделывал это с таким завидным постоянством, что все поняли: Фиалкин фанатически культурен.

Эйнштейн не учел одного: со скоростью света могут распространяться не только частицы с массой покоя равной нулю, но и слухи! Весь институт был наэлектризован в один миг. Женщины вызывающе смотрели на мужчин, мужчины отвлеченно смотрели в окно. Сотрудницы отдела якобы по делу стали непрестанно заскакивать в комнату, где сидел Фиалкин. Фиалкин автоматически вставал. Наслышанные о таких чудесах, из других отделов тоже забегали женщины, и иногда у заветной двери образовывалась целая очередь.

Естественно, все сотрудницы, включая и замужних, прониклись к Фиалкину чувством похожим на любовь. От него веяло какой-то средневековой деликатностью, рыцарской надежностью и неброской целеустремленностью. Его хотелось взять за руку и идти с ним к горизонту, не оглядываясь и не спрашивая зачем.

Среди наших мужчин произошел раскол. Они разделились на два лагеря: на тех, кто в присутствии женщин начал вставать, и на тех, кто принципиально не вставал. Первые, однако, оказались в невыгодном положении. Вставая, они не знали, куда девать глаза, краснели, хрустели пальцами, часто дышали. Легкости и изящества Фиалкина у них не было и в помине.

Создалась взрывная ситуация, воздух перенасытился электричеством, так дальше продолжаться не могло.

И взрыв грянул! Поводом послужило то, что из-за упавшей производительности труда наш НИИ лишили квартальной премии.

Десять мужчин во главе с бывшим борцом Потапенко втащили за грудки Фиалкина в туалет и попросили больше в присутствии женщин не вставать.

– Коллеги, – взмолился Фиалкин. – Сжальтесь. Я уже много организаций сменил… Я бы с удовольствием не вставал, но не могу… У меня воспитание такое.

– У-у-у! – зловеще загудели мужчины, и кольцо вокруг Фиалкина сомкнулось.

На следующий день, когда Фиалкин пришел в отдел кадров забирать документы, все женщины встали.

КОКОСОВЫЙ ОРЕХ

Середина лета. Духота. В душе разлад. В отделе все ходят, как слепни, облитые водой. Сквозняк лениво треплет занавеску. Кажется, ей и самой лень беспрестанно вздуваться и опадать. Веки тяжелеют. Наваливаются какие-то глобальные мысли, которые хочется обдумывать с закрытыми глазами. Единственно, кто олицетворяет жизнь в отделе – это мухи. Они водят в воздухе хороводы, катаются друг на дружке по канцелярским столам и бьются сдуру о стекло.

Фаланга столов упирается в широченную оконную раму. Во главе фаланги восседает ст. инж. Глеб Иванович Серегин. Всем видна только спина Серегина, анфас его может лицезреть только всевышний. И Глеб использует это обстоятельство на все сто процентов. Он ставит локоть левой руки на стол, разворачивает ладонь к себе и упирается в нее переносицей. Все! Можно расслабиться, смежить веки, подумать о своем.

Сейчас Глеб думает о прошлом уикенде. Они с супругой взяли термос с чаем, большое покрывало и поехали на Москва-реку. Там Глеб зашел от берега по грудь, подул вокруг себя на воду, отгоняя радугу промышленного происхождения, и погрузился с головой… Прекрасно!

Сзади хлопает дверь. Входит длинноногая машинистка Люся.

– Серегин, – кричит Люся, – срочно к директору.

Над головой директора, как у святого, витает нимб забот. Он жмет Серегину руку и кивает на стул.

– Глеб Иванович, как у вас со здоровьем?

– А что? – не поддается на провокацию Серегин.

– Ну, в общем так, – говорит директор, – Тур Хейердал готовит новую экспедицию по маршруту: Дакар – остров Святого Павла – остров Вознесения – остров Святой Елены – Рио-де-Жанейро. Пришла разнарядка на одного человека. Мы решили послать вас. Вечером созвонитесь с Сенкевичем, оговорите все подробности. Сейчас идите в бухгалтерию и получите отпускные за четыре месяца. Желаю успеха! Да, чуть не забыл, с вас кокосовый орех с молоком!

До последнего момента Глеб думает, что это какой-то чудовищный розыгрыш, но когда бухгалтерия раскошеливается и главбух тоже просит привезти кокосовый орех с молоком, сомнения отпадают.

А в отделе уже суматоха. Первым жмет руку начальник отдела, затем налетают разом все сотрудники: остроты, поцелуи, смех, на шею вешается машинистка Люся – все это ласкает душу, повышает уважение к себе. Напоследок, не сговариваясь, все заказывают кокосовый орех с молоком. Всего восемнадцать штук.

И начинается. Визы, согласования, трехдневное скоростное изучение английскому языку, тренировки по плаванию, собеседования с женой…

Наконец все позади. Глеб Иванович Серегин утопает в мягком кресле «Боинга-747» авиакомпании «Эр Африк» и потягивает пепси-колу. Лайнер прогревает двигатели, мелко дрожа от нетерпения погреть свои крылышки под экваториальным солнцем. В иллюминатор залетают улыбки многочисленной толпы. Все показывают руками что-то круглое и тычут пальцами вверх. «Ага, кокосы», – догадывается Глеб.

На чистом английском языке что-то вещает стюардесса красотищи необыкновенной: в полроста ноги, в пол-лица глаза, в полразмаха крыльев «Боинга» ресницы.

«И ей привезу кокос», – думает Серегин на взлете.

И лазурная гладь океана. И африканское солнце в зените. И медленно скользит под парусами полупирога, полуплот, полуяхта Тура Хейердала. Серегин сидит на корме и держит руль.

– Курс зюйд-вест, – кричит Тур.

– О`кей, – отвечает Глеб.

К ногам шлепается летучая рыба. Глеб нанизывает ее на линь и вешает на бом-брам-лисель-шкот. После вахты будет с чем пинту пива выпить.

– Квартальный отчет в сундук мертвеца, ой-хо-хо и бутылка рома! – в ритме самбы напевает Серегин старинную пиратскую песню. Но что-то уж сильно печет голову. Нет, невозможно, надо надеть сомбреро. А его как назло вчера унесла «Стелла» – тайфун, налетевший с норд-веста.

Подходит Сенкевич.

– Серегин, где отчет за третий квартал?

– Юрий Александрович, ну хоть в Атлантике не будем об этом, – не глядя, отвечает Глеб и лихо

перекладывает руль влево.

– Серегин! Где отчет?..

Глеб протирает глаза. Перед ним начальник отдела.

– Извините, – медленно вставая, начинает оправдываться Серегин, – с кокосовыми орехами сейчас туго, недавно прошла полоса муссонов с ливнями, они еще не созрели…

ТРЕТЬЕ ПОКОЛЕНИЕ

Все началось с того, что в наш исследовательский институт привезли «Ренопс» – счетную машину для решения разных проблем. Ну, ее гвоздиками к полу прибили, паяльничком подымили и решили испытать. Народ собрался со всех отделов.