Что у нас впереди?

Что у нас впереди?
Сергей Иванович Чекалин

В книге представлены очерки различных жанров: «государство и политика», «медицина», «религия», «житейские истории» и др. Открывает сборник очерк о событиях столетней давности – Антоновском движении на Тамбовщине, которое спровоцировало сравнительно кратковременный переход государства к новой экономической политике (НЭПу). Что закончилось в последующем, как известно, практически полным крахом сельского хозяйства страны. Для широкого круга читателей.

Сергей Чекалин

Что у нас впереди?

Юбилей, который…

Вы с ума сошли! Вы с ума сошли! Вы с ума сошли!

Кто сказал вам, что мы уничтожены?

Сергей Есенин. «Пугачёв».

Речь в этом очерке пойдёт о столетнем юбилее (август 1920 года) начала крестьянских выступлений против советских репрессий в отношении них. Причина этой публикации не моё историческое призвание, я не историк, а то, что я пришёл к этим событиям при написании мной нашей семейной родословной. Один из моих родственников как раз и стал причиной этих записок.

Когда мне удалось почитать уголовное дело, заведённое в 1932 г. на моего дедушку, (по моему запросу оно было прислано в Москву для ознакомления из архива Тамбовской области), я обратил внимание на то, что дедушка назвал своего брата Михаила «шпионом банды Антонова», и ещё, что он был «выслан» во время ликвидации банды Антонова. Последующие мои розыски (запросы в архивные отделы) в подтверждение этих слов ничего не дали. Не было такого шпиона, человека с таким именем, да и семью с такой фамилией, не высылали, она и после этих событий проживала в той же деревне. Может быть, и были, и наверняка были. Как же без этого в таких мощных военных действиях? Но не из нашего рода. Михаил был убит карательными большевистскими войсками как заложник летом 1921 г. Просто потом, спустя некоторое время, надо было как-то юридически оправдать перед общественностью, не перед своим народом (перед своим народом наши правители никогда не оправдывались и не извинялись, какие бы события ни происходили; большевистская и советская власть всегда была безоговорочно права), а перед мировой общественностью, преступления против тамбовских крестьян во время их восстания. А так, всех заложников, которых расстреляли, объявили позже «антоновскими шпионами и пособниками» – и никаких оправданий не нужно. Причём, как говорили родственники расстрелянных, называть их шпионами и бандитами просто приказали. Мог бы и свой народ возникнуть, родственники, например, потребовать реабилитации. Но это только теоретически, а практически, после всех событий, на такое вряд ли кто мог решиться, ведь это грозило репрессиями, возможно, что и расстрелом. Мой отец говорил, что им в семье и родне сказали: надо говорить про то, что Михаил был пособником банды Антонова, шпионом. Так и говорили, да, кажется, потом и думали в последующих поколениях. Так мой дедушка и сказал на допросе в 1932 году. Как было велено.

Теперь о моих розысках. Вряд ли сохранились какие-нибудь документы о количестве убитых заложников, тем более – их фамилий. Позже Маршал М.Н.Тухачевский в своём докладе об успехах подавления мятежа скажет, что по неполным сведениям число убитых заложников составило 254 человека. Скорее всего, это не так, поскольку в каком-то из документов, кажется, что в докладе В.А.Антонова-Овсеенко в ЦК РКП(б) от 20 июля 1921 года, называется цифра в 3430 заложников-одиночек. Были ещё и не одиночки, а семьи-заложники, число которых в этом докладе указывается более 900. Ведь на территории Тамбовской губернии, в 1920-21 гг., во время расцвета, так называемого, Антоновского мятежа, создали двенадцать концентрационных лагерей. Два из них находились непосредственно в Тамбове, а другие – рассеянно по всей губернии. Так что, дорогой Михаил Николаевич, 254 убитых заложника, которых Вы назвали – весьма и весьма неполные сведения. Солгали Вы, Михаил Николаевич, не сморгнувши, хотя и представляли о масштабах репрессий и примерном числе убитых заложников, только заложников, не говоря вообще о числе погибших в этих военных действиях.

О Тамбовском восстании имеется много публикаций и исследований. Из всех, что мне удалось  найти, наиболее полным исследованием, на мой взгляд, является труд Владимира Васильевича Самошкина «Хроника Антоновского восстания». Материал из этой книги часто цитируется и другими писателями и исследователями. Кроме этого, большой интерес представляет собой и книга Бориса Владимировича Сенникова «Тамбовское восстание 1918-1921 гг. и раскрестьянивание России 1923-1933 гг.», выпущенная в Москве в издательстве «Посев» в 2004 году. И ещё одна, я её пока не читал, но, думаю, судя по тому, кто её написал, что и она будет весьма интересной и исторически правдивой: это недавно выпущенная в свет книга известного писателя-тамбовчанина Николая Тюрина «Антонов. Последний пожар»…

Теперь – о событиях. 20 февраля 1920 г. президиум Борисоглебского уездного исполкома направил во ВЦИК и в ЦК РКП(б) доклад о безобразиях в деятельности продотряда под руководством Якова Марголина, который, продотряд, занимался вопросами продразвёрстки. В этом докладе указывалось, что Марголин прибегает «к бесчеловечным репрессиям, напоминающим времена средневековья». Сами, в Борисоглебске и Тамбове, не смогли с ним справиться, поскольку Якова Марголина и его действия поддерживал сам тамбовский губпродкомиссар Яков Гольдин, которого, в свою очередь, тоже поддерживал председатель Тамбовского губисполкома, известный в истории нашего государства большевистский деятель, Владимир Александрович Антонов-Овсеенко. После этого Марголина арестовали, но довольно скоро отпустили, благодаря тем же тамбовским продкомиссару и председателю губисполкома. За арестованного Марголина заступался перед самим Лениным и знаменитый писатель Максим Горький, откровенно, как говорят, ненавидевший крестьян. Впрочем, как и сам Ленин. В первой нашей Конституции 1918 года, подготовленной не без участия Ленина, было узаконено, что один голос рабочего приравнивается к пяти крестьянским голосам. Что же там говорить о другом?

А вот почему и пролетарский писатель М.Горький откровенно ненавидел крестьян. Это явно следует из его очерка «В.И.Ленин»:

«Мне отвратительно памятен такой факт: в 1919 году, в Петербурге, был съезд «деревенской бедноты». Из северных губерний России явилось несколько тысяч крестьян и сотни их были помещены в Зимнем дворце Романовых. Когда съезд кончился, и эти люди уехали, то оказалось, что они не только все ванны дворца, но и огромное количество ценнейших севрских, саксонских и восточных ваз загадили, употребляя их в качестве ночных горшков, Это было сделано не по силе нужды, – уборные дворца оставались в порядке, водопровод действовал. Нет, это хулиганство было выражением желания испортить, опорочить красивые вещи. За время двух революций и войны я сотни раз наблюдал это тёмное, мстительное стремление людей ломать, искажать, осмеивать, порочить прекрасное».

Конечно, «не судите, да не судимы будете». Но этот осуждающий крестьян (хотя и можно с ним согласиться, что такое поведение крестьян вполне достойно порицания) пролетарский писатель сам имел весьма отвратительную подлую душонку, которая явно выпучилась после группового посещения видными деятелями политики, искусства и культуры строительства заключенными канала имени Москвы. Как он хлопал в ладоши: «Ах, как это хорошо! Такое перевоспитание!»

Максим Горький рассказывал на слете, что с 1928 года наблюдает, как ОГПУ «перевоспитывает людей». Писатель нахваливал ОГПУ за это «великое дело», а каналоармейцев – за то, что «дали стране Беломорско-Балтийский канал». А вот и его «хвалебный гимн» этому строительству, на котором погибло 22000 человек:

«Перевоспитав себя в труде, вы дали стране отличных, квалифицированных работников, которые будут заняты на других стройках. Я чувствую себя счастливым человеком, что дожил до такого момента, когда могу говорить о таких вещах и чувствовать, что это правда… Я поздравляю работников ОГПУ с их удивительной работой, я поздравляю нашу мудрую партию и ее руководителя – железного человека товарища Сталина».

При всей ненависти у Ленина к крестьянам весьма интересна широко известная и рекламируемая в советское время картина русского и советского художника В.А.Серова (другой Серов, не Валентин, который написал «Девочку с персиками») «Ходоки у Ленина», написанная в начале 50-х годов. Это понятно, поскольку, как определял такое в своё время писатель Владимир Войнович – «монументальная пропаганда». Здесь не монумент, а картина, поэтому можно сказать – «монументальное художество». Своё «монументальное художество» Серов продолжил и в последующее время: он написал большое полотно «Сталин на II съезде РСДРП». На ней стоит Сталин (рядом с Лениным, конечно), Дзержинский и Свердлов. Всё бы ничего, но Сталин-то не был на этом съезде. После смерти Сталина Серова попросили поправить эту историческую «правду», про которую сам Сталин скромно смолчал.

Я уж, заодно, добавлю ещё о том же «монументальном» искусстве. Художника И.И.Бродского попросили написать картину о расстреле 26 бакинских комиссаров. Что он и сделал. Но сделал это он только по просьбе властей, а на самом деле эти комиссары не были расстреляны, им всем срубил головы палач-турок. Но для пропаганды это было чем-то несерьёзным, поэтому для «монументального художества» более подходил расстрел, хотя бы это и не историческая правда. Ложь во спасение…

В своём дневнике, рассказывая о массовых расстрелах казаков в 1917-1919 гг., учительница станицы Михайловская Ситникова Мария Ивановна, записала:

«Кстати, Яков Григорьевич Голдин со своим помощником Яковом Иделевичем Марголиным так натренировались в Хопёрском округе, что в следующем, 1920 году, в той же связке, но уже на губернском уровне, довели Тамбовских крестьян до восстания. А вот резал восставших крестьян Тамбовщины товарищ Герман, ставший к тому времени председателем губчека и сменившим фамилию на Антонова».

Здесь имеется в виду – Антонов-Овсеенко.

Но и этого Антонова-Овсеенко настигла справедливая кара. 10 февраля 1938 года он был, несмотря на его большевистские заслуги, расстрелян. Расстрелян за другие «заслуги». Но это были уже другие «изгибы» и «прогибы» в истории нашего государства, уже времён Сталинского руководства, которые много невообразимо плохого сделали для нашей страны и народа…

Может быть, зря возводили напраслину на этого боевого продотрядчика? Судите сами. Продотряд Марголина забирал весь хлеб, ничего не оставляя хозяйству. Про его «фуражировку» писали, что не оставляли «ни овцы, ни курицы». Если нечего было забирать, то начиналась поголовная порка крестьян, «по всем правилам искусства Николая Кровавого» (так было написано в докладе). В качестве устрашений применялась имитация расстрела (стрельба поверх головы), подпаливание бороды, во время мороза в валенки крестьянам наливалась вода, и владелец их выстаивал на морозе. Нагишом в мороз закрывали в холодном сарае, а то и подвешивали за ноги и опускали головой в колодец. Вот подлинные слова Якова Марголина, вошедшие в историю продразвёрстки на Тамбовщине:

«Я вам, мерзавцы, принёс смерть. Смотрите, у каждого из моих продармейцев сто двадцать свинцовых смертей для вас, негодяев!»

В своём рассказе «Эго» А.И.Солженицын привёл и свои изыскания по тому же вопросу – тамбовского восстания крестьян. Как известно, слухами Александр Исаевич никогда не пользовался, во всяком случае, он не приводил какую-либо не проверенную им досконально информацию. Вот о каких событиях говорится в указанном рассказе (сохранена орфография автора цитаты).

«Тамбов, окружённый хлебородной губернией, не знал в эти годы полного голода, но стыла зимами опасная нужда и требовала от людей отдавать все силы ума и души – бытовой изворотливости. И крестьянский раздольный мир вокруг Тамбова стал разрушаться безжалостно вгоняемыми клиньями сперва заградотрядов (отбиравших у крестьян зерно и продукты просто при перевозе по дорогам), продотрядов и отрядов по ловле дезертиров. Вход такого отряда в замершую от страха деревню всегда означал неминуемые расстрелы хоть нескольких крестьян, хоть одного-двух, в науку всей деревне. (Могли и с крыльца волостного правления запустить из пулемёта боевыми патронами очередь наугад.) А всегда и у всех отрядов начинался большой грабёж. Продотряд располагался в деревне постоем  и прежде всего требовал кормить самого себя: «Давай барана! Давай гусей! Яиц, масла, молока, хлеба!» (А потом и – полотенца, простыни, сапоги.) Но и этим ещё рады были бы крестьяне отделаться, да только, отгуляв в деревне день-два, продотрядники сгоняли понурый обоз из тех же крестьян с их зерном, мясом, маслом, мёдом, холстами – навывоз, в дар пролетарской власти, никогда не поделившейся с крестьянами ни солью, ни мылом, ни железом. (В иной сельский магазин вдруг присылали шёлковые дамские чулки или лайковые перчатки, или керосиновые лампы без горелок и без керосина.) И так подгребали зерно по амбарам подряд – нередко не оставляли мужикам ни на едево, ни на семена. «Чёрными» звали их крестьяне – то ли от чёрта, то ль от того, что нерусских было много (Солженицын имеет в виду, что в таких отрядах было много евреев, во всяком случае, командовали ими практически во всех случаях – евреи – С.Ч.) Надо всей Тамбовской губернией гремел неистовый губпродкомиссар Гольдин, не считавший человеческих жизней, не меривший людского горя и бабьих слёз, страшный и для своих продотрядников. Не многим мягче его был и борисоглебский уездный продкомиссар Альперович. (Достойными кличками власть окрещала и сама себя: ещё существовал и начпогуб Вейднер – даже Эктов (герой рассказа – С.Ч.) долго не мог вникнуть, что это страшное слово значило: начальник политического отдела губернии.)»

Как известно, в 1920 году случилась сильная засуха, но величину продразвёрстки для крестьян не уменьшили. 27 сентября В.И.Ленин запросил заместителя наркомпрода Брюханова: «Верна ли развёрстка в одиннадцать с половиной миллионов пудов для Тамбовской губернии? Не скостить ли?»

Не скостили, а зря. Поскольку уже начались большие крестьянские волнения, ещё примерно за месяц до этого запроса. Хотя предшествующие волнения крестьян под руководством левых и правых эсеров с лета 1918 г. и были, но они не носили такого мощного характера, да и не вызывали особого беспокойства со стороны Кремля. Вообще говоря, война большевистского государства с крестьянами началась ещё весной 1918 года, с «похода в деревню». С этого времени и начались волнения крестьян. По данным чекиста М.И.Лациса в 1918-1919 гг. зарегистрировано 344 крестьянских восстания (погибло порядка 1200 советских работников). К концу 1918 года восстания отмечались на значительной территории России, в губерниях Ярославской и Костромской, Тульской, Воронежской, Тамбовской и Рязанской, Владимирской, Казанской и Витебской, Тверской и Смоленской.

О том, как «усмирялись» такие выступления, описано, в частности, в книге С.П.Мельгунова «Красный террор в России 1918-1923». Привожу цитату из этой книги.

«Вот один красочный документ, подводящий как бы итоги того, что дeлалось в Тамбовской губернии. Это было до так называемого антоновского восстания, охватившего  огромный район и явившегося скорeе ответом на то, что делали большевики во имя «классового террора» с деревней. Документ относится к концу 1919  года.  Это записка, поданная в Совeт Народных Комиссаров группой социалистов-революционеров. Дeло идет о подавлении «беспорядков» в ноябрe 1919 г. Поводы для восстания были разные: мобилизация, реквизиция скота,  учёт церковного имущества и т. д. Вспыхнув в одной, они  быстро, как зараза, распространились по другим волостям и, наконец, охватили цeлые уeзды. «Совeтская власть двинула на мeста десятки карательных отрядов, и вот весьма краткий перечень  фактов из  их кровавой дeятельности, перед которыми блeднeют  ужасы, творимые когда-то в тeх же мeстах царским опричником Луженовским: В Спасском уeздe, во  всeх волостях, гдe только  появлялись карательные отряды, шла самая безобразная, безразборная порка крестьян. По сёлам много расстрeлянных. На площади  города Спасска публично, при обязательном присутствии граждан-односельчан, было  расстрeляно десять крестьян вмeстe со священником, причём телeги для уборки трупов должны были предоставить граждане-односельчане. Расстрeлянных за Спасской тюрьмой  30 человeк заставили перед смертью вырыть себe одну общую могилу. В Кирсановском уeздe усмирители в своей безумной жестокости дошли до того, что запирали на нeсколько дней арестованных в один хлeв с голодным экономическим хряком; подвергшиеся таким пыткам сходили с ума. Председатель Нащёкинского Комитета Бедноты продолжал расстреливать самолично уже после отъезда карательного отряда. В Моршанском уезде сотни расстрелянных и тысячи пострадавших. Некоторые сёла, как, например, Ракша, почти уничтожены орудийными снарядами. Имущество крестьян не только разграбилось, но и сжигалось вместе с запасами семян и хлеба. Особенно пострадал Пичаевский район, где сжигали десятый двор, причём женщины и дети выгонялись в лес. Село  Перкино  участия в восстании  не принимало, однако  там в это же время  переизбрали совeт. Отряд из Тамбова весь новый состав совeта  расстрeлял. Из Островской волости в Моршанскую тюрьму доставлено 15 крестьян совершенно изувeченных усмирителями. В этой же тюрьме содержится женщина, у которой выдраны волосы на голове. Случаи насилия над женщинами надо считать  десятками. На кладбищe города Моршанска израненные армейцами 8 крестьян (Марков, Сучков, Костяев, Кузьмин и др.) были  полуживыми зарыты в могилу.  Особенно отличились по Моршанскому уeзду слeдующие усмирители: начальник отряда Чуфирин, «коммунист», Чумикин (бывший уголовник), Парфенов (освобождённый из  ссылки по ходатайству на Высочайшее имя), Соколов, бывший фельдфебель и ряд других. В Тамбовском уeздe многие сёла почти уничтожены пожаром и орудийными снарядами. Масса расстрeлянных. Особенно  пострадали  сёла Пахотный Угол, Знаменка,  Кариан, Бондари, Лаврово, Покровское-Марфино и др. В Бондарях расстрeлян весь причт за то, что  по требованию крестьян отслужил молебен послe свержения мeстного совeта. В Карианe  вмeстe с  другими арестованными по делу восстания был расстрелян член 1-й Государственной Думы О.К.Бочаров. С какой вдумчивостью и  серьёзностью отнеслась губернская власть к усмирению  можно видeть  из  того, что  во главe  одного отряда  стоял  16-лeтний мальчишка Лебский, a Предсeдателем Районной Чрезвычайной Комиссии Тамбовскаго уeзда состоял и до сих пор  состоит  А.С.Клинков, бывший крупный купец  с. Токарёвки, злостный банкрот, до Октябрьской революции занимавшийся спекуляцией, круглый невeжда, взяточник и  пьяница. В его руках находилась жизнь арестованных и он расстрeливал направо и налeво. Кромe «специальных» карательных отрядов практиковалась также посылка на боевое крещение коммунистических ячеек, и эти хулиганские банды устраивали по сёлам настоящие оргии: пьянствовали, занимались грабежом и поджогами, претворяя таким образом великий принцип «Братства, Равенства и Свободы» в ужас татарского нашествия. Необходимо также отмeтить  кровавую работу латышских отрядов, оставивших послe себя долгую кошмарную память. В настоящее время тюрьмы и подвалы чрезвычаек переполнены. Число арестованных по губернии нужно считать тысячами. Вслeдствие голода  и  холода  среди них развиваются всякие болезни. Участь большей половины арестоваанных ясна – они будут расстреляны, если у власти останутся те же комиссары и чрезвычайные комиссии».

Восстания, свидeтельствует записка, были также в Козловском, Усманском и  Борисоглeбском и остальных уeздах Тамбовской губернии, причём относительно усмирения Шацкого уезда очевидцы говорят, что он буквально залит кровью».

Несколько слов следует сказать об упомянутом выше Лужановском. Гавриил Николаевич Лужановский (1871-1906) уроженец Тамбовской губернии, происходил из дворянской семьи. В годы аграрных беспорядков в Тамбовской и Саратовской губерниях (в период войны с Японией и первой русской революции 1905 года) вместе с отрядом солдат усмирял бунтовщиков. Он прославился в этом «усмирении» порками крестьян. В частности, и в Борисоглебском уезде, где проживали и мои родственники. За это тамбовские эсеры приговорили его к смертной казни, которую осуществила 16 января 1906 года известная эсерка Мария Спиридонова. Он был смертельно ранен пятью выстрелами. Скончался через 25 дней.

Подготовкой к выступлению крестьян Тамбовской губернии послужил «съезд ста» (33-х белых офицеров и 67-и крестьянских вожаков), который состоялся в деревне Синие Кусты Борисоглебского уезда. Было создано три Повстанческих армии (ПА).

1-я ПА содержала 17 полков (10 тыс. человек), названных по месту базирования (Савальский, Борисоглебский, Каменский и т.п.), со штабом в селе Каменка (командующий – артиллерийский полковник А.В.Богуславский). А.В.Богуславский (настоящее имя – Александр Васильевич Чекалов), помещик одного из имений в Ярославской губернии, участник Первой мировой войны, прозванный Богословским (иногда именовался как Богуславский, а то и Богослов).

2-я ПА состояла из 8 полков (8 тыс. человек) со штабом в селе Кибяки Кирсановского уезда (командующий – поручик П.М.Токмаков, начальник штаба – А.С.Антонов).

3-я ПА – 4 полка (1-й и 2-й Богучарские, Казачий и Хопёрский), называлась «конно-подвижная» (командующий – вахмистр И.С.Колесников). В конной армии насчитывалось пять тысяч казаков, которые отстали во время отступления белых (управлял ими хорунжий П.И.Матыркин). Кроме этого, такое же число привёл в эту армию и сам вахмистр Колесников, да ещё две тысячи самих повстанцев были на конях.

Вместе с тем, по данным В.В.Самошкина («Хроника антоновского восстания»), всего было две повстанческих (партизанских) армии, насчитывающие 14 полков, 10 – в 1-й, и 4 – во 2-й). 2-й армией командовал сам А.С.Антонов, который с 24 августа 1920 года осуществлял и общее руководство всеми повстанческими силами. А по другим исследованиям насчитывался 21 полк.

Таким образом, у повстанцев собралось порядка 35-40 тыс. человек.

Первое вооруженное выступление крестьян произошло в селе Каменка 21 августа 1920 г. Восстание началось 15 августа 1920 года. Главой восстания был георгиевский кавалер, поручик, командующий Объединённой партизанской армией и председатель Совета трудящегося крестьянства (СТК) Пётр Михайлович Токмаков. Сам он происходил из крестьян, уроженец Тамбовской губернии.  (В конце февраля 1921 г., в бою, он получил смертельное ранение. Похоронен тайно своими соратниками. Место захоронения до сих пор неизвестно. Не было оно известно и его жене, арестованной после гибели Петра Михайловича и допрашиваемой по этому поводу. Но друзья Токмакова не стали говорить его жене о месте захоронения, поскольку опасались, и не без оснований, надругательства над его телом.)

«Антоновщина» уже существовала, хотя официально она была названа так спустя десять дней после событий в селе Каменка и объявления на волостном сходе эсером Григорием Плужниковым о начале восстания против продразверстки и коммунистов, но никак не против советской власти.

К событиям в Каменке поспешил А.С.Антонов с отрядом в 150 сабель. Богословский передал Антонову бразды правления, став при нём сначала главным военным советником, а потом и командующим одной из партизанских армий повстанцев. Большим уважением у повстанцев пользовался Иван Егорович Ишин…

Некоторое время у советской власти было беспокойство и о том, что в сторону Тамбовской губернии направилась армия Нестора Ивановича Махно. Даже выходили общие циркуляры и приказы для М.В.Фрунзе о ликвидации «банды» Антонова и Нестора Махно. Но потом Махно направился на юг, не решился оказать помощь Антонову.

Впрочем, выделять А.С.Антонова, как предводителя, не совсем правильно. Это с лёгкой руки В.И.Ленина прицепилось название крестьянскому восстанию «антоновщина», очень легко произносится, как и «пугачёвщина». Но ведь не было и нет «разинщины» или «булавинщины». Неудобно для произношения. Вероятно, Ленину удобнее было произносить это слово, оно же без буквы «р»…

Тактика действий повстанцев была именно классически партизанской: при приближении крупных сил противника воинские подразделения мгновенно распылялись, а затем, в нужное время, концентрировались в заранее намеченных пунктах.

Военспецы подсказали Антонову выпустить Устав армейской дисциплины. Он и был выпущен под названием «Временный устав наказаний, подсудных армейским судам». Устав состоял из 37 статей (параграфов), в 16-ти из которых за некоторые преступления указывался и расстрел. Количество наказаний было небольшим, всего три вида: выговор (в виде нравоучения), наказание плетьми (от 8 до 50 плетей, в зависимости от важности содеянного), расстрел.

Выше я написал о деятельности продотрядов. Вообще говоря, и действия повстанцев были не лучше. Но, в основном, их карательные действия были направлены против большевиков и коммунистов, а не против простых крестьян.

Даже и не всех партийцев они трогали. Тех, кто был неустойчив и колебался, они привлекали в свои ряды. Известно, что к февралю 1921 г. больше половины деревенских членов РКП(б) Кирсановского уезда оказались в рядах повстанческой армии. (За время этих событий наиболее «мятежными» были Тамбовский, Кирсановский и Борисоглебский уезды.) Большевистские комиссары обязательно убивались, причём погибали от долгой и мучительной смерти. С командирами советских воинских подразделений вели долгий допрос, но потом – расстрел,  «лёгкая» смерть. С простыми же рядовыми красноармейцами вели двухдневный цикл бесед «о внутреннем положении», о целях и причинах всенародного восстания против коммунистов-насильников. Если же красноармеец после этого не заявит о своём желании перейти на сторону повстанцев, то его отпускали домой либо в свой полк. При этом даже снабжали его справкой о том, что он находился в антоновском плену, а не дезертировал из части (в те времена, как известно, было очень много дезертиров). Такое отношение к пленным красноармейцам вносило очень нежелательное для власти явление, которое сильно влияло на дисциплину в большевистских войсках (участились случаи дезертирства, перехода на сторону повстанцев, отказ от выполнения приказов командиров и др.).

В январе 1921 года повстанцы начали мощное наступление: у сёл Верхотурье и Сампур разгромили большевистские кавалерийские части, полностью уничтожили бронепоезд, на участках Поворино-Грязи и Тамбов-Балашов разобрали рельсы, захватили станцию Токарёвка и посёлок Уварово. Это привело к тому, что 27 января 1921 года была создана Комиссия по борьбе с бандитизмом под руководством Ф.Э.Дзержинского (с 20 февраля 1921 года эту Комиссию возглавил заместитель председателя Реввоенсовета Республики Эфраим Маркович Склянский). Через неделю в Тамбовскую губернию выехала Полномочная комиссия под руководством Антонова-Овсеенко, имевшая на руках какие-то особые инструкции, среди которых было и предложение амнистии крестьянам (в первой декаде апреля месяца листовки с таким предложением были распространены по деревням). Однако ответом на эту амнистию был захват посёлка Рассказово. На сторону повстанцев полностью перешёл батальон Красной Армии, имевший 11 пулемётов и одно орудие…