Гулы. Книга третья: Схватка

Глядя на пистолет, он почти физически слышал этот голос: ну, давай же, спусти курок, и все твои проблемы исчезнут – ведь это так просто!..

Сжимая оружие, он думал, что это действительно просто, и не видел, что бы могло удержать его от этого шага. Двадцать лет назад, когда, скорчившись в трюме рыбацкой шхуны, направляющейся в Матаморос, он дрожал, каждую минуту ожидая, что вот сейчас их остановит береговая охрана и его бросят в тюрьму, он бы ни за что не выбрал этот путь – вся жизнь была у него впереди, с надеждами и неосуществленными планами. Пять лет спустя, когда уже в Милане он командовал небольшим отрядом возле порта, они с Армандо нарвались на двух обкуренных наркоманов и были на волос от гибели – он уже видел зловещее дуло обреза, направленного ему между глаз, но сделал отчаянный прыжок, так что картечь просвистела мимо плеча. Десять лет спустя на шоссе близ Варесе его машину обстреляли люди Пандоры – пули щелкали по кузову, осыпая его стеклянными крошками, но он выжил, ибо у него была цель, чтобы жить: дочь и жена, ждавшие его дома. Теперь же его этой цели лишили: Мальда и Нанда мертвы, дело всей его жизни порушено – все его люди погибли, – а его собственный дом полон покойников. Так что же способно удержать его от этого шага?

Глядя в зловещее дуло, Франческо вздохнул. Если выстрелить в сердце или висок, смерть будет мгновенной. Можно также выстрелить в рот – пуля пробьет нёбную перегородку и разрушит мозг…

Медленно подняв пистолет, он коснулся дула губами и почувствовал металлический вкус. Достаточно легкого движения пальца, и всё будет кончено – он умрет и, если парни из Ватикана не врут, увидит дочь и жену; если же там ничего, то даже это намного лучше того, что он испытывает сейчас.

Он слегка придавил спусковой крючок, и оружие, словно живой организм, отозвалось на движение: в глубине его что-то скрипнуло, и это подействовало на Франческо, заставив опять перенестись в прошлое – он вдруг увидел себя двадцатилетним парнишкой рядом с Карло Гарцетти. Он не помнил точно, где это было: на автодроме, где его учили уходить от погони, или в тире, где Карло натаскивал его по мишеням, – сцена была смазанной; но лицо самого Карло было до неправдоподобия четким. Он не знал, почему вспомнил именно этот эпизод, но слова Карло Гарцетти зазвучали вдруг в голове с оглушительным громом. «…Франческо, – говорил Карло, – ты знаешь, что самое главное в нашем деле? Умение хорошо стрелять? Просчитывать выгодные комбинации? Командовать людьми?.. Нет! Всё это важно, но не самое главное. Самое главное – дух!.. Что ты сделаешь, если в один черный день окажешься вдруг один? Если твою семью уничтожат? Если настанет момент, когда твоих родных и друзей достанут враги?.. Если в тебе силен дух, ты не сдашься. Если в тебе крепок дух, ты будешь помнить лишь об одном: кровь смывается кровью! И если ты останешься один, а твои враги будут праздновать победу, ты возьмешь пистолет и отомстишь им, даже если при этом погибнешь… Кровь смывается кровью – помни об этом! И если ты будешь помнить, и твои враги будут знать, что ты помнишь, они побоятся трогать даже малейшего из твоих друзей, ибо будут уверены, что месть неизбежна!..»

Медленно опустив пистолет, Франческо поставил оружие на предохранитель и убрал палец с крючка. С неожиданной ясностью он осознал вдруг, что есть одна вещь, которую ему необходимо сделать, без осуществления которой он попросту не успокоится. Пусть потом опять придет боль, пусть снова навалится это отчаяние, мешающее дышать, но сначала он должен сделать это, потому что, кроме него, сейчас это сделать некому.

Опустив руку, он разжал бледно-серые пальцы – пистолет упал на ковер. Мгновение Франческо смотрел на лежащих посреди холла покойников, наконец, тяжело встал с дивана и двинулся к двери гостиной…

Глава тридцать третья

Задав свой вопрос, комиссар замолчал. Мгновение взгляд Аз Гохара был прикован к раскинувшемуся внизу городу: зрачки его были похожи на лесные озёра – глянцево-черные и безмолвные, хранящие на немыслимо-ледяной глубине свои темные тайны… Наконец, переведя взгляд на стол, старик проговорил тусклым голосом:

– То, что вы просите меня рассказать, комиссар, является секретом, который люди нашего рода оберегали на протяжении тысячелетий. Каждый мужчина из рода Аз Гохар, вступая на путь воина, приносит клятву отцу не открывать знаний о гулах непосвященным, чтобы оно не проникло в человеческий мир. Бог Света наделил нас этим знанием, оградив от него остальных. Знание о гулах – тяжкий груз, с которым каждый из нас живет свою жизнь, – и если я расскажу вам о гулах, вы не сможете повернуться и уйти – вам придется присоединиться ко мне в борьбе против них! Если же вы выживете, то должны будете хранить эту тайну до смерти!

Договорив предложение, Аз Гохар замолчал. Глядя в его глаза, подернувшиеся странной пленкой, делавшей их абсолютно непроницаемыми, Гольди подумал, что пленка эта, словно экран, загораживает от него мысли старика, и, обычно легко понимающий собеседника, сейчас он не мог понять истинного значения услышанного.

– Но мы и так готовы присоединиться к вам, – осторожно сказал комиссар. – Кроме того, мы уже кое-что знаем о гулах; поэтому, не все ли равно: узнаем мы больше или нет?

– Не обманывайтесь, комиссар, – ответил старик, – сейчас вам практически ничего не известно о них – только то, что они не похожи на людей и способны убивать не задумываясь!

– Но послушайте: я решил, что мы уже твердо договорились о том, что вы расскажете нам о гулах, – на автозаправочной станции. Теперь вы хотите изменить свое же решение?

– Нет, я готов рассказать вам о них, но с условием: выслушав меня, вы поможете мне уничтожить тех тварей, что захватили Террено. Никаких других вариантов, наподобие: выбраться из города, чтобы объяснить всё властям, или связаться с Миланом по телефону.

– Но послушайте…

– Если я выполню обещание, вам придется встать на мою сторону! – жестко повторил Аз Гохар. – Только на этом условии я расскажу вам о гулах!

Старик вновь умолк.

Мгновение Гольди смотрел на него, а потом перевел взгляд на женщин: у Паолы в глазах отражалось страдание, и вряд ли она могла что-то сказать; на лице Джей Адамс светилась тревога. Он снова вернул взгляд в глаза старика и с минуту раздумывал над услышанным…

На личном опыте он успел убедиться, что от внешнего мира Террено отрезан: дорога к Милану блокирована, шоссе на Варесе – с большой вероятностью, тоже. Электричество и телефоны в Террено отключены – это сделали бы даже начинающие террористы, что уж говорить о существах, возглавляемых тем, кто ждал этого дня сотни лет?.. Существовало несколько способов сообщить внешнему миру о происшедшем в Террено: первый – по спутниковому телефону; второй – с помощью рации, которые имеются в аэропорту, комиссариате и паре других мест Террено. Однако телефона космической связи у них просто нет – для того, чтобы достать его, необходимо спуститься в долину, а в тех местах, где есть рация, сейчас, наверняка, сидят гулы. Наконец, для того, чтобы без автомобиля добраться до ближайшего работающего телефона, потребуется перебраться через гору и идти на запад без малого четыре часа, либо переплыть реку и, рискуя увязнуть в болотах, пройти столько же на восток. Впрочем, то, что предлагает старик, еще более опасно: бросить вызов созданиям, уничтожившим город, – существам, которых не берут пули и которые способны расправиться с человеком, даже не приближаясь к нему. В любой другой ситуации он бы ни за что не пошел на такое – слишком неоправдан был риск, и он не видел причин помогать старику. Но ведь можно поступить по-другому, подумал вдруг комиссар, – сказать Аз Гохару «да», и если из рассказанного им выйдет, что бороться с гулами слишком опасно, можно будет изменить решение – ведь не сможет же старик силой заставить его убивать этих тварей…

Слегка шевельнувшись на стуле, комиссар бросил:

– Ладно! Все выезды из города сейчас всё равно перекрыты, а карабкаться через гору мне неохота… Скажите хотя бы одно: их возможно убить?

– Разумеется!

– Ладно, – повторил комиссар, – так и быть: я готов померяться силами с гулами.

Аз Гохар перевел взгляд на Джей. Нервно скомкав обертки от пары батончика, которые она проглотила минуту назад, женщина вытащила узкую сигарету из пачки. Через секунду она щелкнула зажигалкой и протянула, как будто отвечая на вопрос старика:

– Если вы спрашиваете меня: согласна ли я пойти с вами, чтобы прикончить парочку тварей, то да – за последние сутки они!..

Не став договаривать, она глубоко затянулась.

Аз Гохар молча кивнул и повернул голову к Паоле. Однако на лице ее он увидел то же, что комиссар, – девушка была сейчас не в том состоянии, чтобы что-то решать. Тогда он перевел взгляд на Гольди.

– Ну, что ж, комиссар, синьор Белов уже в курсе того, что вы хотите узнать, поэтому, если вы приняли окончательное решение, я расскажу вам о гулах. – Подняв банку колы, он сделал глоток. – Но прежде вы должны показать мне ладони.

– Зачем?

– Мне необходимо узнать кое-что!

Гольди и Джей Адамс с недоумением переглянулись. Аз Гохар нетерпеливо качнул головой и, когда комиссар опустил правую руку на стол, перевернул ее ладонью вверх и быстро ее осмотрел.

Однако, что бы он ни увидел на ней, выражение его взгляда не изменилось. Отпустив руку Гольди, старик поднялся из-за стола и, подойдя к Джей, осмотрел и ее правую руку. Наконец, он повернулся к сидящим и без всяких вступлений принялся говорить:

– История гулов настолько же стара, как и сам мир: гулы существуют столько же, сколько и человек, – они всегда жили, прячась среди людей. Однако и люди знали о гулах – древние арамейцы, шумеры, индусы и египтяне, все они знали о сынах Аримана[1 - В маздеизме, религии древних персов, Ариман – Бог Тьмы, противник Бога Света – Ормазды.]…

– Аримана? – с недоумением повторил Гольди.

– Дьявол, – пояснил Аз Гохар. – В вашем понимании это Дьявол, комиссар. Гулы – это дети Бога Тьмы, его народ, созданный им в отместку Богу Света, Ормазде… Древние индусы называли их бутами; шумеры, а вслед за ними и египтяне, – сэтами. В Европе о них тоже знали, но, не понимая их истинной сущности, путали с ограми[2 - В романо-германском фольклоре злые демоны, пожирающие людей.]…

– Подождите, синьор Аз Гохар, – осторожно перебил старика Гольди, – давайте не будем вдаваться в историю названий этих существ. Я хотел бы узнать о способностях гулов, о том, как они появляются, как их можно убить… – что-нибудь в этом роде, понимаете?

Старик поднял руку:

– Я лишь пытаюсь объяснить всё доступно!

– Прекрасно! Но перечисление имен этих существ нам вряд ли поможет?

Аз Гохар вздохнул:

– Хорошо. Я попытаюсь рассказать покороче и не останавливаясь на деталях…

Гольди кивнул.

– …Если излагать самую суть, то в мире существует две силы: Света и Тьмы. На протяжении всей истории люди знали о них – в разных религиях они назывались по-разному: Ормазда и Ариман, Озирис и Сэт, Аллах и Эблис – но сущность их во всех религиях оставалась одна: первая сила животворящая, дающая жизнь и любовь; вторая – несущая смерть и сеющая ненависть. Они находятся в извечной борьбе, и у каждой из них есть свои последователи… Изначально Бог Света сильней, однако темная сила не успокаивается и постоянно пытается перестроить мир, устроить в нем всё на свой лад… Думаю, всем вам известна история сотворения мира?

Увидев качнувшиеся головы Джей Адамс и Гольди, Аз Гохар продолжал:

– В каждой религии она излагается по-своему, но и здесь суть ее остается одна: Бог Света – Ормазда – сотворил человека, слепив его тело и вложив в него душу; однако Бог Тьмы – Ариман – ввел человека в искушение и посеял в его душе зерна греха. С тех пор между Ормаздой и Ариманом идет непрерывная борьба за души людей. Средства Аримана бесчисленны и многих ему удалось привлечь на свою сторону, но он всегда понимал, что, в конечном счете, борьба эта не имеет смысла, потому что все люди – дети Света, – и как бы он ни старался, души их, в конце концов, вернутся к Ормазде. И тогда он решил создать свой народ, который изначально принадлежал бы только ему!..

Аз Гохар сделал паузу, поправляя повязку.

– …По этой причине Ариман и создал гулов. Они заняли особое место в иерархии его слуг, ибо они не дивасы[3 - В маздеизме собирательное название слуг Дьявола – демонов, духов и пр.], которые приходят на Землю искушать души людей, и не «живые покойники», оживленные силой Аримана, без которой они ничего не стоят, потому что лишенные этой силы превращаются в то, чем и являются, – куски мертвой плоти. Гулы – истинные сыны Аримана, потому что, единожды прикоснувшись к ним своим дыханием, он оставляет их жить на Земле, и они не нуждаются больше в его покровительстве… Ариман создал их похожими на людей, для того чтобы последние не могли распознать их, пока они слабы, и уничтожить. Но похожи они на людей только внешне. Так как Тьма изначально слабее Света, Ариман не смог сотворить свой народ сам – ему, словно падальщику, пришлось использовать то, что создал Ормазда, – тела людей. Гулы рождаются на костях умерших и делают это втайне от света – в земле. Создавая гулов, Ариман надеялся сотворить народ, противный человеческому роду, но его постигла неудача – он не смог вдохнуть в гулов души – они не способны ни на что, кроме простого существования. Гулы не могут творить и любить, свет в их душах занимает тьма, а вместо любви они ощущают холодную ненависть. Жизнь их лишь жалкое подобие жизни людей; а сами они злая пародия на человека, к которому они чувствуют злобу… Поняв, что его народ не сможет равняться сынам Ормазды, Ариман решил дать гулам то, чего не дал своим детям Бог Света, – вечную жизнь на земле. Однако Ормазда отнял у них эту способность и сделал так, что они все-таки умирают, хотя и способны жить тысячи лет. Создав свой народ, Ариман хотел заселить гулами землю, вытеснив с нее всех людей, но Ормазда и здесь помешал ему: он дал человечеству знания о гулах и защищает его через своих воинов – кахмаров и тахши.

На какое-то время Аз Гохар замолчал. Воспользовавшись паузой, Гольди сказал:

– Вы уже упоминали эти названия и, насколько я понял, один из этих воинов – вы?