Ленин. Дорисованный портрет

На том основании, что Крупская в период второй эмиграции заболела базедовой болезнью – заболеванием серьезным и портящим внешность человека, Арманд порой вообще записывают в некие «штатные» любовницы Ленина, или, если попристойнее, в его «возлюбленные».

В 2014 году издательство «РИПОЛ-классик» выпустило в свет в серии «Величайшие истории любви» книгу некой Лилии Гусейновой «Ленин и Инесса Арманд. Любовь и революция». Написанная с претензией на объективность и документальность, эта книга дальше претензий не идёт, а заканчивается разделом «Письма», где даны письма Ленина к Арманд и Арманд к Ленину. Предваряя сами тексты писем, Гусейнова пишет (с. 243):

«Письма, приведенные в этой главе, являются поистине большой редкостью, ибо в советское время многие из них (жирный курсив мой. – С. К.) были уничтожены властью для создания истинного идеала в лице Владимира Ленина… Многие из этих писем были уничтожены самими авторами…» и т. д.

Письма, уничтоженные самими авторами и всё же, после этого, публикуемые, и впрямь следует расценивать как «большую редкость». Подобные логические и фактические несуразности для сюжета «Ленин – Арманд» очень характерны. Запутан и сам сюжет, но есть в нём и вполне надёжные «опорные очки», и это, прежде всего, именно… письма Ленина к Арманд. Но не апокрифические, не мифические или полумифические, а вполне достоверные, приводимые в Полном собрании сочинений В. И. Ленина. И из них видны очевидная искренняя дружественность отношений Ленина и Арманд, уважение Ленина к интеллекту «товарища Инессы» и глубокое доверие его к ней.

Вот, например, письмо, посланное Лениным Арманд 16 января 1917 года из Цюриха в Кларан. Не только из-за адресата, но и ввиду его важности для освещения подлинного финансового положения партии большевиков накануне Февральской революции приведу письмо полностью.

Ленин писал Арманд:

«Дорогой друг!

Если Швейцария будет втянута в войну, французы тотчас займут Женеву. Тогда быть в Женеве – значит быть во Франции и оттуда иметь сношения с Россией. Поэтому партийную кассу я думаю сдать Вам (чтобы Вы носили её на себе, в мешочке, сшитом для сего, ибо из банка не выдадут во время войны). Пишу об этом Григорию (Зиновьеву. – С. К.). Это только планы, пока между нами.

Я думаю, что мы останемся в Цюрихе, что война невероятна.

Лучшие приветы и рукопожатие!

    Ваш Ленин»[8 - Ленин В. И. ПСС. Т. 49. С. 367.].

Итак, вся заграничная партийная касса большевиков в начале 1917 года могла спокойно разместиться на груди изящной Инессы Арманд. Но даже если бы она имела, пардон, бюст шестого размера, миллионы германских марок (или там – «антантовских» франков, фунтов и долларов) на нём разместить не удалось бы… Так что логический вывод из сказанного напрашивается сам собой: никаких миллионов в распоряжении Ленина не было. А отсюда вытекает и тот вывод, что никто ими Ленина не снабжал. Это как со стороны кайзера Вильгельма, генерала Людендорфа, германской разведки, так и со стороны союзников было бы, вообще-то, просто глупым делом.

Несомненная же историческая правда заключается в том, что финансовая база политической деятельности Ленина и его партии в ходе Первой мировой войны имела, как и до войны, вполне видимое происхождение. Она пополнялась членскими взносами, литературными гонорарами, пожертвованиями сочувствующих и т. п. и была весьма скромной.

Ещё один убийственный для версии о антироссийском финансировании Ленина факт… Ещё до проекта разместить партийную кассу на груди Арманд, как в сейфе, Ленин пишет той же Арманд 6 января 1917 года очередное письмо. Ленин в нём обсуждает с Арманд возможность издания ряда брошюр, просит выяснить – сможет ли Арманд «достать (или авансировать) деньги на это издательство» в размере до 500 (всего пятисот!!!) франков – примерно 300 рублей, обсуждает вопросы распространения брошюр и далее продолжает:

«…(а) Окупится ли? (б) И в какое время назад вернутся деньги?

От этих двух вопросов (а + б) зависит всё.

Если (а) вообще не окупится, то тогда нельзя и браться, ибо жертвователя денег у нас нет (жирный шрифт мой. – С. К.). Ставить можно лишь то, что окупится…»[9 - Ленин В. И. ПСС. Т. 49. С. 353.]

Эти и другие подобные письма, как Арманд, так и другим адресатам, писались не в предвидении того, что через сто лет в России, пересозданной Лениным из буржуазной в рабоче-крестьянскую, а затем пересозданной Горбачёвым, Ельциным и Путиным вновь в буржуазную, найдутся некие «историки», возводящие поклёп на Ленина, и надо-де заранее – за сто лет – подстраховаться серией соответствующих писем.

Эти письма были написаны для того, для чего обычно письма и пишутся, то есть для осведомления адресата, для совета с ним и т. д. И вот на эти письма – не «воскрешённые» после их «уничтожения» авторами, а исторически достоверные, опираться намного надёжнее, чем на «исследования» типа лилии-гусейновых.

В 2017 году издательство «Молодая гвардия» в серии «Жизнь замечательных людей» выпустило в свет книгу о Ленине Льва Данилкина. К стойким большевикам автора не отнесёшь, однако у него хватило объективности, рассматривая отношения Ленина, Арманд и Крупской, не опуститься до сплетен. В интервью радио «Комсомольская правда»[10 - КП. 2017. № 14-т. 5–12 апреля. С. 10.] (еженедельник «) Лев Данилкин сказал: «Есть куча его (Ленина. – С. К.) писем к ней (Арманд. – С. К.), иногда в них сквозит нежность, но и только. В основном письма деловые, иногда обсуждаются личные вещи… но там нет ничего, имеющего прямое отношение к адюльтеру. И есть два не отправленных ею письма к нему – и все рассуждения об их близости строятся в основном на паре этих писем…».

Объём достоверной переписки Ленина и Арманд действительно велик, что неудивительно. В европейском и российском социал-демократическом движении есть пять наиболее крупных женских фигур. Это Роза Люксембург, Надежда Крупская, Александра Коллонтай, Клара Цеткин и Инесса Арманд. Не все из них были писаными красавицами, но все пять обладали выдающимся интеллектом, а Арманд – ещё и особым женским обаянием. Ленин ценил в ней интеллект, но вряд ли не поддавался обаянию. Однако терять голову? Она была у Ленина одна, и занята она была, как верно заметил Фёдор Дан, одним – революцией.

До романов ли тут!

Сошлюсь ещё раз на мнение Льва Данилкина… Через восприятие человека, далёкого от идей Ленина, однако неизбежно много о нём думавшего, иногда выявляются вполне нестандартные моменты, и Лев Данилкин метко подметил, что тот «тип морального долженствования», который «был в голове» у Ленина, выстраивался на основе «морального кодекса», заложенного в текст романа Чернышевского «Что делать?». И этот кодекс основывался, кроме прочего, на уважении к женщине, на отношении к ней не как к объекту, а как к равноправному с мужчиной субъекту. Имея в виду Арманд, Лев Данилкин констатирует: «Она с ним дружила, и это всё, что мы знаем наверняка». Подход к теме вполне достойный и исторически состоятельный.

К тому же и Надежда Константиновна Крупская относилась к Инессе Арманд с явной теплотой – это видно даже не из тех или иных жизненных обстоятельств, в которые были вовлечены все трое – Ленин, Крупская и Арманд, а из всего того, что Крупская написала об Арманд в воспоминаниях, в письмах…

11 (24) марта 1915 года скончалась, в 73 года, мать Надежды Константиновны – Елизавета Васильевна, многие годы делившая с детьми (то есть с Владимиром Ильичом и Надеждой Константиновной) все их российские и европейские скитания. Это и общее напряжение эмигрантской жизни дали рецидив базедовой болезни Крупской, и Ульяновы выехали на лето в горную деревушку Зёренберг, где Ленин, как и везде, много работал: вёл переписку, писал статьи… Так убивались два зайца: 1) Крупская, а заодно и Ленин поправляли здоровье, и 2) расходы на жизнь сокращались. К тому же эмигрантская сутолока утомляет, а горы и уединение – это горы и уединение…

Ульянова сняли по объявлению дешёвый пансион в гостинице «Мариенталь», место было непрестижное, то есть – без толкотни. Почта ходила со швейцарской точностью. Даже в глуши – но швейцарской глуши – можно было по запросу простой почтовой открыткой в течение двух дней получить любую книгу из бернских или цюрихских библиотек. Для Ленина Зёренберг стал просторным рабочим кабинетом с прекрасными условиями работы в щадящем режиме.

Красота!

Позднее Крупская вспоминала:

«В Зёренберге устроились мы хорошо, кругом был лес, высокие горы, наверху Ротхорна даже лежал снег… Через некоторое время к нам туда приехала Инесса. Вставали рано, и до обеда занимался каждый из нас в своём углу в саду. Инесса часто играла в эти часы на рояле… После обеда уходили иногда на весь день в горы. Ильич очень любил горы, любил под вечер забираться на отроги Ротхорна, когда наверху чудесный вид, а под ногами розовеющий туман, или бродить по Штраттенфлу – такая гора была километрах в двух от нас… Ложились спать с петухами, набирали альпийских роз, ягод, все были отчаянными грибниками – грибов белых была уйма, но наряду с ними много всякой другой грибной поросли, и мы так азартно спорили, определяя сорта, что можно было подумать – дело идёт о какой-нибудь принципиальной резолюции…»[11 - Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине. В 5 т. Т. 1. М.: Политиздат, 1984. С. 413–414.]

Приведенный выше отрывок, где в воспоминаниях Крупской возникает Инесса Арманд, вполне для сюжета «Ленин – Крупская – Арманд» характерен и по тональности, и по общему отношению Надежды Константиновны к Инессе. О соперницах так не пишут, к соперницам так не относятся.

А СЕЙЧАС пора сказать о том, кем была Арманд в российской социал-демократии и в большевистской партии.

Елизавета Фёдоровна Арманд (урождённая Стеффен; транскрипцию даю по 2-му изданию БСЭ) была в партии большевиков фигурой заметной с любой точки зрения, с 1910 года входившей в близкое окружение Ленина.

Даты рождения Арманд расходятся: в примечаниях к Полному собранию сочинений Ленина указан 1874 год, во 2-м издании Большой Советской Энциклопедии – 1875 год, а по учётам Охранного отделения от 1913 года «жена потомственного почётного гражданина, домашняя учительница Арманд, урождённая Стефен, Инесса (Елизавета) Фёдорова» отмечена как родившаяся 16 июня 1879 года в Москве[12 - Большевики: документы по истории большевизма с 1903 по 1916 г. бывш. Моск. Охранного отд-ния. 3-е изд. М.: Политиздат, 1990. С. 221.].

В книге же Ж. Фревиля «Ленин в Париже», изданной в СССР в 1969 году, сообщается, что Арманд родилась 8 мая 1874 года в Париже в семье известного оперного певца Теодора Стефана и актрисы Натали Уайльд – полуфранцуженки, полуангличанки. Надо полагать, что это и есть верная дата рождения будущей выдающейся профессиональной революционерки, а московские охранники напутали.

Отец умер рано, оставив вдову с тремя девочками-погодками. Старшую (это и была Инес) взяли на воспитание бабушка и тётка, жившие в Москве. В шесть лет Инес хорошо играла на рояле, отлично усваивала знания и выросла девушкой разносторонне образованной, обаятельной, остроумной… Была прекрасной певицей.

Вскоре она вышла замуж за обрусевшего потомка французских эмигрантов фабриканта Александра Арманда, владельца шерстоткацкой и красильно-отделочной фабрики в подмосковном Пушкино. Муж был человеком добрым, честным, не чуждым благотворительности, жену любил (да и невозможно было её не любить), у них быстро родилось четверо детей – два сына, Саша и Федя, и затем – две дочери, Инна и Варя.

Однако от себя не уйдёшь – в груди яркой светской дамы билось сердце, умеющее сострадать… Инесса увлекается толстовством, устраивает школу для крестьянских детей, вступает в Московское общество по улучшению участи женщин, но вскоре понимает, что так темноту жизни не рассеешь… Она порывает с религией и толстовством, а вскоре – и с мужем, полюбив младшего брата мужа, студента-марксиста Владимира Арманда, и начинает работать в революционном подполье[13 - Арманд И. Ф. Статьи, речи, письма. М., 1978. С. 9.].

Вместе с четырьмя детьми Инессы от первого брака любящая пара поселяется в дальнем конце Москвы, и в 1904 году в семье появляется сын Андрей.

Итак, в революцию Арманд ушла не девочкой, ушла из жизни вполне обеспеченной и, по её официальной советской биографии, начала с работы в Московской организации большевиков. Однако в одной из ориентировок Московского Охранного отделения сообщалось, что Арманд «6 января 1905 года была обыскана при ликвидации московской группы партии с.-р. (то есть социалистов-революционеров, эсеров. – С. К.), в квартире её был обнаружен склад нелегальной литературы, браунинг и пачка патронов».

Ну, если Елизавета Арманд и начинала как боевая эсерка, особого партийного криминала в том тогда не было – хуже было бы, если бы она начинала как меньшевичка! Впрочем, худосочные «меки» и энергичная красавица явно не сочетались ни по духу, ни по идеологии.

9 апреля 1907 года Арманд была задержана и обыскана по делу военного союза, а 7 июня 1907 года Елизавету-Рене Арманд задержали на собрании Московского узлового комитета Всероссийского железнодорожного союза. Вскоре она была выслана под гласный надзор полиции «в отдалённый уезд Архангельской губернии на два года»[14 - Большевики: Документы по истории большевизма с 1903 по 1916 г. бывш. Моск. Охранного Отд-ния. 3-е изд. М.: Политиздат, 1990. С. 275.].

В ссылку за ней – в северную Мезень – уехал и Владимир.

Владимир был человеком редкой души, «апостольски прост», однако в условиях крайнего Севера заболел туберкулёзом и вынужден был вернуться в Москву для лечения, а затем уехать в Швейцарию. В ноябре 1908 года Инесса за семь месяцев до окончания ссылки бежит через Архангельск, Москву и Петербург в Финляндию и в январе 1909 года добирается до Швейцарии – ухаживать за Владимиром. Через две недели после её приезда он скончался.

«Для меня его смерть, – писала Инесса в письме друзьям, – непоправимая потеря, так как с ним было связано всё моё личное счастье, а без личного счастья человеку прожить трудно»[15 - Подляшук П. Товарищ Инесса. М., 1965. С. 66.].

В 1909 году Арманд живёт вначале в Брюсселе, а с 1910 года – в Париже. Во время одного из своих приездов из Брюсселя в Париж в 1909 году она знакомится с Лениным и Крупской. Осенью 1909 года Инесса поступает в Брюсселе на учёбу в Новый университет и в октябре 1910 года получает диплом лиценциата экономических наук.

Летом 1911 года Арманд преподавала в большевистской партийной школе пропагандистов в деревушке Лонжюмо под Парижем, где 13 делегатам из имперских организаций партии и четырем вольнослушателям был прочитан курс лекций. Ещё до открытия школы Департамент полиции МВД в своём циркуляре № 100209 от 10 марта 1911 года извещал заграничную агентуру о предстоящем событии, а 29 августа 1911 года провокатор Бряндинский (от провокации не был застрахован никто, и, например, боевой организацией эсеров руководил провокатор Евно Азеф) представил начальнику московской охранки обстоятельный доклад, где об Арманд было сказано следующее:

«…История социалистического движения в Бельгии – 3 лекции; читала их эмигрантка „Инесса“, оказавшаяся очень слабой лекторшей и ничего не давшая своим слушателям.

Инесса (партийный псевдоним, специально присвоенный на время преподавания в школе) – интеллигентка, с высшим, полученным за границей образованием… свободно владеет европейскими языками, её приметы: около 26–28 лет от роду, среднего роста, худощавая, продолговатое, чистое и белое лицо; тёмно-русая с рыжеватым оттенком; очень пышная растительность на голове… коса; замужняя, имеет сына 7 лет, жила в Лонжюмо в том же доме, где помещалась и школа; обладает весьма интересной наружностью»[16 - Большевики: Документы по истории большевизма с 1903 по 1916 г. бывш. Моск. Охранного Отд-ния. 3-е изд. М.: Политиздат, 1990. С. 120, 132.].

К слову, приметы Ленина Бряндинский описывал тогда же так:

«…около 40 лет от роду, выше среднего роста, худощавый, продолговатое бледное лицо, живые глаза, светло-русый, большая лысина, усы и борода бриты»[17 - Там же. С. 130.].