Берия. Лучший менеджер XX века

Мать Лаврентия – Марта Джакели, по словам того же Серго, была в каком-то родстве с князем Дадиани, владельцем Мингрелии, но при этом – очень бедна. За Павле она вышла вторым браком, имея от первого брака сына и дочь.

Серго Берия пишет, что дед покорил его бабушку храбростью и красотой, и вот уж это – наверняка правда. Внуки часто внешне похожи на дедов, а то, что молодой Серго был чертовски красив, доказывают не только фотографии (они нередко и лгут). Это подтверждает, например, Корней Чуковский. В его дневнике за 1953 год есть запись от 12 июля (когда отец Серго уже был арестован): «Мне вспоминается сын Берии – красивый, точно фарфоровый, холеный, молчаливый, надменный, спокойный».

Замечу в скобках, что «холеный» и «надменный» – это на совести Чуковского, потому что сослуживцы Серго по 3-му Главному управлению (разработка систем ПВО) отмечают как раз его скромность.

Судя по всему, семья была дружной и работящей. Отец всегда в работе, мать прекрасно шила и всю жизнь (даже когда сын занимал высокое положение) подрабатывала портняжным ремеслом.

Родители очень хотели дать сыну образование. Он это ценил и старался помочь семье как мог. Помочь же, не пренебрегая учебой, он мог, лишь зарабатывая репетиторством, и в своей автобиографии, написанной им 27 октября 1923 года, Берия сообщает, что в Сухумском училище готовил учеников младших классов. Замечу, что слабые в репетиторы не идут, да их и не нанимают. Так что сомневаться в успехах юного горца в освоении наук нам не приходится.

Серго Берия писал:

«Некоторых из учителей отца, а это были люди удивительные, учительствовавшие по призванию, я много лет спустя встречал в Грузии. Много интересного рассказали они мне о детстве отца, да и сам он всегда с теплотой отзывался о них, прекрасно понимая, чем обязан первым своим педагогам».

В шестнадцать лет Лаврентий, с отличием окончив Сухумское училище, уезжает учиться в Баку. Почему именно туда – ведь Тифлис был ближе? Этим вопросом, похоже, никто из биографов не задавался, а он интересен.

Думаю, сыграли свою роль два обстоятельства. Баку по тем временам был и крупнейшим в Закавказье промышленным центром, и центром политической жизни. В Баку было проще и получить техническое образование, и подработать, и включиться в политическую жизнь. Есть основания думать, что преобладало первое соображение – Лаврентий имел инженерную жилку и задатки ученого (впоследствии это отметит такой компетентный эксперт, как академик Капица).

С 1915 года Берия – студент Бакинского среднего механикостроительного училища. А кроме того, он – участник студенческого марксистского кружка.

В том же году к нему приезжают мать с пятилетней внучкой и глухонемая – после перенесенной болезни – сестра. Наступает пора платить по долгам жертвенности родных, и Лаврентий платит: три женщины у него на содержании. Жили они, конечно, очень бедно, мать одно время шила одежду, но потом сын стал подрабатывать почтальоном, и положение с деньгами несколько улучшилось. Мать даже перестала заниматься шитьем.

Отец жил по-прежнему в Мерхеули в маленьком домике (чтобы Лаврентий мог поехать в Баку, пришлось продать и оставшиеся полдома) и крестьянствовал. Почему вышло так, я гадать не собираюсь. Да и стоит ли?

По собственным словам Берии, его первое знакомство с марксизмом произошло в октябре 1915 года – в нелегальном марксистском кружке, организованном группой учащихся из Бакинского технического училища и других учебных заведений.

«Мотивами создания кружка, – вспоминал в 1923 году Берия, – были: организация учащихся, взаимно материальная поддержка и самообразование в марксистском духе (чтение рефератов), разбор книг, получаемых от рабочих организаций, и прочее».

В летние каникулы 1916 года Лаврентий служит в главной конторе Нобеля в Балаханах, «зарабатывая, – как сам признавался, – на пропитание себе и семье». Однако лето уже следующего года он проведет далеко от Каспия – в Одессе.

Об этом, впрочем, – чуть позже.

А сейчас, заканчивая короткий рассказ о поре становления Лаврентия Берии, спросим себя: «Каким, скорее всего, мог сформироваться его характер в тех жизненных условиях, в которых он формировался?»

Ответ на этот вопрос дать несложно. Берия родился в трудовой семье, где не могли и не хотели его баловать, но где хотели видеть его развитым человеком. А развитой человек – это образованный человек. И по отношению к сыну родители повели себя умно и самоотверженно, поступившись житейским благополучием ради его образования. И смогли привить ему чувство не иждивенчества, а благодарности за добро.

Вошли в характер Берии также экономность, бережливость, крестьянская основательность и умение себя ограничивать.

Учителя примером собственной жизни дали ему уроки служения общественному делу и помогли уяснить, что такое есть долг.

Горы тоже что-то дали Берии. Ведь он в полном смысле слова был сыном гор. А горы способны создать характер гордый, независимый, широкий и мудрый. Горец знает, что мир, окруженный горами, не тесен – как может показаться на первый взгляд. Потрудись, взойди на вершину, и тебе откроются захватывающие перспективы, ты будешь видеть далеко и видеть многое. Но все это – лишь после немалых усилий.

Вынужденная ранняя – с восьми лет – жизнь вне семьи воспитывала самостоятельность и чувство ответственности. Да и узнавать людей учила.

Репетиторство дало некий педагогический навык и умение подойти к людям. И еще в одном сомневаться не приходится – в том, что Берия формировался как энергичная, деятельная натура.

Все эти качества уже вскоре ему ой как пригодились.

Глава 5

Революция и Гражданская война

В марте 1917 года Берии исполнилось восемнадцать лет. Революции в России не исполнилось и месяца. И в Баку, как и в Петрограде, вначале установилось двоевластие: образовались Исполнительный комитет – орган нефтепромышленников и помещиков и Совет рабочих депутатов.

Свой партийный стаж Берия исчислял с марта 1917 года – тогда он с группой товарищей по учебе организовал ячейку РСДРП(б). Но, скажем, Антонов-Овсеенко-сын уверяет, что Берия вступил в партию лишь в 1919 году (в феврале). Вряд ли тут может быть одно мнение.

Ведь это была революция! О каком точном учете членства могла быть тогда речь! Человек объединял вокруг себя еще нескольких, и они говорили себе и другим: «Мы – большевики». У них не было членских билетов, но существенным было то, что они действовали как большевики.

А уж формально членство могло быть оформлено и позднее. Между прочим, в «Именном комментарии» к переписке Сталина и Кагановича, изданном в 2001 году издательством «РОССПЭН» и Российским государственным архивом социально-политической истории, ясно сказано: «Берия Л.П. (1899–1953), член партии с 1917 г.».

Так или иначе, в июне 1917 года Берия добровольно поступает техником-практикантом в гидротехническую организацию армии Румынского фронта и выезжает в Одессу, а потом в Румынию, где начинает работать в лесном отряде села Негуляшты.

В 1953 году, после ареста, ему это вменят в вину – мол, большевиком считал себя с марта 17-го, а без разрешения парторганизации уехал невесть куда. С учетом того, когда это было и кем тогда был Лаврентий, упрек выглядит глупо.

Шло первое лето революции, но сама революция пока шла ни шатко ни валко. Берии – всего восемнадцать, он – не партийный лидер, не опытный революционер. И хотя он хочет строить новую жизнь, он хочет ее именно строить! Он мечтает об архитектуре, он неплохо рисует, даже пишет акварелью, маслом. Забегая вперед, скажу, что он, как только к тому появлялась возможность, рвался продолжать учебу, чтобы стать инженером, строителем, архитектором. К чисто политической работе он не стремился – его в нее втягивала эпоха, жесткая политическая ситуация.

И вот молодому парню, которому надо и себя кормить, и мать с сестрой и племянницей, подворачивается заманчивое во всех отношениях предложение: увидеть новые края, получить техническую практику и – чего уж там отрицать – финансовые дела поправить, семье помочь…

А партия? А революция? Так он ведь от них не отшатывается. Какая разница, где работать на новую жизнь – на Каспийском ли море, на Черном?.. Главное – работать!

И о какой жесткой партийной дисциплине могла идти речь у молодых и политически зеленых энтузиастов? Ведь начиналось всего лишь лето 1917 года! Еще не то что Гражданской войны не предвиделось, но и пролетарская революция была под вопросом.

Короче – Лаврентий поехал на Черное море и в Румынию и пробыл там до января 1918 года. А потом вернулся в Баку.

Психологически и исторически все объяснимо. В дальних краях он в стороне от уже набирающего большие обороты революционного процесса не стоял, был – как сам писал – «выборным от рабочих и солдат… делегатом от отряда», часто бывал «на районных съездах представителей районов» в Пашукани (Румыния).

Осень дала России Октябрь, ситуация обострялась, становилось ясно, что по-доброму старая жизнь не уйдет. И бороться за новую жизнь хотелось в родных местах. Да и продолжить учебу, конечно, хотелось. Это видно из собственного признания Берии: «По приезде в Баку продолжаю усиленным темпом учебу в училище, быстро наверстывая упущенное».

ПОЛИТИЧЕСКАЯ борьба на Кавказе и в Закавказье обещала быть особенно непростой. Местные националисты и сепаратисты уже с конца XIX века оформились здесь в отдельные политические партии. Но действовали и партии, общие для всей Российской империи.

Особенно были сильны меньшевики Грузии. Вот занятные цифры. Из 8 депутатов рабочей курии от Грузии в первой Государственной Думе было 5 меньшевиков. Во второй Думе все депутаты от Грузии были меньшевиками. В третьей – 3 депутата, из них 2 меньшевика.

В четвертой, последнего созыва, царской Думе Грузию представляли 2 меньшевика и один социалист-федералист.

Ной Жордания – председатель Тифлисского Совета рабочих депутатов в феврале 1917 года, а в 1918–1921 годах премьер-министр Грузии – меньшевик. И Николай Чхеидзе – депутат 3-й и 4-й Думы, а в 1917 году Председатель Петроградского Совета и ВЦИК, – тоже. Меньшевиком был и член исполкома Петросовета и член ВЦИК, а позднее – министр почт и телеграфов, а затем – министр внутренних дел Временного правительства Ираклий Церетели.

Вот как сильны были грузинские меньшевики даже в масштабах России!

И это – не считая чистой воды националистов, которые не имели депутатов в царской Думе, но определенным влиянием в грузинских массах пользовались.

Социалистическая революция 7 ноября 1917 года в Петрограде не привела к установлению Советской власти в Тифлисе. Там в конце ноября был ликвидирован все более «краснеющий» Тифлисский Совет и образовалось меньшевистское правительство. И оно продержалось до 1921 года.

Таков был послеоктябрьский политический расклад в Грузии.

В Армении в 1890 году образовалась националистическая партия «Дашнакцутюн» (по-армянски – союз). Дашнаки имели тайные связи с политиками Франции, Англии, США и с турками – в расчете на создание «Великой Армении». Были, впрочем, и более скромные планы: автономия Западной Армении в составе Турции («реалистичность» таких замыслов показал 1915 год, когда младотурки вырезали в турецкой Армении более миллиона армян).

Дашнаки широко применяли террор, не пренебрегая и методами резни (при скрытом одобрении царского Петербурга, склонного властвовать на национальных окраинах, разделяя).

После распада Российской империи в Армении к власти пришли не большевики, а дашнаки. Пришли, безусловно, при внешней помощи. Но уже в марте 1920 года Микоян писал Кирову в Астрахань: «В Армении работа наладилась, наши силы растут».