Приключения Димы Кремова

– Не надо, Димка, – строго прервала его девушка, – а то мы сейчас можем наломать дров и потом будем жалеть об этом.

– Я не буду жалеть! – преданно глядя на собеседницу, ответил парень.

– Ну, ещё бы! Обычно, потом жалеют девушки.

Кремов замолчал, признав свою попытку добиться взаимности неудачной. Но он и не думал отступать, решив подступиться к «крепости», с другой стороны.

– У меня дома есть прекрасное академическое собрание сочинений Пушкина, – Димка направил всё своё красноречие на предмет своего обожания, – так вот, там я нашёл одно стихотворение без названия. Оно меня поразило своей, я бы сказал, необычностью. Начало такое: Нет, не дорожу я мятежным наслаждением, восторгом искреннем, безумством умиленья, стенаньям, криками вакханки удалой…

– А заканчивается это стихотворение строчкой: И разгораешься потом всё боле, боле, и делишь наконец мой пламень поневоле! – перебила его Наташа. – Я знаю это произведение, там описан половой акт в стихах. Что можно ещё сказать? А сказать можно одно: это мог написать только гений!

Удивлению Кремова не было предела.

– Ты знаешь это стихотворение? Наташка, ты меня сразила! Значит, мы с тобой одной крови! Я обожаю Пушкина!

– Тут мы с тобой, действительно, одной крови.

– Ладно, я пойду поколю дрова.

– Зачем, я видела, что дров много. Сиди отдыхай.

– Ты смотрела фильм с Челентано, «Укрощение строптивого»?

– Да.

– Тогда, ты меня поймёшь! – и Кремов взяв топор, вышел из комнаты.

Он не видел, что, когда за ним закрылась дверь, девушка прыснула от смеха. Но зато Дима услышал, и ему стало обидно. Он открыл снова дверь и сказал:

– Dum spiro spero – пока живу, надеюсь, – сказав фразу на латыни, парень закрыл дверь.

5.

Утром Дима проснулся в восемь часов – сказалась домашняя привычка вставать в это время. Он выпростал руки из-под одеяла и тут же убрал их обратно. Холод в комнате стоял жуткий. Оно и понятно, ведь дом-то летний, и тепло плохо держит. Молодой человек посмотрел на диван, на котором должна была спать Наташа, но её там не обнаружил. Забеспокоившись, Кремов вскочил, уже не обращая на стужу внимания, и натянув сапоги, выскочил на крыльцо. Он увидел девушку у сугроба, она пыталась зачерпнуть чайником снег. Наташа повернула голову на скрип двери и сказала:

– Доброе утро, Дима. Сейчас я наберу снег, и мы попьём чаю.

– Привет. Надо было сначала раскочегарить печку. – Дима чертыхнулся, поняв, что не то говорит. – Это должен сделать я, извини.

Через двадцать минут они пили обжигающий чай и ели бутерброды с колбасой.

– Я вчера лишнего наговорил, извини. – посетовал Кремов.

– Да всё нормально, Дима. Чем мы займёмся?

– У нас на чердаке есть лыжи, три пары лыж. Мамины должны подойти тебе.

– Здорово! Никогда ещё не каталась на лыжах по зимнему лесу.

Лыжи с ботинками действительно нашлись на чердаке. Дима нашёл свечки и натёр воском рабочие поверхности. Ботинки оказались почти впору Наташе, и вскоре молодые люди направились в лес. Дима шёл впереди, прокладывая лыжню, Наташа скользила следом. Прокладывать лыжню было физически тяжело, через полчаса Дима выдохся и предложил передохнуть.

– Наташа, мы ведь катаемся не просто так – у нас есть цель.

– Мы идём в гости к Деду Морозу?

– Почти! На отшибе посёлка живёт один очень интересный человек. Зовут его Корней Кондратьевич, он по национальности вепс.

– Кто? – Наташа никогда не слышала об этой народности.

– Вепс. Их не так много осталось, но они есть. У них свой язык, своя культура, правда они давно ассимилировались в русском пространстве, но свои особенности сохранили. Так вот, Корней знаком с некоторыми людьми в Сортавале, которые нам могут понадобиться. Я попрошу его познакомить нас с ними.

– Всё больше и больше людей будут знать о кладе. – вздохнула Наташа.

– Нет, мы о кладе ничего не скажем, только попросим нас познакомить.

Они передохнули и двинулись дальше. Небо, как обычно, было всё в облаках, ветер куда-то пропал, игнорируя северо-запад страны, и от гнетущей сумеречной тишины становилось жутковато. Лыжники изрядно устали, когда на самом краю посёлка, недалеко от совсем уж непроходимого леса, они увидели т-образную избу. Из трубы вился жиденький дымок, что говорило о присутствии хозяина. Ребята сняли лыжи и подошли к крыльцу. Дима отдышался и постучал, через минуту дверь открылась и на пороге молодые люди увидели приятной наружности человека с трубкой в руке. Увидев, кто к нему заявился, хозяин молча сделал приглашающий жест. Все вошли в просторную избу, которая внутри мало чем отличалась от других деревенских подобных строений. Правда, стол стоял не посредине, как в русских хатах, а у фасадной стороны, как принято у вепсов.

– Здравствуйте, Корней. Вот решили вас навестить с… другом. – сказал Кремов, смущаясь от слова «друг».

– Привет, коль не шутишь. Во-первых, представь друга, – чуть усмехаясь, ответил Корней, – а во-вторых, мы же договорились не выкать. Неужели я выгляжу так плохо?

Димка засмущался ещё больше, он очень уважал этого сорокалетнего мужика.

– Извини, это – Наташа, Наташа, это – Корней.

– Вот и славно! Через час будем обедать, а пока расскажи, как там в городе, ещё одну революцию не сотворили?

– Нет, пока тихо… Мы вот по какому поводу зашли, Корней. У тебя в Сортавале ведь есть друзья?

Хозяин сидел на табурете и посасывал потухшую трубку, время о времени бросая взгляды на девушку.

– Есть, Митя, есть. Тебе по какой надобности?

– Вот, Наташе надо для курсовой работы полазить по пещерам и гротам, она учится на историческом факультете, – начал излагать легенду Дима.

Корней внимательно посмотрел на девушку, а та в это время незаметно пыталась показать кулак Кремову. Корней это заметил и усмехнулся.

– Я тебе скажу адрес одного человека, он мой друг. Не знаю, зачем историку ходить по опасным местам, но это не моё дело, – сказал хозяин, при этом он не сводил взгляда своих пронзительных глаз с лица девушки.

– Мне надо поближе познакомиться с разломами в тех местах и выяснить, могли ли местные жители заниматься какой-либо промышленной деятельностью, – придумывала на ходу Наташа, – ведь эти края ещё мало изучены.

– Об этих краях уже много написано. Наши предки кроме рыболовства и животноводства мало чем ещё занимались. Я имею ввиду вепсов, саамы может быть, но я сомневаюсь. – всё так же смотря на девушку, ответил Корней.

Нехорошее чувство ревности зашевелилось в Кремове, и он поспешил сменить тему:

– Как твоё ружьё, Корней, – спросил Дима, пытаясь отвлечь хозяина от девушки, – ещё не заржавело?

– Это не ружьё, а карабин, – строго поправил мужик и встал с табурета, – сейчас весь зверь ушёл отсюда: много дачников развелось. Приходится далеко уходить, чтобы добыть что-то.