Истоки английского сонeта. Сонeтный двор

Я отдал явно сердце Жизни в услуженье,
Теперь за главный не смогу бороться Приз —
К святым садам, что мы, не ведая в сужденьях,
Зовём пристанищем, где вечной станет жизнь.

Мне без земных забот не надо наслаждений:
Смех, игры, будни в бесконечный хор сплелись…
И не найти в Раю душе уединенья
Без милых сердцу повседневностей, без риз.

Но я намеренно молчу, что Ад – бездонный:
Не для того, чтоб тропку в бездну проложить,
А чтобы быть до дней последних окрылённым

И красотой, и милый взгляд ловить…
И будет утешение бездонным,
Когда смогу я людям службу сослужить.

    Суббота, 24 октября 2020 г.

Оригинальный текст «Io m’aggio posto in core a Dio servire»

Io m’aggio posto in core a Dio servire,
com’io potesse gire in paradiso,
al santo loco ch’aggio audito dire,
u’ si manten sollazzo, gioco e riso.

Sanza mia donna non vi voria gire,
quella c’ha blonda testa e claro viso,
chе sanza lei non poteria gaudere,
estando da la mia donna diviso.

Ma non lo dico a tale intendimento,
perch’io peccato ci volesse fare;
se non veder lo suo bel portamento

e lo bel viso e’l morbido sguardare:
chе lo mi teria in gran consolamento,
veggendo la mia donna in ghiora stare.

Сонeт – тайна и образeц проникновения провансализмов

Это особый сонет. Он содержит в себе много свидетельств об укладе высшего сословия при дворе римского императора Федерико Второго.

В первом четверостишии всё достаточно очевидно, хотя содержится целый ряд провансализмов:

Io m’aggio = Ho fatto proponimento – я принял решение;

Posto in core = Nel mio cuore – в моём сердце; внутри себя.

Последующие две строчки – это метафора, основанная на параллели между жизнью при дворе и жизнью в Раю. Она приоткрывает завесу того времени при дворе.

Второе четверостишие содержит уже более глубокое отношение в принятом добровольном служении Богу (не монашескому), и кажется, что он от этого служения готов отказаться:

Sanza mia donna non vi voria gire = Ma nonvi vorrei andare (non vi voria gire) senza la mia amata – Но я бы не хотел оказаться там без моей возлюбленной.

La mia amata – это женщина-дама/любовница: термин, используемый провансальцами для обозначения своих возлюбленных, имена которых держались в строжайшем секрете.

Quella c’?blonda testa eclaro viso = colei cheha capelli biondi e il visoluminoso – Со светлыми волосами и светлым лицом.

В последующих двух терцетах проступает истинный смысл показных сокрушений:

Белокурая голова и ясное лицо – каноны красоты женщины в вежливых снах. Это могло бы показаться странным, но после крестовых походов, которые едва-едва завершились, лики дам даже из самого высшего общества значительно обелились – возможно, за счёт вывезенных из Иерусалима женщин. Именно о возможном расставании с такой Донной сокрушается да Лентини. На этом завершается октава.

И окончательно раскрывается смысл послания сонета: он не говорит Ей о своём решении и служении, чтобы увидеть в полной мере Её добродетели, которые заключались не только в одеждах, но и в осанке, которой придавалось в те времена особое значение. Красивая осанка имела больше моральную, чем физическую ценность – она обозначала женщину этих обычаев; само слово «осанка» – провансализм. Он в своём служении Ей и Богу хотел бы видеть Её в сиянии славы, выше себя, достойной ангелов. Вот такие были запросы при дворе Федерико Второго… Почему-то было принято возносить любимую женщину в ранг ангельского существа, и только потом любовь!

Ещё можно понять так: поэт заявляет, что хочет поставить себя на службу Богу, чтобы выиграть вечный приз – Рай. Поэт представляет Рай как самое приятное из земных мест, как своего рода продолжение земных радостей и удовольствий придворной жизни. Он не хочет грешить, а хочет видеть свою женщину в небесном свете, чтобы примирить мирскую любовь к своей возлюбленной с любовью к Богу – священной любовью. И фактически его радость исходит от созерцания Её красоты в небесной славе. Одним словом, поэт.

Этот сонет написан в схеме, которая станет на века традиционной для итальянского сонета: ABAB – ABAB – CDC – DCD. И в этом смысле второй сонет да Лентини тоже первый.

Сонет интересен ещё тем, что в нём присутствуют сплошные провансализмы, что свидетельствует о глубоком проникновении поэтического наследия трубадуров в поэзию раннего итальянского ренессанса в литературе.

Можно с уверенностью сказать, что воззрения, выраженные в этом сонете да Лентини, имели далёкие культурно-исторические последствия и повлияли на сонетистов не только в самой Италии, но и в других странах, включая Англию времён её литературного ренессанса. Это особенно отчётливо видно по сонетам Филипа Сидни, собранных в сборник «Астрофил и Стелла» (Sir Philip Sidney, «Astrophel And Stella. An Apologie For Poetrie») в защиту поэзии.

Часть II – Ранние английские сонеты

Тебе я сердце отдал, не чини подарку боль / My heart I gave thee

Тебе я сердце отдал, не чини подарку боль —
На сохранение тобою было взято;
Служил тебе я – не пойми меня предвзято,
С наградой быть за сыгранную роль.

Я рад бы службу сохранить с тобой,
Но не за плату, что отводят слугам.
И если нет вознагражденья по заслугам,
Разочаруйся, но на службе не неволь.

Печаль бездонна как твои желанья;
Как околдованный прощу тебе вину.
Ты, уклоняясь, знаешь, что не посягну;

Скажу «Прощай!» огню любви при расставанье.
А для доверчивых из первых рук урок:
Не пашут воду и не сеют рожь в песок.

    Авторский перевод «My heart I gave thee»,
    Sir Thomas Wyatt