Стальной рассвет. Пески забвения

Стальной рассвет. Пески забвения
Сергей Владимирович Лобанов

Междуземье состоит из пяти королевств: Колмадор, Аджер, Альгамр, Энгорт, Нермутан. Они постоянно враждуют между собой, объединяясь в странные союзы, причём союзники в прежних войнах могли быть врагами, а бывшие враги могут стать союзниками.

Здесь нет колдовства, магии, драконов, эльфов, гномов, орков и прочих персонажей, свойственных жанру фэнтези. Междуземье населяют люди. Они разные: добрые и злые, храбрые и трусливые, благородные и подлые, жадные и щедрые, живущие в эпоху раннего средневековья.

Восток для всех является неизведанной Землёй Мембра, отделённого от Междуземья высокими непроходимыми горами либо бескрайней раскалённой пустыней.

В этом мире есть две основные религии – Откровения Предтечей и каноны Учения Трёх Великих Первопредков. По древним преданиям их в незапамятные времена принесли боги, спустившиеся с Неба. Никто не помнит, как выглядели боги, остались лишь легенды о них.

Адепты одной религии смертельно ненавидят адептов другой. Кроме того в основных религиях есть различные течения, что тоже является камнем преткновения между верующими, ненавидящими не только иноверцев, но и еретиков. Войны в Междуземье обычное дело, но войны за веру наиболее кровопролитные и жестокие.

Главный герой – колмадориец Эрл Сур до двадцати лет воспитывался в монастыре, после чего учитель отпускает его с добрым напутствием.

Эрлу предстоит узнать, что он является сыном погибших в сражении двадцать лет назад короля Колмадора – Атуала Третьего Саорлинга и королевы Сиолы из рода Варбургов.

Юношу ждут тяжёлые испытания: несчастная и безответная любовь; плен после проигранного сражения и обречение на смерть путём сажания на кол; чудесное спасение; унизительное рабство и вновь спасение; судьба наёмного убийцы и сырой каземат; новый приговор к пожизненной ссылке на галеры и освобождение пиратами; возвращение на родину и многочисленные сражения за отцовский трон с врагами, убившими родителей и захватившими Колмадор.

Сергей Лобанов

Стальной рассвет. Пески забвения

Пролог

Когда-то очень давно в Междуземье царили мир и благоденствие. Люди, не ведавшие войн, вели примитивную жизнь. Знания о Междуземье не менялись из века в век. Все продолжали верить, что оно является центром мироздания, солнце ходит по небосклону, вставая в Неизведанных Землях таинственного и мрачного Мембра. Где-то там находится вход в Эрид, куда уходят грешные тени умерших. Пройдя через весь небосклон, солнце опускается в пучины всегда неспокойного моря Энотра.

Никому из мореплавателей-купцов, рыбаков и даже бесшабашных пиратов не удавалось достичь места, где светило прячется в солёную воду. Говорят, вода там кипит, как в котле над жарким огнём, недаром отважившиеся заплывать так далеко, никогда не возвращались.

Очень древние предания утверждают, что когда-то боги спускались с неба. Они были отстранёнными от забот предков, населявших тогда Междуземье. И лишь самые благосклонные из богов дали знания о том, что высшими божествами являются Предтечи. Благосклонные боги оставили Откровения о высших божествах и научили предков молиться им.

Древние предания также говорят, что с неба спускались и другие боги. Они тоже были отстранёнными от мирских забот и принесли каноны Учения Трёх Великих Первопредков. Когда же боги узнали, что людям даны Откровения Предтечей, то очень разгневались и убили почти всех молившихся им. Напуганные люди приняли каноны, отказавшись от Откровения. И всё же остались избежавшие кары разгневанных богов, продолжавшие тайно почитать Предтечей.

После того боги сражались меж собой на небесных колесницах, и всё небо озаряли молнии и множество огненных шаров – ярких, как солнце.

С той поры как боги покинули Междуземье и больше не возвращались, минула бездна времени. Появилось неравенство, а с ним – зависть, хитрость, подлость, злоба, ненависть. Мир нарушился. Многое забылось, многое исказилось, поистёрлась память о богах, оставив лишь смутные предания. Никто не смог бы сказать наверняка, как выглядели боги и какими в первоисточнике были знания о высших божествах. Но люди продолжали верить в каноны Учения Трёх Великих Первопредков и Откровения Предтечей, изменившиеся с тысячелетиями, обросшие культами и религиозными течениями. Служители высших божеств наставляли на путь истинный свою паству, проклиная верующих не так. Поэтому в Междуземье не утихали кровавые войны за веру, захватнические войны, междоусобные клановые войны, распри вельмож, стычки искателей приключений, авантюристов, пьяного сброда, перепившего в тавернах крепкого эля.

Тени убитых грешников уходили в мрачный Эрид, над которым покоятся суша и моря. И лишь тени редких праведников возносились в Силон, где радовались, наслаждаясь изобилием лучших яств.

Каждый из живущих полагается на острый меч, длинное копьё, добротный щит, латы и кольчугу, чтобы подольше оставаться в этом мире, для чего любой готов отправить хоть в Эрид, хоть в Силон кого угодно. Если человек не трус и умело владеет оружием, то с ним считаются желающие поживиться за чужой счёт.

Много в Междуземье зла, несправедливости, подлости и других низменных пороков, овладевающих сердцами нестойких. Больше, чем добра, справедливости и чести. Каждый выживает, как может, как умеет.

Глава I

Прощание

Настоятель монастыря старый монах Ир?ст Сур давал последние наставления своему ученику Эрлу С?ру. Настало ему время покинуть стены обители, где он жил и учился все двадцать лет своей жизни. Учился не только воинскому искусству, без которого выжить в этом мире невозможно, но и постигал знания о высших божествах – Предтечах и Откровениях, данных в незапамятные времена людям богами, спустившимися с неба.

Старый монах и молодой ученик сидели на вершине холма, откуда открывался красивый вид на возделанные поля, где трудились местные крестьяне, отдавая десятину урожая монахам обители, расположенной на соседнем холме. К ней с давних времён не иссякал поток пилигримов, идущих поклониться камням, видевшим богов. Из этих священных камней позже построили монастырь. Воздвигать его начали братья, уцелевшие от гнева других богов. Сначала здесь поставили скромную часовню. Потом появилась церковь на террасе, расчищенной от священных камней, подготовленных к строительству главного храма. Тогда же и произошло чудо: одному из монахов было указано на источник пресной воды, таящийся в скале. Много трудов ушло на пробитие штольни и сооружение колодца. Но зато у братьев появилась своя вода. Ранее её носили от реки, несущей воды за много лиг от будущего монастыря, и берегли как сами знания о божествах. С появлением своей воды более не существовало никаких препятствий для изоляции от внешнего мира.

На вершине, продуваемой ветрами с холодного северного моря Сенгрета, в туман, холод или в редкую здесь жару в своём вечном уединении неутомимо молились монахи. Век за веком в исключительно суровых условиях они славили богов, продолжая дело создателей монастыря. Но покой обители не раз нарушали мирские конфликты. На протяжении многих столетий монастырь захватывали и даже частично разрушали. Братья стали изучать воинские искусства, достигнув в этом совершенства, передавая вместе со знаниями об Откровениях ещё и эти знания молодым послушникам. Когда у монастыря появилась своя защита вкупе с мощными стенами, его уже не пытались захватить и разграбить, да и приобретенный с годами статус обители уже останавливал лихих людей от святотатства.

Седобородый Ируст с прищуром осматривал монастырские угодья. Седые власы трепал северный ветер, дующий на вершинах холмов во все времена. На морщинистом аскетичном лице лежала печать задумчивости.

– Пришёл час, Эрл, – произнёс Ируст, глянув на юношу, не скрывая привязанности. – Ты окреп, возмужал, стал искусен в поединке, превзойдя всех послушников и монахов, да и меня тоже. Полагаю, немалая причина этому твои предки. Я давно обещал рассказать о том, как нашёл тебя. Настал час, теперь ты вправе знать всё. Слушай же.

В те годы я уже был немолод, но ещё крепок, как и ныне. Тогда шла война между Колмадором и Аджером. У подножий этих холмов встретились их армии, закованные в железо, бесстрашные и жаждущие победы. Битва началась на восходе, а закончилась уже на закате. От топота десятков тысяч ног гудела земля, звон оружия, вопли ярости и боли не утихали весь день, как и дождь, ливший с утра на головы сражающихся. Красные от крови ручьи стекали с холмов, знавших более благословенные времена, видевших самих богов. Тысячи тел устилали всё вокруг, а битва не стихала, потому что сражались суровые воины приученные к лишениям и войне с самого детства, не знавшие другой жизни кроме войны, почитающие за великую честь погибнуть в битве.

Мы наблюдали за сражением и молились за погибших. А когда солнце коснулось дальних холмов, оставшиеся победители покинули это скорбное место. Мы спустились с холма, слыша беспрерывный стон тысяч поверженных, видя в красном от заката небе десятки стервятников, слетевшихся на мрачное пиршество.

Мы бродили среди тел, стараясь облегчить муки раненых, продолжая молиться за тех, кто не увидит следующее утро. Вот тогда я и услышал детский плач. Я пошёл на него, обходя тела, слыша стоны, вслушиваясь, стараясь понять, откуда доносится плач. Я увидел особо много тел, лежащих вповалку, и понял, что в этом месте сражение было наиболее яростным. Среди этих тел на спине лежал огромный воин весь изрубленный, окровавленный. Его кольчуга больше напоминала лохмотья: так много ударов мечей и копий она выдержала, прежде чем порваться, круглый щит воина был весь разбит, а меч иззубрен. Его светлые волосы разметались по земле, а мёртвые голубые глаза смотрели на появившиеся первые звёзды. Рядом лежала белокурая женщина-воительница. Несмотря на тяжёлые раны, она была ещё жива. С удивлением я понял, что эта женщина родила несколько часов назад, то есть, прямо во время сражения. Я обратил внимание, что она лежит на круглом щите, из-под которого вдруг вновь раздался детский плач. Женщина посмотрела на меня затухающим взглядом и прошептала: «Мой сын… Мой сын Эрл…». После этого она умерла.

Под щитом я нашёл тебя, Эрл. Я дал тебе имя моего рода – Сур. Ты должен гордиться этим, потому что мой род, а теперь и твой – род благородных людей не только по рождению, но и по духу.

Ты очень похож на отца, оставшегося на этом поле. Но глаза у тебя не голубые, как у него, а серые, как у матери, тоже оставшейся здесь. Я похоронил их вон на том склоне, тебе известно это место, где лежит камень, у которого мы бывали много раз. Тогда я не говорил тебе, что это за место и зачем мы приходим туда, а теперь настал час и ты вправе знать всё.

Ты родился во время битвы, что для вашего народа считается особо почётным. Ты также крепок и силён, как твой отец, хоть и молод ещё, но с годами станешь могучее, как и он. По рождению ты колмадориец. Этот народ всегда был и остаётся народом воинов – суровых и часто жестоких, дерзких и не знающих слова «нет» по отношению к себе. Они делают, что им нужно не считаясь ни с чьими интересами. Основное их занятие – война. Они часто служат наёмниками и нередко становятся разбойниками. Они берут, что хотят и говорят что думают. Ты один из них, но отличаешься от своего народа тем, что прошёл обучение и тебе более других известны истоки Откровения Предтечей.

Я помню о высказанном тобой желании увидеть мир, мне оно понятно, ведь ты молод. Здесь, на вершине холма мы простимся, мой мальчик. Впереди у тебя целая жизнь полная опасностей и приключений. Кем быть в этой жизни, выбирать тебе. Может, ты станешь не знающим покоя странником, может, наёмником или даже разбойником, как знать? Но я до скончания своих дней буду молиться о твоём благополучии, чтобы и ты смог встретить достойную старость, ведь ты люб мне как сын, коего я вырастил, обучил всему, что умею сам, и теперь могу быть спокоен.

Вот ещё что я должен сказать тебе, мой мальчик, для этого тоже пришло время. Когда я под щитом нашёл тебя, у твоей головы лежал вот этот золотой венец, – старик извлёк из складок плаща украшение, сделанное без особого изящества, но в этой грубости изделия таилась некая энергетика таких же грубых и сильных людей, привыкших к трудностям и лишениям. – Я полагаю, что твой отец был знатного происхождения, хотя мне это неизвестно наверняка, подтвердить это никто не мог, так как войско твоего народа в той битве потерпело поражение. Даже израненные воины продолжали сражаться неистово и отчаянно, и были настолько изрублены, что умерли той же ночью, не дожив до утра. Уже позже до меня дошёл слух, что в той битве погиб король Колмадора Атуал Третий Саорлинг и его жена – королева Сиола из рода Варбургов.

Думаю, этот крупный рубин свидетельствует о том, что венец использовался не просто для поддержки волос, а у него был статус власти. Возьми его и храни как память о родителях. Может быть, тебе удастся узнать о них больше, но предупреждаю, мой мальчик, не показывай его везде и всякому, ибо правящий сейчас наместник Мин?к Уулк наверняка не обрадуется появлению возможного претендента на трон, если учесть, что этот венец является символом королевской власти, а твои убитые родители были королевской крови.

Если всё же ты когда-нибудь заявишь о своём возможном праве, не забудь, что в этом случае не миновать войны. Простым людям она не принесёт ничего, кроме горя. Знай, всегда найдутся те, кто под видом помощи тебе станет преследовать свою корысть и погубит ради неё не только тебя и многих, но и сам мир, если понадобится. Это очень важно, не забывай об этом и доверяй с большой оглядкой.

Кроме того, найдётся немало желающих завладеть этим украшением хотя бы из-за его ценности, как таковой. Хоть ты силён и искусен в поединке, однако должен быть разумно осторожен. Помни о моём предостережении и о главной заповеди Откровений:

«Ничего не проси и ни на что не рассчитывай, но принимай всё, что даётся. Знай, – ничто не имеет значения, кроме Откровений. Конец жизненного пути у любого живущего в Междуземье один и тот же».

Я скопил кое-что, возьми, – монах протянул юноше кожаный мешочек. – Здесь достаточно, чтобы приобрести меч и кольчугу. Всё остальное добудешь сам. Это всё, что я хотел сказать тебе, мой мальчик, – вздохнул старик и поднялся с травы. – Пришло время прощания.

Юноша тоже встал и опустился перед монахом на правое колено, протянул руки к ногам старика, склонившись почтительно, а монах положил ладони Эрлу на голову с рассыпавшимися по плечам светлыми волосами.

Затем Эрл поднялся, сложил в перемётную суму венец и мешочек с монетами, улыбнулся старику, глядя в его глаза, сказал:

– Благодарю тебя за всё, отец Ируст. Благодарю за воинскую науку и за Откровения Предтечей. Я запомнил твои наставления и всегда буду помнить о тебе. Не сердись на меня за мой выбор, ведь и ты сам не сразу стал монахом, а прошёл путь воина и побывал во многих славных битвах. Может быть, я тоже когда-нибудь вернусь сюда и попрошу у братьев разрешения присоединиться к ним, чтобы постигать далее всю глубину Откровений. А пока моё сердце зовёт меня вдаль. Прощай, отец Ируст.

Эрл не оглядываясь, пошёл вниз с холма. Старик смотрел ему вслед. Он видел, как юноша спустился в распадок, приблизился к большому камню, стоящему у подножия соседнего холма, опустился перед камнем на правое колено, склонившись, положив руки на его шершавую поверхность. После чего поднялся и, обогнув холм, скрылся за ним.

Старик тоже пошёл в обитель, спеша к очередной службе, собираясь помолиться за приёмного сына.

Путь Эрла лежал на запад, в Пиерон – столицу Колмадора. Путь предстоял неблизкий, почти через полстраны, так как монастырь находился в северо-восточных отрогах высоких заснеженных Химадайских гор, вытянувшихся на тысячи лиг бесконечно длинной извилистой цепью, на востоке отделившей от Колмадора Аджер, на юге – Энгорт, на западе – Альгамр.

Эти четыре державы постоянно враждовали, иногда объединяясь в странные союзы, чтобы разгромить противника. Причём в следующей войне союзники могли стать непримиримыми врагами, а бывшие противники – союзниками. Так продолжалось не одно столетие, королевские дворы плели свои политические интриги, а служители богов – свои, призывая королей обрушить на еретиков «верующих не так» или вообще исповедующих иную религию гнев богов в виде закованных в железо головорезов. И тогда лилась в сражениях кровь воинов, а в грабительских набегах кровь мирных людей. Тогда враждующим сторонам требовались наёмники, готовые за золото воевать за кого угодно и где угодно.

Колмадор и Аджер омывало холодное северное море Сенгрета. Альгамр с запада омывало море Энотра. Энгорт морских границ не имел, но вместе с Аьгамром на юге граничил с большим государством Нермутан, также омываемым с запада всегда неспокойным морем Энотра, куда каждый вечер опускается солнце. С юга Нермутан омывало Холеакейское море.

В разных концах этого мира природа отличалась также разительно, как и вероисповедания. Если на севере, в Колмадоре и Аджере было довольно холодно, снег укрывал землю по полгода, а где-то не таял вообще, то Альгамр и Энгорт уже отличались более мягким климатом, тогда как Нермутан был жаркой страной, где снега не видели никогда.