Пост сдал!

– Ира, нужны «Записки дрянной девчонки – 2».

Ира, не отрывая взгляда от текста, ответила куда-то в пустоту:

– Их сто лет нет. А вторую часть не заказывали: первую еле продали.

И снова погрузилась в океан страстей и фиалковых отношений.

Подошёл поближе, заглянул в страницы: «…он снова обрушил на неё свой влажный рот, привлёк к себе обеими руками и замер…»

– Ира, – шёпотом, – давай я на тебя обрушу свой влажный рот, и ты начнёшь работать?

– А? Что? Кто? Где? Дурак ты, Логвинов, ничего не понимаешь.

Развернулась и убежала в подсобку. Наверное, рот вытирать после влажного.

Я вернулся к покупательнице:

– У нас нет такой книги. К сожалению.

Губы гаргульи нервно дёрнулись. Она резко поправила несуществующую чёлку и воткнула в меня первый коготь:

– Что значит нет? Это бакалея или книжный магазин? Мне не нужно два килограмма книг, мне нужна всего одна! Штука! «Записки дрянной девчонки – 2»!

– Но у нас её нет. Была, но закончилась. К сожалению.

– Так, значит, была? Она была, и теперь её нет? Она вообще одна была? Вы поштучно торгуете?

– Нет, была опытная партия, плохо разошлась, вторую часть не заказывали. Смысла нет.

– Смысла нет в вашем магазине, раз у вас нет книги, которая нужна мне! А почему не заказали? – Голос, видя мою беспомощность перед женской красотой, начинал мной управлять и манипулировать. Этот второй её коготь ударил меня в солнечное сплетение. Я стоял перед ней, как обоссанный школьник, забывший вторую строфу «Белеет парус». Она пила меня глазами и совершала глубокие глотательные движения.

– Её плохо раскупали, – пробормотал я.

– Что, вот совсем плохо? Вот совсем-совсем?

– Вообще никак. Еле избавились.

Я смотрел на её рот и тихо превращался в стоящую рядом продавщицу-истукана: во мне пылала страсть обрушить на неё свой влажный рот прямо тут, среди лебедей, на полу. Чтобы она при этом ругалась, как портовая шлюха, жрала меня и требовала опять что-то не существующее в этом мире, проводя третьим когтем по спине.

И дешёвый мазохист во мне пролепетал:

– Хотите, я вам её в среду закажу в издательстве?

– В среду? А завтра я что буду делать? Ходить кругами по комнате?

– У вас же не круглая комната.

– Книга в среду должна лежать вот тут! – Четвёртый коготь указал точное место на прилавке, где именно должна будет лежать книга неведомой мне девчонки.

Я машинально провёл рукой по этому месту, как будто книгу я уже заказал, съездил в издательство, и вот она тут лежит, хоть сейчас клади на неё руку и клянись «и в горе, и в радости».

Фурия круто развернулась на своих каблучищах, в лицо ударил терпкий аромат духов, которые не продают в переходах метро, и быстрым шагом рванулась к двери.

Снова вспышка, и видение исчезло.

Все четыре продавщицы, кассир и заведующая, полуспрятавшаяся за дверью кабинета, – все смотрели на меня.

Я виновато пожал плечами и поплёлся в кладовку зализывать раны. За обедом все молчали, никто не просил соль. Мне тихо подложили печенье.

Всё, что мне приказала Строгая Госпожа, я выполнил: созвонился, съездил в издательство, долго рылся в ящиках «Макулатура», нашёл порванную пачку «Записок», привёз, распечатал, положил книгу на указанное место и стал ждать.

В этот день я работал на отлично: на любой вопрос отвечал быстро и чётко, очередь не задерживал, в пустые разговоры не вступал, не выпускал из поля зрения дверь. Всё время смотрел на дверь. Даже сквозь покупателей.

Приближался час расплаты. Она обещала в 15:00. Стрелка настенных часов медленно отсчитывала микросекунды.

Ровно в 15:00 дверь не распахнулась. Она тихо, на половину своих возможностей, отворилась.

В дверном проёме стояла старушка. Ухоженная, седоватая, аккуратная. Осколок империи.

Бабушка медленно подошла ко мне.

– Извините, вы тот самый молодой человек?

– Наверное, я. Нас тут всего двое, второй уже не молодой.

– Я к вам за этой книжкой. – Она кивнула на лежащие наготове «Записки дрянной девчонки – 2».

– Да, пожалуйста, пробивайте в кассу, – прошелестел пересохшим ртом я.

Сказка продолжается? Может, она свою алую накидку постирала, а без неё она – тихая старушка с горестными складками?

– Видите ли, молодой человек, позавчера к вам подходила моя дочка. (О, Небо, она не фурия! Она земная, и у неё есть мама!) Извините её, пожалуйста. Она очень нервничает сейчас. Она очень добрая, но жизнь не сложилась, замуж так и не вышла. И не выйдет, наверное. Она работает переводчиком у одного очень крупного политика. Постоянные командировки, в основном зарубежные, очень редко бывает дома. Иногда приходит и просто падает спать. Не смывая грима. И плачет. Она часто плачет. И я тоже. Но к ней не захожу: это неприлично. Она недавно прочитала первую часть этой книги и очень ждала вторую. Говорит, что там как про неё всё написано. Я не читала, я не могу такие книги читать. И достать её никак не может: за границей не продают, а дома еле отдохнуть успевает – не то что в магазин сходить. Вот и сегодня она внезапно улетела в Швейцарию. Говорит, на конференцию. Потом всегда фотографии показывает. Только заседания не снимают: запрещено, секреты коммерческие. Но зато можно фотографироваться в ресторане, на пляже, в горах. Сказала мне зайти сегодня за книгой. Это она?

Я взял в руки книгу, подержал на весу и передал её в руки старушки. Она трепетно приняла томик и опустила его в выцветший синий атлас дамской лакированной сумочки:

– Спасибо вам огромное! Она сегодня будет звонить вечером, она каждый вечер мне звонит, – я ей скажу, что книга ждёт её дома. Не обижайтесь на неё, она не всегда была такой… дерзкой.

Больше я ни старушки, ни фурии не видел.

Наверное, в той книжке, во второй её части, она нашла ответы на свои вопросы.

А я продолжал нести свою вахту по соседству с параллельным миром, где на обложках книг смуглые мачо в белоснежных блузах, развеваемых порывами ветра, в плащах, окутывающих волной цвета вороньего крыла, в широкополых шляпах ломали об колено позвоночники златокудрым блондинкам, закрывшим в истоме глаза, откинувшим слабую руку за голову и готовым принять обрушивающийся на них влажный рот.

Настоящий Дед Мороз

Меня в десятом классе пионервожатая попросила побыть на школьном детском утреннике для младших классов Дедом Морозом. Я с ней дружил – славная девочка была, лет двадцати двух. Она мне помогала, если надо было в РОНО выбить разрешение на увеселения для нас – старшеклассников, а я ей помогал своим авторитетом, если надо было, чтобы никто из моих дружбанов на торжественной линейке слово «хуй» из толпы не сказал. Именно она однажды тайком принесла в школу и дала мне взять домой зарубежно-запрещённый музыкальный журнал Rolling Stones, из которого я срисовал портреты Pink Floyd, Fleetwood Mac, Blues Brothers и ещё кучу всего. Она отвечала за утренник, но оказалось, что актёр из городского театра, он же родитель моего одноклассника, заболел.

И костюм Деда Мороза уплыл на другие утренники для других детей. И сроки судорожно поджимали: завтра.