Нечего делить

Нечего делить
Сергей Васильевич Лукьяненко

«Летающая тарелка пронеслась над речкой Ухтомкой, чиркнула матовым днищем по воде, подскочила – но набрать высоту уже не успела, врезалась в кручь левого берега. Металлический корпус сразу пошел трещинами, из трещин потек сизый дым…»

Сергей Лукьяненко

Нечего делить

Летающая тарелка пронеслась над речкой Ухтомкой, чиркнула матовым днищем по воде, подскочила – но набрать высоту уже не успела, врезалась в кручь левого берега. Металлический корпус сразу пошел трещинами, из трещин потек сизый дым.

Аркадий, с полминуты уже следивший за полетом, ругнулся. У него как раз начало клевать. От поселка к месту падения пылил джип участкового, молоковоз, везущий в город молоко с утренней дойки, тоже завернул к реке, но они были еще далеко. По берегу бежали к косогору рыбачившие неподалеку дачники – вечно они пристраиваются к рыбным местам, лезли из воды купавшиеся в затоне мальчишки – но какая, скажите на милость, может быть инопланетянину помощь от мальчишек и дачников?

– Держи удочки, – велел Аркадий племяннику Олежке, приплясывающему на месте от нетерпения. – И вываживай аккуратно!

– Дядь Аркаша… – заныл племянник, но Аркадий уже бежал к месту крушения. Человек он был немолодой, плотный, бегать не любил, но сейчас был случай особый. Дым из тарелки валил все сильнее, наверное, и в поселке видно. Дачники уже добрались до тарелки, но вместо того, чтобы помочь пилоту, принялись отгонять в сторону мальчишек. А чего их отгонять? Если уж рванет, так и в соседней области слышно будет!

– Расступись! – прикрикнул Аркадий, подбегая наконец к тарелке. – Что, никогда летающих тарелок не видели?

– Какая это тарелка, дядя Аркадий, обычное блюдце! – дерзко заявил кто-то из пацанов постарше. – Вот прошлым летом тарелка садилась – тарелища!

– И все ты врешь, ты тогда в районе был, не видел! – возразил сын тётки Нюры.

– Я вру?

– Ты!

Завязалась потасовка – оно и к лучшему, дети сразу отвлеклись от тарелки. Не обращая внимания на галдеж и первые сопли, Аркадий обошел тарелку (ту часть, что не зарылась в землю при падении). Люка нигде не было. Из щелей стало пробиваться пламя.

– Автоматический зонд, – предположил один из дачников. – А?

– Бэ! – сурово сказал Аркадий. – Автоматические зонды на аварийную не заходят, в воздухе взрываются. Чтобы не распространять высокие технологии среди туземцев.

Дети выяснили отношения и угомонились. Отстоявший свое лидерство старший спросил:

– Дядя Аркадий, может, он кремневый? Может, ему пожар не страшен?

– Кремниевый, дубина! – вякнул Нюркин отпрыск, и потасовка завязалась по-новой.

По обрывистому склону большими прыжками спустился Никита – водитель молоковоза, здоровяк и балагур, когда-то работавший в городе пожарным. В одной руке он держал ломик, в другой – аптечку. С первого взгляда оценив обстановку, Никита подошел к Аркадию:

– Горит?

– Полыхает. А люк, видать, в землю зарылся.

Никита покачал головой. Тарелка и впрямь была небольшая, метров семь в диаметре, но тяжелая.

– Так, пацанва! – гаркнул Никита. – И вы, граждане отдыхающие! Надо спасать водителя тарелки. Все навалились вот сюда!

Бок летающей тарелки был горячим и слегка колол пальцы электричеством. Никита и Аркадий в минуту организовали детей и дачников, навалились на тарелку.

– И – раз! – кричал Никита. – И – два! Пошла-пошла! Еще чуток!

Аркадий пихал неподатливое блюдце, морщился от дыма и колотья в пальцах. Ноги разъезжались на влажном песке. Но тарелка и впрямь сдвинулась, перекосилась и сползла вниз по склону – освобождая полуоткрытый люк.

Из люка в клубах серого дыма выскочил пришелец – толстенький невысокий гуманоид с зеленоватой кожей, одетый в серебристый комбинезон и ботинки на магнитной подошве. Пришелец кашлял и отплевывался. Никита подхватил страдальца под мышки и оттащил к воде. Тарелка заполыхала вся, будто до того держалась из последних сил. К ней сразу потеряли интерес и кольцом окружили гуманоида, отдыхающего у реки. Пришелец чихал, тер глаза, оттирал копоть и медленно терял зеленоватый оттенок, становясь все более похожим на человека.

– Оклемался, брат по разуму? – добродушно спросил Никита.

– Какой позор сегодня совершил я… – простонал пришелец. – Разбил корабль и едва не умер…

– Ничего, браток. – Никита похлопал его по плечу. – Со всяким бывает. Жив – и ладно.

Пришелец встал, печально посмотрел на тарелку – та оседала, исходила дымом, превращалась в легкий серый пепел.

– Спасибо за спасение, туземцы, – сказал пришелец. – Я очень вам признателен за помощь.

– Сам-то откуда будешь? – спросил Аркадий. – Семидесятая Девы?

– Семидесятая Девы? – Глазки у пришельца забегали. – Какой Девы? Не слышал даже. Я… из галактики Эм-сорок пять!

– Ну, из галактики – так из галактики, – не стал настаивать Аркадий, хотя гражданство Семидесятой Девы было написано у пришельца на лбу – маленькими, видимыми в ультрафиолете буквами. – Медицинская помощь нужна?

– Нет, я здоров и даже не напуган! – замахал руками пришелец. – Я только удивлен, что вы спокойны. Культурный шок я ожидал увидеть, непонимание и скрытую враждебность!

– Тебя как зовут? – спросил Никита.

– Вам будет трудно имя воспринять. Пришельцем называйте меня смело.

– Ты белым стихом кончай разговаривать, Пришелец, – просто сказал Никита. – Заколебал уже, честное слово.

– Мой компьютер считал, что напевность речи успокоит туземцев, – смущенно признался Пришелец.

– Вижу, что твой компьютер такой же психолог, как и пилот, – хмыкнул Никита. – Аркаша, я поеду, молоко скиснет.

– Постойте, спаситель! – Пришелец с явным усилием заставил себя говорить прозой. – Я хочу отблагодарить вас за помощь!

– Да ладно, чего там… – махнул рукой Никита.

– Возьмите! – Пришелец открыл нагрудный карман и достал маленькую белую горошину. – Вам!

– Это надо пить? – уточнил Никита.