Спектр

Бармен приподнял бровь.

– Ячмень местный? – спросил Мартин. – А хмель, похоже, с Земли…

Лицо бармена чуть-чуть просветлело.

– Хмель у нас будет месяца через три. Мы растили хмель, но индейцы… – Он махнул рукой.

– Напали и сожгли урожай? – поразился Мартин.

– Сожрали, – мрачно сказал бармен. – Они кочуют, понимаете? Шла очень большая орда… город они обошли стороной, тут все в порядке. А поля… не укладывается у них в голове, что растущее может кому-то принадлежать. Никакого понятия о земледелии.

Мартин сочувственно покивал. Пиво было средненьким, но за пределами Земли редко встретишь и такое.

– Что-то сожрали, что-то потоптали… – продолжал сокрушаться бармен. – От полей пшеницы и ячменя мы успели их отогнать. Картошку они не заметили. А хмель, кукурузу и помидоры мы потеряли. Теперь ставим изгородь.

– Как выглядят-то туземцы? – спросил Мартин. Бармен молча кивнул головой, и Мартин обернулся.

Туземец сидел в дальнем углу бара. С виду – почти человек. Желтокожий, узкоглазый, с длинными волосами, заплетенными в косички. Из одежды на нем был ярко-зеленый саронг и плетенные из кожаных ремешков сандалии. Взгляд Мартина туземец выдержал стоически, как настоящий индеец. Перед ним стояла почти пустая кружка пива и какая-то простецкая закуска вроде чипсов.

– Это Джим, – сказал бармен. – Он у нас давно живет. Хороший индеец, цивилизованный. Помогает по хозяйству, я его кормлю и пою. Если сбегать куда-то надо, подать, принести – тоже можно положиться. Они вообще-то ребята работящие.

Помедлив, он добавил:

– Алкоголь на них нормально действует. Они и сами… кумыс производят. Так что не подумайте, будто мы их спаиваем.

– Почему я должен так подумать? – удивился Мартин.

Бармен вздохнул:

– Вы не американец. Значит, сразу подумаете – пришли американцы на чужую землю и давай спаивать индейцев. Верно?

– Есть такое дело, – усмехнулся Мартин. Бармен ему нравился, вот только печаль в глазах никак не находила объяснения. – Простите за бесцеремонность, а у вас какие-то проблемы?

Ответом был долгий вздох.

– А вы специалист по решению проблем?

– Ну… – замялся Мартин.

– Хорошо, – сказал бармен. – Вы, похоже, достаточно опытный человек. Неподалеку есть склад виски, но я не могу сам туда сходить. В складе обосновалась банда Кривого Джона. Принесите мне ящик виски, и я дам вам очень полезный артефакт.

– Чего? – спросил Мартин, чувствуя, что кто-то здесь сходит с ума.

– Компьютерных игр вы не любите, – со вздохом сказал бармен. – Шучу я, добрый человек. Не берите в голову. Нет здесь никакого склада, никакого виски и никакого Кривого Джона.

– А все-таки? – уточнил Мартин, окончательно сбитый с толку.

– Я люблю своих клиентов, – объяснил бармен. – Я люблю свою работу. Верите?

Мартин кивнул.

– И посмотрите, что я должен предлагать посетителям? – скорбно воскликнул бармен. – Местное пиво! Ячменный виски, который таки совсем не виски, а очень даже самогон! У меня есть два ящика напитков с Земли, но кто может позволить себе их купить? Кто попросит смешать коктейль? Кто здесь пьет «Попытку к бегству» или «Выбраковку», кто закажет «Кольцо тьмы» или «Волчью натуру»? Даже банальный джин-тоник, даже «Стеклянное море» – немыслимая роскошь для Прерии. Это ужасно, молодой человек! На той неделе один поц заказал «Линию грез» – как я радовался, что у меня нашелся и белый «Бюссо», и гренадин, и граппа… Так он же потом все залакировал самогоном!

– Вы не американец, – сказал Мартин. – Таки вы одессит!

– Я из Херсона, молодой человек, – воскликнул бармен, гордо выпрямляя спину. – Это вовсе не Одесса, это лучше! А вы откуда?

– Москва.

– Где только земляков не встретишь, – пожимая Мартину руку, философски заметил бармен. – Чем могу помочь?

Мартин достал фотографию и показал бармену.

– Встречал, – едва взглянув на фотографию, отозвался бармен. – Когда же она заходила… дай Бог памяти… в пятницу? Или в субботу?

– В пятницу, – сказал Мартин.

– Нет, вроде бы в субботу… – размышлял бармен. – Или в воскресенье? Вот что я вам скажу, поговорите-ка с тем сударем, что у окна! Девочка с ним долго разговаривала.

Сударь у окна оказался невысоким мужчиной лет сорока. Ермолка, небрежно сдвинутая на затылок, не скрывала благородную залысину, открывающую высокий лоб мыслителя и большую часть темечка. Мужчина был худ, но жилист, одет в потертые джинсы и рубашку из светло-коричневой замши. Если бармен производил впечатление человека печального, то сударь в ермолке казался просто средоточием вселенских скорбей. Цивилизация, похоже, чем-то серьезно перед ним провинилась – и мужчина не ожидал от окружающих ничего хорошего. К поясу его была пристегнута солидных размеров кобура с огромным никелированным револьвером, на столе стояла ополовиненная бутыль «очень даже самогона». Именно в эту минуту сударь готовился сделать очередной глоток – долго морщился, подозрительно вглядывался в стакан, отворачивался и брезгливо принюхивался к пойлу, но в итоге все-таки выпил. Йог, насильно уложенный на постель из гвоздей, и тот не перенес бы муку более стоически.

– Как его зовут? – спросил Мартин.

– А вот этого никто не знает, – усмехнулся бармен. – Поговорите, может быть, он вам назовется?

Благодарно кивнув, Мартин взял свое пиво и подошел к ковбою, все еще осмысливающему порцию алкоголя. Спросил:

– Простите?

– Садись, – мрачно сказал ковбой. Наполнил стакан до краев и подвинул Мартину.

На какие только жертвы не приходится идти частному детективу!

Мартин не стал принюхиваться. Конечно, вид таинственного «сударя» не служил рекламой напитка, но вряд ли в баре подавали явную отраву. Он выпил залпом и мгновенно приник к пивной кружке.

Нет, это и впрямь было не виски. Самогон. Впрочем, самогон качественный, ничуть не хуже российского.

– Ну, рассказывай, – видимо, сочтя испытание пройденным успешно, сказал мужчина.

– Меня зовут Мартин…

– А я не могу назвать свое имя, – печально ответил ковбой.

– Почему? – поинтересовался Мартин.

– Меня убьют. Тут же.

Во взгляде лысого ковбоя была такая глубокая убежденность, что Мартин спорить не стал: