– Да. Но – не здесь. Мне лучше все время быть на людях.
– А спать?
– Не спать несколько ночей – несложно. – Я пожал плечами. – Думаю, тело Ольги тренировано не хуже моего. Последние месяцы она постоянно занималась великосветской жизнью.
– Антон, я этим фокусам еще не обучена. Когда спать мне?
– Днем. На занятиях.
Она поморщилась. Я знал, что Светлана согласится, это было неизбежно. Характер просто не позволил бы отказать в помощи даже случайному человеку, а я все-таки случайным не был.
– Пойдем в «Магараджу»? – предложил я.
– Что это?
– Индийский ресторан, очень приличный.
– Он работает до утра?
– Нет, к сожалению. Но мы придумаем, куда двинуться дальше.
Светлана смотрела на меня так долго, что всей моей врожденной толстокожести не хватило. Что я опять сделал не так?
– Антон, спасибо тебе, – с чувством сказала Светлана. – Огромное. Ты меня пригласил в ресторан. Я этого ждала уже месяца два.
Она поднялась, подошла к шкафу, открыла его, задумчиво посмотрела на развешенную одежду.
– А на твой размер я ничего приличного и не подберу, – заметила она. – Придется тебе снова влезть в джинсы. Пустят в ресторан?
– Должны, – не слишком уверенно сказал я. В конце концов, можно будет провести легкое воздействие на персонал.
– Если что, я потренируюсь во внушении, – будто прочитав мои мысли, сказала Светлана. – Заставлю пропустить. Это ведь будет доброе дело?
– Конечно.
– Знаешь, Антон, – Светлана сняла с плечиков платье, приложила к себе, покачала головой, достала бежевый юбочный костюм, – меня поражает умение дозорных объяснять любое воздействие на реальность интересами Добра и Света.
– Вовсе не любое! – возмутился я.
– Любое-любое. Надо будет – и ограбление станет добрым делом, и убийство.
– Нет.
– Ты так в этом уверен? А сколько раз тебе приходилось вмешиваться в сознание людей? Вот даже наша встреча: ты ведь заставил меня поверить, что мы старые знакомые. Часто ты используешь способности Иного в жизни?
– Часто. Но…
– Представь, ты идешь по улице. У тебя на глазах взрослый человек бьет ребенка. Что ты сделаешь?
– Если остался лимит на вмешательство, – я пожал плечами, – проведу реморализацию. Разумеется.
– И будешь уверен, что это правильно? Не раздумывая, не вникая? А если ребенка наказывают за дело? Если наказание спасло бы его в будущем от больших неприятностей, а теперь он вырастет убийцей и бандитом? А ты – реморализация!
– Света, ты ошибаешься.
– И в чем же?
– Если у меня не будет лимита на парапсихологическое воздействие – я ведь все равно не пройду мимо.
Светлана фыркнула:
– И будешь уверен в своей правоте? Где грань?
– Грань каждый определяет самостоятельно. Это приходит.
Она задумчиво посмотрела на меня:
– Антон, а ведь такие вопросы задает каждый новичок. Верно?
– Верно. – Я улыбнулся.
– И ты привык на них отвечать, знаешь набор готовых ответов, софизмов, примеры из истории, аналогии.
– Нет, Света. Не в этом дело. Просто Темные такие вопросы вообще не задают.
– Откуда тебе знать?
– Темный маг может исцелять, Светлый маг может убивать, – сказал я. – Это правда. Знаешь, в чем все отличие между Светом и Тьмой?
– Не знаю. Этому нас не учат почему-то. Трудно сформулировать, вероятно?
– Совсем не трудно. Если ты думаешь в первую очередь о себе, о своих интересах – твоя дорога во Тьме. Если думаешь о других – к Свету.
– И долго туда придется идти? К Свету?
– Всегда.
– Это ведь только слова, Антон. Игра словами. Что говорит опытный Темный новичку? Быть может, такие же красивые и правильные слова?
– Да. О свободе. О том, что каждый занимает в жизни то место, которое заслуживает. О том, что любая жалость унижает, о том, что подлинная любовь слепа, о том, что настоящая доброта беспомощна, о том, что истинная свобода – свобода от всех.
– Это – неправда?
– Нет. – Я кивнул. – Это тоже часть правды. Света, нам не дано выбрать абсолютную истину. Она всегда двулика. Все, что у нас есть, – право отказаться от той лжи, которая более неприятна. Знаешь, что я в первый раз говорю новичкам о сумраке? Мы входим в него, чтобы получить силы. И плата за вход – отказ от части правды, которую мы не хотим принимать. Людям – проще. В миллион раз проще, со всеми их бедами, проблемами, заботами, которые для Иных вообще не существуют. Перед людьми не вставал выбор: они могут быть и добрыми, и злыми, все зависит от минуты, от окружения, от прочитанной накануне книги, от съеденного на обед бифштекса. Вот почему ими так просто управлять, даже самого злобного негодяя легко повернуть к Свету, а самого доброго и благородного человека – подтолкнуть во Тьму. Мы же – сделали выбор.
– Я ведь тоже его сделала, Антон. Я уже входила в сумрак.
– Да.