Шмакодявка

– Ты мне можешь назвать людей, которые поступили бы как он?

Люська промолчала.

– То-то. – отрезал Семён. Затем, взяв в руки Библию, он обратился к женщинам и детям:

– Послушайте, что сказал Господь: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя». Он, хоть и собака, но поступил по закону Божьему, потому и крест ему ставим, как рабу Божьему, в пример и напоминание себе и другим. Не лаял бестолково и беспричинно на весь свет, а тихо делал своё дело. Так и мы жить должны – не балаболить, а трудиться. – Закончил Семён. Все, включая малышей, серьёзно и внимательно слушали Семёна.

Ещё один жизненный опыт, который должны будут усвоить эти люди и передать его, Бог даст, будущим поколениям. А, если вдруг сами забудут, или потомкам своим не передадут, то несчастья не заставят себя долго ждать. От беспамятства несчастья наши.

Человек человеку – волк

Повесть

«А какая молва может быть постыднее той, которая приписывает кому-нибудь большую любовь к деньгам, чем к друзьям?» (Платон. «Апология Сократа. Кретон.» 392г. д.н.э.)

Глава 1

Ну что за жизнь у старой девы? Прямо скажем – не жизнь, а одно название. Какая–то скучно безрадостная, уныло беспросветная попытка в ежедневной суете найти хоть какой-то смысл жизни. И всё, что мирило её с этой жизнью, это тайная надежда, в которой она не признавалась даже самой себе, как-то всё-таки устроить свою семейную жизнь. Хотя и эта надежда со временем поистрепалась и мало–помалу трансформировалась в неосознанное ожидание смерти. У Арины Родионовны к 40 годам её жизни не было ничего, что могло бы удовлетворить её тайное желание, да, впрочем, и не ожидалось. Извелись прынцы. Пообтрепались. Поусохли. И если бы не её любовь к русской литературе и учительство, то и вовсе, хоть головой в петлю. И горечь одиночества, разбавляемая по вечерам верными друзьями: Пушкиным, Блоком, Тютчевым, Цветаевой и многими другими, становилась не так уж горька. Тем более что недостатка в друзьях у неё не ощущалось. Они не покинут её! Тем более такие, которые заранее сделали всё, за что бы их любили и более от них ничего и не требовали. Арина и не требовала. Она сопереживала с ними их страсти и мучения, их горести и радости, и от этого её жизнь наполнялась хоть каким–то смыслом. Не было вечера, чтобы после ужина и подготовки к следующему рабочему дню, Арина не забиралась вечером на огромный старинный сундук и, поджав ноги, не предавалась чтению любимых поэтов. Музыка слов, глубина мысли и чувств, приводили её в состояние блаженства. Именно этот сундук и послужил началом истории, которую я хочу вам рассказать.

Однажды вечером, забираясь на сундук, чтобы, как обычно, заняться своим любимым чтением, Арина услышала жалобный скрип. Она не поверила ушам своим и слезла с сундука, желая проверить, не ослышалась ли. Забираясь вновь, поняла, что не ошиблась. Скрип повторился. Этот сундук был семейной реликвией и уже не одно поколение переходил из рук в руки. Он был чем-то незыблемым. Каким-то символом и гарантом благополучия в доме. Арина запаниковала. Всплеснув руками, воскликнула: "Господи! Горе–то какое!» – и помчалась к своей соседке и наперснице Варваре. Звонок в столь поздний час не удивил Варвару и она, не раздумывая, открыла дверь:

– Ну, чего тебе? – недовольно спросила она.

– Варюша! Милая! Горе–то какое! – чуть не плача проговорила Арина.

– Да что за горе? Говори толком! – перебила её Варвара.

– Су-у-у-нду-у-к… – заканючила по-младенчески Арина. Её лицо собралось в гармошку, и глаза наполнились готовыми пролиться слезами.

– Цыть! – шикнула Варя. Её до ужаса раздражала интеллигентская беспомощность Арины и плаксивость:

– Что ещё за новости? Говори толком!

– Пойдём! – позвала Арина. – Пойдём! Сама всё увидишь, – сказала она, увлекая за собой Варю.

– Ну и что? – спросила Варя, зайдя в кухню.

– Как что? – недоумённо вопросила Арина. – Как что? – уже возмутилась она.

– Что случилось-то?

– А вот! – показала Арина на сундук. – Не видишь что ли?

– Да что видеть-то?

– Как это что? – удивлённо спросила Арина. Спохватившись и вспомнив, что Варя ничего не слышала, стала взбираться на сундук. Сундук исправно скрипнул, чем почему-то обрадовал Арину.

– Слышала? – спросила Арина. – Ты слышала?

– Ну и что? – опять спросила Варя.

– Да ты что, издеваешься? Скрипит ведь! – не на шутку рассердилась Арина.

– Ну и пусть скрипит, – невозмутимо отрезала Варя, собираясь уходить.

– Как это пусть скрипит? Он ведь заболел, Варя! Он заболел и ему срочно нужна помощь, а я не знаю, как ему помочь, – беспомощно развела руками Арина.

– И это всё твоё горе? – саркастически спросила Варя.

– Всё, – ответила Арина.

– Мастера вызови, дурында!

– Да где же я его возьму, мастера? – не обидевшись, спросила Арина.

– У тебя справочник телефонный есть?

– Есть.

– Открой справочник. Найди номер телефона «Дома быта»! Позвони диспетчеру и вызови мастера–столяра! Понятно?

– Щас, – обрадовалась Арина и, схватив справочник, стала искать номер телефона.

– О-О-О! – взвыла Варя. – Утром звони. Утром. Сейчас все нормальные люди уже спят.

– Утром? – не сразу сообразила Арина. – Ну да, конечно же, утром. Что это я?

– Всё теперь понятно? – спросила Варя, собираясь уходить.

– Всё, – благодарно кивнула Арина.

– Ну, тогда спокойной ночи, – попрощалась Варвара и пошла домой.

– Варь! – остановила её Арине. – А вдруг заломит?

– Кто заломит?

– Мастер. Кто же ещё?

– А ты по-русски расплатись.

– Как это?

– Бутылочку купи. Стол накрой. Как только разомлеет, так и про цену поговорите. Ясно?

– Угу, – кивнула Арина. – А вдруг приставать начнёт?

– Кто?