– Лучше бы вы что-то сделали мне! Полканыч дал неделю сроку, что бы раскрыть все висяки. По истечении этого срока все дружно строем пойдём в народное хозяйство. Если конечно не успеем собраться, поднатужиться и выдать ему на гора всех преступников.
Виктор намеренно сократил сроки, чтобы свести раскачивание до минимума, но это было излишним. После намеченной Полканычем перспективы оказаться в болоте народного хозяйства, ни у кого не вызвало энтузиазма. Зная нрав своего непосредственного начальника, народ стал оживать на глазах.
– Нужно ещё раз обойти весь подъезд и опросить всех жильцов с пристрастием. – Вторым взял инициативу лейтенант Пирогов. – Наверняка кто-то что-то видел или слышал. Боятся соседи этих уголовников, вот и молчат.
– Созвонись только с участковым. Один не суйся.
– Понял.
Радостный Вадик Пирогов, схватил со стола пачку сигарет и выскочил из кабинета.
– Ну вот, другое дело. А то взяли моду – чуть что, так носом в бумаги. – Виктор оглядел оставшихся. – Ну, а вы, голуби? Чего молчим, как партизаны? Я жду от вас инициативы. Время давно пошло.
– Я уже час пробиваю вокзалы, на предмет покупки билета Криволаповым и Сидоренко. – Толик так и не показался из-за монитора. – Но пока пусто.
– Нужно самому съездить на авто и ЖД вокзал. Могли купить билеты с рук или на подставу. Может, кто из кассирш их запомнил.
Виктор сказал это бесцветным голосом и уставился в окно.
– Ну не верю я, что они выехали из города. Не верю и всё. – Медленно переведя взгляд от окна к Вадику, он добавил: – Вот это ты мне и докажешь.
– Слушаюсь, мой генерал!
«Генерал» поднялся из-за стола и подошёл к последнему ещё не задействованному оперативнику.
– Ну, чего думаешь ты, голова. Ты из нас самый умный и опытный.
Капитан Сорокин, которого обозвали головой, не сводил глаз с листа бумаги, лежащим перед ним.
– А ты вот, посмотри сюда. – Сорокин отодвинул исчерченный лист на край стола. – Видишь эти цифры?
– Ну и что они обозначают?
– Я выписал их из блокнота Пушкарёвой.
– Интересно. Ну, и…
– Самое интересное, что все цифры написаны разными цветами. Одни – синим. Другие – красным. Третьи – вообще простым карандашом.
– Ну и что?
– Смею предположить, что это время посещения Пушкарёвой её любовниками. Чтобы не сбиться, она раскрашивала даты и время разными чернилами. Красный, к примеру, принадлежит Кривому, синий – Медведю, а карандаш – Сидору.
– Ну и что это нам даёт? – Виктор склонился над листком, исписанным рядами цифр. – Посещали её довольно часто. Это понятно. Ну и что?
Сорокин в ответ пожал плечами.
– Пытаюсь выявить хоть какую-то закономерность.
– Зачем?
– Чтобы понять, кто из её любовников мог быть у неё той ночью.
– Хорошо. – Виктор вернулся к своему столу, сел на стул и откинулся на его спинку. – Только потом займись ножом. Он должен быть где-то рядом.
2
Открыв холодильник, Шилов окинул взглядом полупустые полки и извлёк из него кастрюльку с мамиными котлетами. Когда она принесла их, он уже не помнил, да это было и не важно. Запах холодных котлет не предвещал ничего дурного и Виктор поставил всю кастрюлю на газовую конфорку. Пока они разогревались, он достал из принесённого пакета бутылку красного каберне и водрузил её на стол. Подумав, откупорил её, и налив полный стакан, с сожалением спрятал в холодильник. Внешний вид пары сморщенных свежих помидор оставлял желать лучшего, но из овощей больше ничего не было. Недолго думая, он разрезал их на несколько частей и снял котлеты с огня. Разогревшись, они источали приятный запах, от которого тут же заурчало где-то глубоко в желудке. Две, размером с ладонь, котлеты перекочевали в тарелку. Оглядев всё это «изобилие» голодным взглядом, Виктор отрезал ножом кусок чёрного хлеба и сел за стол. Начинался второй этап эксперимента.
Неделя поисков фигурантов по делу Пушкарёвой, ровно, как и улик с места происшествия не привели ни к чему. Творческий потенциал его отдела как-то сразу сник и бойцы, опять усевшись за свои столы, тупо уставились в бумаги, производя вид усердной работы. Виктор раскачивался по привычке на донельзя расшатанном стуле, устремив свой взгляд в окно, и пытался за ним найти хоть какой-то неординарный ход в застопорившемся, а по правде сказать, проваленном деле. Массированная атака мозга привела к тому, что он всё – таки зацепился за какую-то бредовую идею. Эта идея не имела ни формы, ни содержания. Была призрачной и ему совсем не понятной. Однако, с упорством тонущего в безбрежном океане пловца, он наматывал её, как спасительный канат, на руку, приближая к себе желанный берег. Идея стала несколько проясняться, когда не выдержавший издевательства над собой стул, издав пронзительный писк, сложился под ним, скинув с себя седока на пол. Тишина в кабинете стала пронзительной. В этой тишине послышался, с грохотом разорвавшейся бомбы, стук головы Шилова об стенку. Вот именно в этот момент он, наконец, дотронулся до своей идеи. Улыбнувшись и поблагодарив господа за подсказку вслух, Виктор поднялся с пола и отряхивая испачканные джинсы, оглядел своих подчинённых. По их спокойным и безучастным лицам, понял, что полёт не произвёл ни на кого особого впечатления, собрал куски развалившегося стула и направился к выходу.
– Живой?
Виктор перевёл взгляд на Сорокина и пожал плечами.
– Бывало и хуже.
Капитан, не меняя выражения лица, опять уставился в свои исписанные листки.
– А что это ты про бога?
– Это я о своём.
– А-а…
Послышалось в ответ, и опять наступила тишина. С обломками стула, он вышел в коридор и направился в хозчасть, что бы обменять эти старые обломки у прапорщика Жирнова на новые. Спасительная мысль билась в его голове пульсирующей артерией уже где-то совсем рядом. Стук каблуков по паркету заставил его инстинктивно поднять глаза. Навстречу ему, словно по подиуму, плыла штатный психолог Анечка. Слегка раскачивая узкими бёдрами, откинув плечи назад и гордо подняв голову, она приближалась к Виктору, как неминуемая судьба. То, что она его судьба, он понял, когда Анечка поравнялась с ним и улыбнулась, кивнув головкой в знак приветствия. В ответ Виктор остановился и резко схватил её за руку. Такое обращение вызвало у Анечки бурю протеста, выраженную в словах:
– Что вы себе позволяете, майор?
Виктор, не отрываясь, смотрел ей прямо в глаза и молчал, понимая, что он её не отпустит, пока его фантазии не обретут надлежащую форму. Где-то на подсознательном уровне, он понимал, что без её участия, он один не справится. Она была ему нужна, как тот спасительный канат, который приблизит его к своей идее. Тем временем Анечка, пытаясь освободиться от его захвата, начала повышать голос:
– Шилов, вы в своём уме? Сейчас же уберите руку!
Их случайная встреча в коридоре не осталась не замеченной и снующие туда-сюда сотрудники начали останавливаться и обращать на них внимание. Уже скоро посыпались смешки и реплики в его адрес:
– Что Шилов, поймал своё счастье?
– Чего стоишь дурень, веди её в кабинет психологической разгрузки. Заодно и разгрузишься.
Анечка не могла больше терпеть насмешек и с силой попыталась выдернуть свою руку из смертельного захвата.
– Да пустите, наконец! Шилов, немедленно прекратите этот произвол!
– Анечка, от него ещё никто не убегал. Смиритесь со своей участью.
В коридоре образовалась небольшая группа, наблюдающих за поединком. Виктор не сразу понял, что они стали предметом насмешек. Осмотревшись по сторонам и несколько придя в себя, он попытался избавиться от улыбающейся публики несколько резковатым тоном:
– Вам делать больше нечего? Идите куда шли! У меня срочное дело к товарищу капитану!