Космос-2020

– Случалось, – спокойно ответила Уира. – Давным-давно, когда наши народы жили в мире, рождались такие дети! Но потом их просто-напросто истребили, разрушив символ единения двух рас!

– А какие они, эти дети? На кого они похожи?

– Они не обросшие, как уганхи, но и не безволосые, как мы! Волос рос у них на головах и лишь слегка покрывал тело, женщину меньше, а мужчину больше! Цвет их кожи был разный, черты лица, цвет глаз, форма носа! А еще женские гибриды не могли менять цвет своей кожи, как мы!

– Мне наплевать, что мой ребёнок будет уганцем лишь наполовину! – резко заявила Уифа. – Мы остались одни в этом чужом мире, без шанса вернуться домой! Я буду растить своего малыша, я буду его любить!

– Я тоже! – В глазах Уиры стояли слезы. – Хотя и зачаты они были из ненависти и отвращения к нам!

– А ты понимаешь, Уира, что это рассвет! Рассвет новой жизни на этой планете, родоначальниками которой являемся мы! Появятся существа, гибриды, которые бы не смогли выжить там, на Угане! А здесь им предоставлен шанс, целая планета, красивая и богатая!

– Им придётся начинать все с начала! – с тревогой в голосе проговорила Уира. – Ведь это чужой, полный опасностей мир!

И снова они замолчали, уединившись со своими мыслями и любуясь восходящим над джунглями солнцем.

– Я хочу мальчика! – нарушив тишину, сказала Уира.

– Тогда у меня нет выбора, для продолжения потомства нужна девочка!

Они рассмеялись. Все так и будет, они это знали. Женщины-уганки обладали еще одной чудесной способностью – выбирать пол еще не родившегося ребенка, стоило только захотеть, сильно захотеть.

– А как ты назовёшь своего мальчугана? – спросила Уифа.

– Я об этом думала, и решила, что имя его будет отличаться от имён уганцов, начинающихся на первую букву алфавита «У»! Я назову его Адам, по самой последней букве «А»!

– Тогда мою дочь будет звать Ева, по предпоследней букве! Это будут новые существа, и имена их будут новые!

Окаменевший скелет гигантского ящера, сыгравшего революционную роль в появлении человечества на Земле, был найден многими миллионами лет позже. Учёные дали ему имя Тираннозавр – ящер-тиран.

Татьяна Осипова. ПОКОЙСЯ С МИРОМ

Хук слева. В сторону Макферсона полетели кровавые сгустки, выбитые зубы. Хук справа. «Что же он не отвечает? – крутилось в голове Томаса. – Давай, Мэтт! Ставь блок! Он же размажет тебя»!

Гладиаторам кричать или подбадривать участников запрещено.

Трибуны «Колизея» забиты до отказа. Зрители орали, улюлюкали, стучали ладонями по спинкам сидений. Бойцы сидели в нижнем ряду и походили на каменные статуи, хотя мускулы на лицах выдавали эмоции, как и игравшие желваки. Том не понимал эти правила, порой поддержка товарища на арене могла решить исход боя. Воины, закованные в металлопластиковые латы, напоминали истуканов, кивали головами, сжимали кулаки.

Администрация колонии считала, что своими драконовскими мерами она сможет пресечь неповиновение и драки. Управляющий тюрьмой решил, что самое верное решение – посадить на поводок особо опасных преступников, отнять у них возможность выплёскивать эмоции во время Смертельной драки. Их посадили на трибуне, в нижнем ряду. Хотя насилия хватало и в коридорах, и в клетках, и в камерах, там всегда правили жестокость и сила.

По меркам арены Колизея Томас уже считался опытным гладиатором, восемь лет – приличный срок. Он провёл пальцами по бритой макушке, сегодня вместо него кровь с песком смешивал Мэтт.

Томас повернул голову в сторону Вонга, ощущая его неодобрительный взгляд. Куратор грозил кулаком, обычно он не показывал эмоций. Макферсон опустил глаза, покусывал губы и молчал, выслушивая назидания Вонга. Знал, что сам виноват, ведь вернулся под утро, нарушил дисциплину.

– Хорошо хоть из комендатуры не позвонили, – прошипел Вонг, продолжая трясти кулаком перед носом провинившегося гладиатора. – Ты вроде на «Сагари» мечтал попасть?

Томас кивнул.

– Ещё один такой ночной круиз, и отправишься в «Рэдлл». Все знали, что это за поганое место. Макферсон тоже понимал, что срок заключения может увеличиться вдвое, и провести его в «Рэдлле» – перспектива не из приятных. Равносильно пустить себе пулю в лоб. Огнестрельное оружие вышло из обихода, а выражение так и осталось.

Отправиться в колизей на Сагари стало бы настоящим подарком – место дарило надежду, но и разбивало её в кровь о песок арены. Томас верил, что на планете Сагари у него есть шанс выиграть бой и получить статус освобождённого. Иначе ещё десять лет придётся выживать в круге колизея, если повезёт. Никто обычно не доживал до окончания срока.

Верзила нанёс новый удар Мэтту. Мощный апперкот подбросил противника. Томасу показалось, что он даже услышал хруст ломающихся костей. Кровь багровым соусом брызнула из ноздрей бойца, выплеснулась изо рта, медленно струилась по подбородку. Макферсон видел всё, как в замедленном кадре кинофильма – и то, как Мэтта отбросило назад, и то, как кровавые росинки замерли в воздухе, а потом окропили кулак ухмыляющегося динарийца. Верзила, двухметровый звероморф с планеты Динария, обошёл поверженного противника, поднимая вверх мохнатые руки, покрытые густой синей шерстью. Он выкрикнул что-то на своём языке, явно матерное, потому что судья динариец пошло ухмылялся и кивал, барабаня пальцами по столу.

Полянский с трудом поднялся, но пошатывался, потеряв ориентацию, словно не видя противника. Верзила развернулся и ударом ноги отбросил его.

Мэтт отлетел к стене, ударяясь затылком. Из горла поверженного воина вырвался стон и булькающий хрип. Гладиатор медленно сползал на коричневый песок. На стене расползалась кровавая клякса. Полянский закатил глаза, хватался пальцами за песок, а тело вдруг выгнула судорога. «Переверните же его! – умолял про себя Макферсон».

– Он же захлебнётся кровью! – выкрикнул, не выдержав накала эмоций Мак. Всякому терпению есть предел!

Удар электрического разряда в шею немного охладил вскипающую ярость. Том зажмурился и выругался.

Никому не было дела до разжалованного генерала Мэтью Полянского, руководившего сражением Космических Сил против галактических червей из созвездия Кита. Он истекал кровью, задыхался. Уборщики приехали после короткого сигнала Сумма Рудиса – главного судьи арены. Зацепили металлическими клешнями тело, сжимая расслабленные мышцы силача, и потащили за собой, оставляя на красном песке две кровавые дорожки.

Томас сжал кулаки. Правила оставались одинаковыми для всех.

Завтра бой. Завтра он отомстит этому Верзиле. В груди что-то ёкнуло, все-таки было жалко Полянского. Чувство несправедливости царапалось в груди, Том с трудом сдерживался, смотрел на пустую арену, где рытвины в ржавом песке напоминали воронки от взрывов, а пятна крови на каменных стенах дополнили пейзаж новыми оттенками красного.

Он вспомнил, как попал после суда на «Колизей», межпланетную тюрьму. Массивное сооружение кружило на орбите Пегас-112, белого карлика, умирающей звезды. Молчаливая зона космоса, рядом не проходили торговые пути или туристические трассы. Место это было глухим и мрачным.

– Ты как загремел сюда? – спросил подошедший заключённый, высокий, плотный, с гладко выбритым черепом. Руки у него походили на клешни, мускулистые, покрытые татуировками. – Я Мэтью Полянский, в прошлом генерал, – он протянул Макферсону руку. Рукопожатие сильное, рука жёсткая, Том кивнул новому знакомому. – После трибунала оказался на «Колизее». – Он сухо рассмеялся, и его смех напоминал кашель. Да и сам он, несмотря на внешний вид и мощь, человеком оказался мягким и добрым.

– Томас Макферсон, – представился новоприбывший. – Сержант КМВ (Космических Модернизированных Войск) Корпорации «Эдельвейс». Участие в восстании на Земле.

– Восстание?! – присвистнул Полянский, присел на низенькую металлическую скамейку и похлопал себя по карманам. – Курить хочется, – он словно осёкся, – запрещено. Из модернизированных войск, говоришь?

– Ага.

– Понятно, за что тебя на эту космическую жестянку отправили.

– Я смотрю, тут многое не так, как на Земле, другие порядки. – Макферсон посмотрел в сторону нагревающегося чайника. Агрегат менял цвет, а потом запыхтел, выдвигая из чрева большую стеклянную чашку. – На трибунах все молчат, тишина. Странно это, не находишь?

– Раньше я тоже так думал. А что тут возразишь, дисциплина. Такие порядки.

– Вместо охранников – роботы.

– Корпорация давно ввела их в охрану «Колизея», во избежание взяток и беспредела. Какой срок у тебя?

– Двадцать лет, – Томас вытащил чашку из агрегата, понюхал коричневую жидкость, приподнял брови и сделал глоток.

– Долго, – протянул Мэтью, – это тебе полтинник будет, если доживёшь, – он крякнул и закашлялся. – Я тут уже пятый год чалюсь, пока противники попадаются не слишком сильные, да и один бой в неделю. Мне уже скоро сорок семь, уставать стал, но гладиаторам хоть какие-то привилегии.

– Согласен, – кивнул Том, вытирая вспотевшую шею, в комнатушке Мэтта жарко, хоть и уютно. – А кто ж смотрит, если… Нет, это же не для нас схватка на арене?

– Том, – рассмеялся Полянский, сунул в жерло агрегата металлическую кружку и нажал на кнопку запуска. – Бой транслируют на станции по всему союзу, зрители делают ставки. Кто-то получает удовольствие, кто-то зарабатывает.

Мэтт рассказывал много, а Том больше слушал, кивал, попивая горячий напиток. Удивлялся, что в этой дыре, в зоне заключения, кофе совсем неплохой.

Полянский ему нравился. Жили они в разных блоках, но по соседству, и часто встречались, могли в определённое время заглядывать друг к другу в гости. Новый друг рассказывал новости, подсказывал, как и где лучше тренироваться, с кем подружиться, а кого лучше обходить стороной.