Недоразумение

– Как? То есть вы, ты хочешь сказать, что… – Он споткнулся на половине фразы. Разве такое возможно? Ещё вчера она шептала «люблю, люблю, люблю…». Вчера он чувствовал кожей её дыхание, касание губ, ладоней, а сегодня… Что это? Помутнение, шутка такая? Андрей сглотнул. Пересохло в горле. Попробовал улыбнуться. Едва получилось промямлить:

– Там пропали чувства? Только сейчас? Совсем? – Он внутренне как-то сжался, смеялся, и вся его жизнь показалась в одно мгновение брошенным на тротуар, под дождь, тетрадным листом. В груди заныло.

– Я понимаю, как тебе, наверное, сейчас больно это слушать. Но если я буду делать вид, что всё хорошо, тебе самому было бы не приятно осознавать, что другой человек претворяется и ничего не чувствует больше. Понимаешь, о чём я? Я к тебе хорошо отношусь, поэтому честно призналась. Может, это временное моё такое помешательство. Я не знаю, сколько оно продлиться, может, это моё «ку-ку», но вот, что стало по факту. И наверное, нам лучше временно не встречаться. – Последние слова она говорила отрывисто, казалось, обдумывая слова, словно уже давно готовилась и теперь читала свой монолог. В голове Андрейа начинала расти, увеличиваться психо-эмоциональная гематома. Завладев всем его умом, она практически вытеснила всю логику и способность мыслить. Он на мгновение превратился в биоробота, ведущего автомобиль.

– Ты это и хотела мне сказать?

– Ну, да!  –  со свойственной ей, детской непосредственностью ответила Ира. Прозвучало обыденно, как рядовое событие в жизни. – И лучше будет, если ты меня отвезешь домой.

Андрей кивнул. Горло сдавило. На руле онемели пальцы. И золотисто-бежевый «АУДИ» помчался по набережной, увлекая за собой ноябрьскую листву. За темными стеклами проносились мимо неоновые огни витрин магазинов, светили желтым и мигали красным фары машин, блестел асфальт в ярких пятнах уличных фонарей. Вечерело. На город неспешно надвигалась ночь.

Въехав в черный колодец двора, автомобиль остановился напротив подъезда девятиэтажного дома. Всю дорогу Андрей молчал. И даже теперь, когда заглох мотор, и с улицы послышался шелест ветра, он сидел, не в силах найти подходящих слов для прояснения неожиданной ситуации. Ирина первой разрядила томительную тишину:

– Андрей, пойми, я к тебе хорошо отношусь. И поэтому должна была это сказать лично. Ты замечательный человек. У тебя масса потрясающих, положительных качеств. И я уверена, что ты найдешь себе кого-нибудь лучше меня, достойнее.

– Ира, мне нужна только ты – Попытка казаться уверенным, твердым провалилась и стала похожа на просьбу. Потянулся к её ладони.

– Андрей, прости. Пока я могу лишь сказать, что мы не сможем больше встречаться как раньше. Спасибо за всё и пока.

На доли секунды сожаление сверкнуло в её глазах. Андрей почувствовал грусть. Она увеличивалась, как нарыв, от катастрофического, смутного понимания, что это решение у Ирины родилось не сегодня. Она выскочила из машины и направилась к дому, на ходу доставая ключи из черной сумки.

Как только за ней натужно закрылась дверь подъезда, и темноте площадки простучали по лестнице каблуки, Ирина, нажав на кнопку лифта, подумала о самом главном, а главным было то, что сейчас не нужно поддаваться эмоциям. Ведь это не продуктивно – одни расстройства. И пусть немного больно, но важнее всего говорить от том, что чувствуешь на самом деле. Всё, не хочу; не хочу страданий и боли. Хочу определённости и честности до конца. Если так чувствую, то так и правильно. Всё образуется. Я теперь точно знаю, что надо делать.

Пятый этаж. Квартира пятьдесят четыре. Наконец-то дома. В узкой прихожей включила свет, скинула плащ, в мягких тапках прошла на кухню. В темноте зашумел электрический чайник. Дождик постукивал по подоконнику монотонный печальный ритм. Она стояла у черного кухонного окна и смотрела вниз. Он еще не уехал. Чего-то ждет. В ладони завибрировал телефон. Пришло смс: «Это мужчина?».

Ирина вздохнула, сжала губы и набрала ответ: «Андрей, какой мужчина? Нет никакого мужчины. Ты меня знаешь. Я никогда не обманывала и все, что было, было искренне, во всяком случае с моей стороны. Я тебе честно призналась, что чувства к тебе пропали. Это единственная причина, по которой мы не сможем больше общаться на прежнем уровне. Я готова поддерживать отношения, но только дружеские. Не обижайся».

Положила телефон на стол и снова взглянула в окно. Дождь решительно колотил по железному подоконнику, намекая как бы, что пришёл на долго, возможно даже на целую ночь. Упитанный серый кот скользнул вдоль лодыжки, поигрывая хвостом, чем тут же отвлек от нахлынувшего раздражения.

– Максик! Ты проголодался, дорогой?  Какая у тебя славная кошачья жизнь –  кушаешь, когда пожелаешь, за ушками тебя чешут. Ничего тебе больше не нужно, только еды и ласки. Да? – Она говорила и, одновременно, ощущала, как внутреннее напряжение, стало спадать. Тело просило тотального расслабления.

И когда струи воды проливным дождем заколотили по дну эмалированной ванны, и пространство ванной мало по малу стало заполняться тёплым паром, на поверхности зеркала появилась едва заметная белесая пленочка. Ирина застыла, точно в забытьи. Стояла в задумчивости и неподвижности. Мысли и эмоции угасли, она подняла руку и медленно нарисовала на мутном зеркале сердечко. Улыбнулась. По диагонали ниже добавила слова: «Все будет хорошо». И поставила два восклицательных знака.

Обволакивающее тепло и ароматная пена блаженно тянули её в приятную и томную негу. Ирина закрыла глаза. Не надо ни расслабляться, не уговаривать себя быть спокойной, уравновешенной. Никакого аутотренинга и самовнушения. Всё делает вода. Застонал телефон. Пришло новое сообщение. Подождут. Ирина провалилась в сладкую полудрему… Все действительно хорошо. Вспомнилась мелодия любимого гитариста «Парящий в облаках». Музыка появлялась в её сознании и пропадала. Перед внутренним взором вставали картины миров, где всё гармонично и хорошо.

«Ирина, я так не могу. – прочитала она сообщение в телефоне, спустя примерно полтора часа, когда в белом махровом халате и полотенцем на голове вышла из ванной – Мне не понятна столь быстрая смена твоего отношения. Я хочу, чтобы мы встретились и поговорили. Может быть, пусть и последний раз, но хотя бы дай мне возможность понять, что случилось».

Сейчас это совсем уже не нужно. Ну что еще?. Зачем все эти встречи? Она мысленно представила, как они снова будут сидеть где-нибудь в кафе, и он будет её уговаривать вернуться, расспрашивать о причинах. Это совершенно пустая трата времени. Все решено. Моё решение железобетонное. Она услышала, как во входной двери стал поворачиваться ключ.

«Хорошо. Сейчас я не могу общаться. Созвонимся завтра. Пока».

Набрав ответ, она открыла всю переписку и стерла ее. Зачем оставлять прошлое в памяти, тем более в собственном телефоне? Задернув штору на кухонном окне, Ирина улыбнулась и пошла навстречу тому, кто открыл дверь своим ключом.

Глава 2

В кафе было немноголюдно и уютно. Небольшие круглые столики, фигурные мягкие стулья и приглушенный свет точечных светильников. Это кафе они с Ириной нашли совершенно случайно, в самом начале знакомства, когда бесконечно бродили по нескончаемым скверам, улочкам с одинокими фонарями, бульварам. Когда так тонко чувствовалась невидимая нить объединяющей радости от общения друг с другом. Да, романтика. Так, кстати, и называлось это кафе, где сейчас сидел в ожидании Андрей, сидел, погруженный в воспоминания их первых встреч.

Все-таки, она согласилась. Пришла, как договорились, точно в семь, с условием, что встреча продлится не долго.

Сейчас Ирина села напротив Андрея: прямая, серьезная, всем своим видом показывающая, что встреча сугубо формальна. Она выглядела строгой, как на планерке в офисе – аккуратно убранные назад волосы, лёгкий румянец и чувственные губы, немного вытянутые, как для поцелуя. Андрей смотрел на неё с обожанием и восторгом, с легкой надменностью, которая так нравилась ей, – смотрел и не узнавал. Неужели, ей действительно всё равно? Вот так! Как по щелчку пальцев! Не может быть! Что могло послужить причиной такой скорой и быстрой перемены в тот момент, когда казалось все идет хорошо и даже лучше? Возможно пусть даже это какой-нибудь парень, плевать, я переживу, но пусть скажет правду. В голове промелькнула предательски мысль о том электрике и чувство досады, переходящее в подозрение и ревность вновь стало предательски намекать ему о своем существовании где-то в глубине души. Он смотрел на нее и думал, с чего начать разговор.

– Пусть принесут кофе, хорошо? И мы поговорим.

– Хорошо. Только сразу договоримся, что не будем тут сидеть целый вечер. Максимум – полчаса.

– Ладно. – Андрей натянуто улыбнулся. Принесли кофе и чай.

– Ну, ты хотел встретиться, говори.

– Я просто хотел узнать причину. Потому что так резко и быстро все. Я не понимаю, что произошло. И ты действительно права, что мы договорились говорить друг другу только правду. А тут, получается, ты вообще ничего не сказала. Просто, раз и все, я ничего не чувствую. Так не бывает. Если ты встретила другого человека, то скажи об этом, потому что это будет действительно честно.

Слова Андрейа звучали угловато и несуразно. Он говорил отрывисто, чуть напористо, пытаясь при этом уловить на лице подруги хоть какие то эмоции, чтобы понять, что на самом деле у нее на сердце.

Взяв с блюдца маленькую ложечку, она опустила ее в чашку и помешала чай.

– Я решила вернуться к Ване

Андрей обомлел, подумал, что послышалось. Настолько дико и неправдоподобно звучали её слова.

– Как к Ване? Вы же расстались.

– Не расстались, а разъехались. Это разные вещи. Просто это было временно.

– А как же грубость, холодность к тебе, безразличие, о котором ты рассказывала, и что ваши отношения исчерпали себя? В конце концов, ты говорила, что между вами осталась только привычка. А мы, Ира? Мы отдушина друг для друга, как свежий глоток воздуха. Помнишь? Ведь ты. – Андрей запнулся, почувствовав, что начинает оправдываться, и это стало звучать как обвинение. – Я не понимаю… – Он сидел обескураженный, пустой, а мысли прыгали в голове, как мячики в «Спортлото»

– Вот именно, отдушина, Андрей. Отдушина. – Не дав договорить, перебила Ира. – Я не отказываюсь от того, что нам было хорошо вместе. И ты многое для меня сделал. Как друг, как близкий человек. Я никогда не забуду твоей поддержки, когда мне было плохо от тех «позитивов», что случились в моей жизни. Я понимаю, о чём ты хочешь мне сказать, Андрей. Хорошо понимаю, но я всего лишь хочу ещё раз повторить, что те чувства, о которых я говорила раньше, они пропали. Я не чувствую, как раньше тебя, я не думаю о тебе днями и ночами. Вдруг всё прошло! Понимаешь? И нет смысла пытаться менять ситуацию. Подумай, разве тебе будет приятно? Зная, что к тебе человек не испытывает больше взаимных чувств, пытаться любить его, пытаться удерживать рядом в ожидании, что он ответит тем же? Думаю нет. Потому что этим ты только сделаешь хуже и себе и тому человеку. Если ты хочешь сохранить хотя бы дружбу, то давай договоримся, что больше эту тему поднимать не будем. – Андрей тщетно искал слова в ответ и не мог их найти. Внутри росло напряжение, а Ирина продолжала:

–Я понимаю, как тебе тяжело. Но я не могу идти против сердца. Это было бы нечестно перед самой собой и перед тобой. Всё, что было у нас, для меня это останется как лучшее воспоминание. Я не отказываюсь продолжать общаться, но только на уровне друзей. Без. – она помолчала секунду, вдохнула, будто не хватало воздуха и добавила, – ну, ты понимаешь.

В последних словах, в том, как произнесла их, с каким порывом и легкой сдержанностью, на мгновение он вновь услышал прежнюю Иру, которую знал буквально несколько дней назад.

– Ириша! – Натужно, Даже умоляюще произнес Андрей. Но она вновь перебила его:

– Андрей! Ко мне приезжал Ваня. Домой. Не знаю почему, но как я увидела его, то сразу поняла, что все-таки он – моя вторая половинка. Я и тогда это чувствовала. В нашу первую встречу. Но, видимо, это моя вина, что все так у нас получилось. Ты и сам всегда говорил, что в отношениях решает женщина. От нее зависит, какой с ней будет мужчина. Я долго думала, Андрей, и сделала свой окончательный выбор. Только, спустя длительное время, я поняла, что сама все пустила на самотек. Ведь ты прав: мы ответственны за свою собственную жизнь, и выбор зависит от нас, а не от наших случайных реакций или обстоятельств. Я сама создала все эти ситуации с Ваней, от которых сама же и страдала. Вместо того, чтобы понять, я впадала в истерики, упреки и критику. Это и привело к тому, что мы разъехались. Но на самом деле, Андрей, я всегда знала, что он моя половинка. Но теперь я поняла, как надо, что надо делать, чтобы сохранить то, что было у нас. Понимаешь? Тем более, что он сам пришел, вернулся, а это практически знак, что я права. Я верю своему сердцу.

– И чем вы занимались, когда он к тебе приехал?

Ира сжала губы, чуть подняв уголки рта, демонстрируя как бы, насколько не уместен и даже не деликатен этот вопрос. Выдержала паузу, показывая всем видом, что поняла намек Андрея, но все же, прощает за бестактность. Она продолжала:

– Приехал поговорить. И я спросила, любит ли он меня. Он ответил: «Да». Но не это самое главное. Я прочитала по его глазам, увидела это, что он не врал.

– А в моих глазах ты этого не видела?

– Не обижайся, но моё решение железобетонное. Я знаю, что у тебя есть много замечательных положительных качеств. Ты умный, привлекательный мужчина, и сто процентов – ты просто заслуживаешь быть счастливым в жизни. Наверняка, у тебя появится именно та девушка, которая будет соответствовать твоим предпочтениям.

Ирина говорила, говорила, а за окном моросил дождь. Люди, раскрыв зонты, бежали по проспекту к метро, и машины порой одаривали некоторых счастливчиков брызгами воды из луж. Андрей почти не слушал ее. Всё, что он слышал, звучало логично и правильно, но во всей этой правильности, стройности и логичности чего-то не хватало. Какой-то детали, способной убрать, снять его внутреннее сопротивление, напряжение, сжимающее сердце в прочный, непробиваемый панцирь тоски и печали.

– Ладно, Ириш, хорошо. Раз так. Но может быть такое, что чувства вернуться?