Глазарий языка. Энциклопедия русского языка, меняющая представление о справочной литературе

Глазарий языка. Энциклопедия русского языка, меняющая представление о справочной литературе
Сергей Игоревич Монахов

Дмитрий Наилевич Чердаков

Есть много замечательных книг о русском языке, выстроенных традиционно – в виде связного изложения, последовательно раскрывающего те или иные темы. В данном случае авторы предлагают калейдоскоп небольших текстов, сменяющих друг друга без очевидной тематической связи. Эти тексты, однако, объединены идеей своеобразного филологического календаря, где на каждый день года приходится заметка на определенную филологическую тему. Каждый новый день – это новый текст, новый взгляд на язык, новые вопросы о нем, сатирическая зарисовка, аналитическое эссе и др.

Темы предлагаемых очерков и заметок разнообразны: история и этимология слов и выражений, вопросы нормы литературного языка и ее нарушения, борьба старого и нового в языке, значение и употребление русских диалектных слов, трудные случаи грамматики и орфографии, речь современного общества, особенности языка русских писателей и русского литературного развития, жизнь и деятельность ученых и т. д.

Сергей Монахов, Дмитрий Чердаков

Глазарий языка. Энциклопедия русского языка, меняющая представление о справочной литературе

Ад согрешивших против русского языка

Список самых противных русских слов

Тайное общество свидетелей литературы

10 признаков того, что с вашим русским языком все хорошо (даже если вы этого не чувствуете)

5 слов, которых никогда не было

От авторов

Дорогие друзья!

Эта книга – о языке, главным образом – о русском языке и о самых разных текстах на русском языке. Ее основу составили заметки, публиковавшиеся нами на протяжении нескольких последних лет в паблике «Глазарий языка» – так называется филологический образовательный ресурс в социальных сетях ВКонтакте и Фейсбук.

Есть много замечательных книг о русском языке, выстроенных традиционно – в виде связного изложения, последовательно раскрывающего те или иные темы. Мы же решили предложить вам калейдоскоп небольших текстов, сменяющих друг друга без очевидной тематической связи. Эти тексты, однако, объединены идеей своеобразного филологического календаря, где на каждый день года приходится заметка на определенную филологическую тему. Каждый новый день – это новый текст, новый взгляд на язык, новые вопросы о нем. В наше мозаичное время предпочтения коротких текстов, господства речевой дискретности, смысловой фрагментарности – естественный ход времени, желанное примиряющее и объединяющее начало, не источенное иронией и эмоциональной усталостью.

Как и в современном гипертексте, в этой книге нет содержательно обоснованных начала и конца, и ее можно читать с любого места и в любой момент остановиться. Но как цикличен календарь, так же циклично и построение книги. Из недели в неделю здесь повторяются, чередуясь, жанры: филологический вопрос и развернутый ответ на него, любопытная цитата, сатирическая зарисовка, аналитическое эссе и др.

Темы предлагаемых вашему вниманию очерков и заметок разнообразны: история и этимология слов и выражений, вопросы нормы литературного языка и ее нарушения, борьба старого и нового в языке, значение и употребление русских диалектных слов, трудные случаи грамматики и орфографии, речь современного общества, особенности языка русских писателей и русского литературного развития, жизнь и деятельность ученых и т. д.

Немало в книге текстов шутливых, юмористических по замыслу. Мы не стали отделять их от текстов совершенно серьезных, что отчасти отвечает стилю эпохи, плохо различающей драму и фарс, но еще больше отражает нашу надежду на здравомыслие и проницательность нашего читателя.

О чем бы мы ни писали, наше главное желание – говорить о языке интересно, иногда с долей эмоциональной провокации и всегда с тем бережным вниманием, которого он заслуживает.

Сергей Монахов, Дмитрий Чердаков

Январь

1 неделя

День 1

Вот отрывок из рассказа Л.С. Петрушевской «Свой круг».

Где в нем речевая ошибка?

«Решил, что лучше останется у себя в Мировом океане, все опять в шоке: бросил карьеру ради воли и свободы, в Мировом океане он простой, рядовой младший научный сотрудник, ему там полная свобода и атлантическая экспедиция вот-вот, давно намечающаяся, с заходами в Ванкувер, Бостон, Гонконг и Монреаль. Полгода моря и солнца. Хорошо, выбрал свободу, там, в его кровном детище, с КПД 36 процентов отделе, уже набрали штат, взяли заведующим бездаря – кандидата наук, все забито, они начали трудиться не спеша и вразвалочку, то в буфет, то в командировку, то курят. За Сержем ездят консультироваться, вернее, сначала ездили, два раза, Мариша смеялась, что в Мировом океане не знают уже, кого за кого принимать, какого-то Сержа, мэнээса, все время у них из-под носа утаскивают на консультации».

Ответ:

В глаза бросаются некоторые стилистические шероховатости, вызванные сказовой манерой повествования с ее ориентацией на непринужденную устную речь. Однако заметить действительно грубое нарушение литературной нормы не так просто. Судя по контексту «взяли заведующим бездаря», слово «бездарь» употреблено здесь как слово мужского рода типа «пахарь». Однако согласно всем существующим нормативным руководствам по современному русскому литературному языку слово «бездарь», имеющее значение «бездарный человек», является существительным женского рода 3-го склонения и ничем в этом смысле не отличается от употребляющегося в том же значении слова «бездарность».

При этом следует отметить, что ни один словарь не допускает ни малейшего послабления в отношении этой рекомендации: мужской род этого слова, широко распространенный в современном языке, даже не упоминается, словно его и не существует.

Таким образом, правильным будет такое употребление: «Это сегодня я знаю твердо, что, если человек, придя в современную науку, слишком долго – десятки лет – не может овладеть грамотой и правильным русским произношением, – этот человек или страшная бездарь, или сволочь, притворщик, нарочно культивирующий свою пролетарскую простоту» (В.Д. Дудинцев. Белые одежды).

А неправильным вот такое: «Один – худой и с растерянным всегда взглядом, совершенный бездарь в учебе, кроткий заика, ничтожный человек, обыкновенный и в то же время совершенный раб божий, вдруг отрывается головой от страниц и застывает» (А.В. Иличевский. Перс).

История этого слова известна, напомним ее. Слово придумал И. Северянин в 1912 году, однако у него оно несло ударение на втором слоге и имело собирательное значение; «бездарь», «бездарные люди» – как «родня», «молодежь»:

Вокруг талантливые трусы
И обнаглевшая бездарь…
И только вы, Валерий Брюсов,
Как некий равный государь…

С тем же ударением это слово употреблял С.А. Есенин несколько лет спустя, но уже не в собирательном значении:

Ах, сыпь, ах, жарь,
Маяковский – бездарь.
Рожа краской питана,
Обокрал Уитмана.

Это слово очень понравилось К.И. Чуковскому, который писал в 1922 году:

«У Северянина меня, например, восхитило его пре-хлесткое слово „6ездарь“. Оно такое бьющее, звучит как затрещина и куда энергичнее вялого речения „без-дар-ность“… Право, нужно было вдохновение, чтобы создать это слово: оно сразу окрылило всю строфу. Оно не склеенное, не мертворожденное: оно все насыщено эмоцией, в нем бьется живая кровь. И даже странно, как это мы до сих пор могли без него обойтись».

Неизвестно почему, но слово быстро получило распространение и зафиксировано уже в «Толковом словаре русского языка» под ред. Д.Н. Ушакова 1930-х годов (ударение при этом еще на втором слоге, основное значение собирательное, но и нынешнее – «бездарный человек» – уже приведено).

Видимо, во второй половине XX века слово «бездарь» попало под влияние существительных мужского рода на – арь и стало постепенно менять свою родовую принадлежность.

День 2

…И кто умножает познания, умножает скорбь

«Французы, как правило, не отдают себе отчета в том, что в их собственном языке есть ударение, и узнают о его существовании, когда начинают изучать иностранный язык». (Поль Гард. Ударение)

День 3

«Н», «НН» И «ННН» в истории русского языка

Современная орфографическая норма регулирует количество «н» в суффиксах страдательных причастий и прилагательных с опорой на морфологический и синтаксический критерии.

Эта орфограмма существует в русском письме 600 с лишним лет, и к настоящему времени ее употребление стабилизировалось: затруднения возникают только в некоторых сложных случаях, таких как причастия от двувидовых глаголов типа «раненый».

На ранних этапах существования этого явления ситуация была противоположной: орфографическое правило, которым руководствовались пишущие, было достаточно простым, но на письме такая простота создавала значительную вариативность во многих позициях.