Наполеон. Заговоры и покушения

Наполеон. Заговоры и покушения
Сергей Юрьевич Нечаев

Книга С.Ю. Нечаева «Наполеон. Заговоры и покушения» написана на основе документального материала. Автор рассказывает о предпринимаемых попытках роялистов (правых) – с одной стороны, и ярых якобинцев (левых) – с другой, «убрать» того, кого они посчитали узурпатором, т. е. Наполеона Бонапарта, в тот момент, когда он пришел к власти во Франции. В результате против первого консула, а затем и императора было организовано несколько заговоров и покушений, которые, как известно, закончились неудачей.

Автор дает ответы на многочисленные вопросы: не потому ли так произошло, что все они были осуществлены либо непрофессиональными чудаками-одиночками, либо под строгим контролем полиции, желавшей продемонстрировать свою значимость? А может быть, и сам Наполеон «давал ход» заговорщикам, чтобы усилить интерес к собственной персоне и способствовать своему продвижению наверх? Ну и наконец, все ли объявленные «заговорщиками» являлись таковыми на самом деле? Книга предназначена для широкого круга читателей.

Сергей Нечаев

Наполеон. Заговоры и покушения

© Нечаев С.Ю., 2020

© АО «Издательский дом «Аргументы недели», 2020

* * *

Предисловие

В революциях мы сталкиваемся с людьми двух сортов: теми, кто их совершает, и с использующими оные в своих целях.

    Наполеон

После Великой французской революции 1789 года власть в стране перешла к Национальному собранию. В 1791 году была выработана конституция, основанная на идеях народовластия. По этой конституции король был облечен лишь исполнительной властью и имел право действовать только через ответственных перед собранием министров. Законодательная же власть в стране принадлежала Законодательному собранию, правую сторону в котором занимали конституционные монархисты, а левую – так называемые жирондисты[1 - Жирондисты – партия умеренных республиканцев. Название получила от департамента Жиронда, отправившего в Законодательное собрание наиболее видных представителей партии Пьера Верньо, Маргерит Гюадэ, Армана Жансонне, к которым вскоре присоединились Жан-Пьер Бриссо, Жан Мари Ролан, маркиз де Кондорсе, Клод Фоше и др. Жирондисты были самой влиятельной партией в Законодательном собрании. В 1793 году в Конвенте соперничавшие с жирондистами монтаньяры взяли верх. Жирондисты были сторонниками демократических идей, пламенными защитниками свободы и революции, но им недоставало умения организоваться, не хватало смелости и решительности в действиях.] и монтаньяры[2 - Монтаньяры (гора) – политическая партия, получившая такое название из-за того, что в зале заседаний занимала верхние ряды. Ее вождем был Жорж Дантон. Партия отражала интересы «новых богачей».], причем главной силой последних были якобинцы[3 - Якобинцы – крайне левая политическая партия, склонная к революционному террору и сильная своей дисциплиной. Название получила по имени монастыря доминиканцев, в здании которого собирались ее представители. Ее вождем был Максимильен Робеспьер. Его казнь в 1794 году положила конец господству якобинцев. Слово «якобинец» стало нарицательным для обозначения фанатиков-демагогов.].

В 1792 году в Париже вспыхнуло восстание, и Законодательное собрание постановило отрешить короля от власти и взять его под стражу. Для решения вопроса о будущем устройстве Франции было решено созвать чрезвычайное собрание под названием Национальный конвент.

В Конвенте жирондисты занимали уже правую сторону, левая же состояла из якобинцев-монтаньяров.

Писатель Виктор Гюго характеризовал Конвент так:

«Бок о бок с людьми, одержимыми страстью, сидели люди, одержимые мечтой. Утопия была представлена здесь во всех своих разветвлениях: утопия воинствующая, признающая эшафот, и утопия наивная, отвергающая смертную казнь. <…> Одни думали только о войне, другие думали только о мире».

Не вдаваясь в подробности, можно сказать, что, по сути, и жирондисты, и якобинцы были демократами и республиканцами. Но если первые были горячими защитниками свободы личности и опасались усиления могущества государства, пусть даже в самой республиканской форме, то вторые стояли за политику устрашения («террор»), за придание государственной власти самых неограниченных полномочий и за подавление стремления к личной свободе. В сущности, якобинцы возобновляли в форме республиканской диктатуры правительственную практику старой монархии. При этом их партия была отлично организована и дисциплинирована, тогда как жирондисты в большинстве своем действовали вразброд. Впрочем, их положение во Франции, всем своим прошлым более подготовленной к повиновению силе, чем к свободе, было предопределено.

Конвент сосредоточил в себе все ветви власти: и исполнительную, и законодательную, и судебную. Фактически он правил государством, как абсолютный монарх. Первым делом он объявил во Франции республику. Тут же был поднят вопрос о короле. В результате в январе 1793 года Людовик XVI был обезглавлен.

Это событие произвело страшное впечатление на всю Европу. Против Французской революции образовалась громадная коалиция государств, поставивших своей целью восстановить во Франции монархию и прежние порядки. Начались бесконечные революционные войны по всем направлениям: на севере, на востоке, на юге.

Внешняя опасность осложнялась и гражданской войной внутри страны: в Вандее против Конвента вспыхнуло мощное народное восстание под предводительством священников и дворян.

Сразу поясним, что под названием Вандея подразумевается как сам департамент Вандея, расположенный на западе Франции, так и большая часть старого Пуату, части Анжу и Бретани, т. е. пространство приблизительно в 22 000 кв. км, омываемое на протяжении почти 200 км Бискайским заливом и проливом Ла-Манш. Население Вандеи традиционно отличалось независимым, почти диким характером, здесь не было никакой городской культуры, и близость между дворянами и крестьянами, представляла резкую противоположность остальной Франции. Революция здесь явно не встретила сочувствия.

Для спасения отечества Конвент дал новый толчок системе террора. Исполнительная власть с самыми неограниченными полномочиями была вручена Комитету общественного спасения. Главным орудием террора сделался революционный суд, который решал дела быстро и без формальностей, приговаривая к смертной казни на гильотине часто на основании одних лишь подозрений.

После падения жирондистов, из которых многие были казнены, господами положения во Франции сделались якобинские террористы с Максимильеном Робеспьером во главе.

В 1793 году в стране была принята новая конституция, закрепившая власть якобинцев. Христианский календарь был заменен республиканским, в котором летосчисление велось со дня провозглашения республики. Католические церкви стали закрываться и разрушаться. Шло усиление террора: революционный суд получил право судить даже членов самого Конвента без разрешения последнего.

В результате в 1794 году на Гревской площади в Париже были казнены практически все самые видные революционеры: братья Робеспьеры, Сен-Жюст, Кутон и другие. После этих событий, известных как термидорианский террор, экстремистская якобинская диктатура пошла на убыль. В Конвент началось возвращение чудом уцелевших жирондистов.

Летом 1795 года Конвент составил новую конституцию, известную под названием Конституция III года. Законодательная власть поручалась уже не одной, а двум палатам – Совету пятисот и Совету старейшин. Исполнительная власть была отдана в руки Директории – пяти избранных директоров, которые назначали министров и агентов правительства в провинциях.

После этого, благодаря провозглашенной свободе культов, произошло повсеместное успокоение политических страстей и религиозных раздоров. Началось определенное оживление сельского хозяйства, промышленности и торговли. Вместе с тем в страну стали возвращаться эмигранты и священники, пропагандировавшие необходимость восстановления законной монархии и агитировавшие за это на выборах.

В 1797 году на выборах прошло очень много роялистов, которые тотчас же открыли свой клуб и получили большинство в советах и явно задумавшие реставрацию. Влиятельный директор Поль Баррас, осознавая опасность положения, обратился к генералу Бонапарту, уже успевшему к тому времени отличиться при осаде мятежного Тулона, при разгоне роялистского мятежа в Париже и на полях сражений в Северной Италии. Присланный тем генерал Ожеро арестовал главных депутатов-роялистов. Этот переворот, известный как события 18 фрюктидора V года, нанес решительный удар по возрождающемуся роялизму, находившемуся в тесной связи с эмигрантами и европейской коалицией.

Однако к 1799 году внутреннее и внешнее положение республики вновь стало критическим. Узнав об этом, Бонапарт, находившийся в то время в Египте, бросил свою армию и поспешил во Францию. Его неожиданное прибытие было встречено нацией с восторгом. В нем видели будущего спасителя Франции – спасителя не только от внешнего врага, но и от грозного оборота внутренних дел: нация, по-видимому, уже сделала свой выбор между перспективой возвращения Бурбонов, а с ними и старых порядков, возобновлением анархии или установлением военной диктатуры.

Самый влиятельный деятель умеренно-республиканской партии, директор Эммануэль-Жозеф Сийес давно уже носился с мыслью о непригодности Конституции III года и вырабатывал свой собственный проект государственного устройства, которое должно было, по его мнению, дать устойчивость внутреннему порядку. С этой целью он стал объединять все антидемократические элементы среди тогдашних политических деятелей, не желавших возвращения Бурбонов. Ему удалось расположить в пользу своего плана многих членов обоих советов, которые стали называть себя реформистами. Узнав о планах Сийеса, Бонапарт вошел с ним в соглашение, и оба очень быстро подготовили государственный переворот с целью введения новой конституции.

Государственный переворот был успешно совершен. То, что это был именно государственный переворот, не вызывает сомнения, так как это была незапланированная смена правительства, предпринятая организованной группой людей для смещения законного правительства страны. Переворот этот известен под названием 18–19 брюмера VIII года и обыкновенно считается концом Великой французской революции.

Наполеону в это время было 30 лет. Он уже не раз рисковал жизнью: был ранен в ногу под Тулоном; находился «на волосок» от гильотины, отсидев некоторое время в тюрьме во время термидорианского террора; чуть не погиб в суматохе у Аркольского моста в одноименном сражении (австрийская пуля попала в грудь стоявшему рядом адъютанту Мюирону. – Авт.). Но, по большому счету, точно такой же была судьба сотен генералов республики, а сам Наполеон не представлял собой цели для каких-то покушений и заговоров. Слишком мелкой он был для этого фигурой. Все началось после Брюмерского государственного переворота, открывшего для него прямой путь к французской короне.

Глава первая. Заговор кинжалов

Республика во Франции невозможна; благоверные республиканцы – идиоты, все остальные – интриганы.

    Наполеон

Два покушения были для меня самыми опасными – это покушение скульптора Черакки и одного фанатика в Шёнбрунне.

    Наполеон

После государственного переворота 18–19 брюмера (9-10 ноября 1799 года), совершенного при активном участии Наполеона, Директория, коллегиально правившая до этого во Франции, была упразднена, и власть в стране была вверена трем консулам: самому Наполеону Бонапарту, Эммануэлю-Жозефу Сийесу и Пьеру Роже Дюко.

Это был государственный переворот, не оправдывавшийся никакой серьезной внутренней или внешней опасностью. Но после революции 1789 года во Франции было произведено столько различных переворотов, а конституция так часто и грубо нарушалась, что события 18–19 брюмера вызывали скорее удивление, чем негодование.

Через месяц была подготовлена соответствующая новой власти конституция, но ее необходимо было провести через процедуру всенародного голосования. Необходимо – нет проблем. Были пущены в ход все средства, чтобы обеспечить успех этого плебисцита. Вместо того чтобы созвать первичные собрания, на которых когда-то подавались голоса за Конституцию 1793 года и Конституцию 1795 года, их просто признали фактически упраздненными. Какие-либо публичные прения новой власти не были нужны, и было принято решение заставить граждан голосовать поодиночке путем открытой письменной подачи голосов.

По этому поводу французский историк Альберт Вандаль пишет:

«Что конституция будет принята, это не подлежало сомнению, но друзья Бонапарта несколько боялись оцепенения и инертности масс. При прежних плебисцитах народ никогда не отвечал на поставленный ему вопрос отрицательно, но воздерживавшихся от подачи голоса всегда было несравненно больше, чем голосовавших».

На этот раз все было продумано и организовано гораздо хитрее, и голосование протекало в относительном спокойствии.

У Альберта Вандаля читаем:

«Не было ни подготовительных собраний, ни шумных съездов; в определенных местах скрыты были двойные списки, куда граждане могли вносить свое одобрение или отказ. Многие из них не решались приходить и записываться, из опасения, как бы в случае нового переворота этот список имен не обратился в список лиц, подлежащих изгнанию; эти страхи не свидетельствовали о твердой вере в стойкость и беспристрастность правительства. Чтобы успокоить граждан и привлечь их к голосованию, пришлось обещать им, что записи будут потом сожжены. Войска подавали голоса отдельно».

Генерал Лефевр, например, собрал своих людей на Марсовом поле и повел дело быстро, по-военному. Солдатам прочитали указ для того, чтобы каждый мог свободно высказаться о нем; затем бравый генерал произнес пылкую речь и в порыве красноречия, чересчур уж наивного, воскликнул: «Мы переживаем вновь золотые дни революции. Утверждение конституции положит конец нашим распрям. Только бунтовщики способны отвергнуть ее. Клянемся нашими штыками истребить их!»

И солдаты голосовали так, как им было приказано.

Первый наполеоновский плебисцит, который еще называют плебисцитом VIII года, имел место 25 декабря 1799 года. По официальным данным, за новую конституцию, сделанную под трех консулов во главе с Наполеоном и, кстати сказать, уже принятую за 12 дней до этого, проголосовало три с лишним миллиона человек, против – всего чуть больше полутора тысяч человек.

Следует отметить, что реальных голосов «за» было подало лишь чуть больше полутора миллионов. Эти цифры показались тогдашнему министру внутренних дел Люсьену Бонапарту (по совместительству – брату Наполеона) слишком несерьезными, и он самовольно добавил к ним численность сухопутной армии и флота, подразумевая, что все военные, конечно же, проголосовали бы «за». В некоторых частях голосование действительно проводилось, но солдаты там отвечали на вопрос командира хором, поэтому голосов «против» просто не было слышно. Кроме того, Люсьен Бонапарт добавил к проголосовавшим «за» еще неких 900 тысяч человек. Главной задачей хитроумного Люсьена было всеми правдами и неправдами «перевалить» через психологически важный и знаковый трехмиллионный рубеж, что и было успешно сделано.

После объявления официальных результатов плебисцита Наполеон первым делом закрыл 160 из существовавших в стране 173 газет (через некоторое время их останется лишь четыре. – Авт.). Сделав это и обеспечив себе недоступность для критики снизу, он «убрал» неугодного ему консула Сийеса, откупившись от него на время высокооплачиваемой должностью президента Сената. Бывший аббат все правильно понял и не стал отказываться от годового оклада в 200 тысяч франков.