Кому на МФ жить хорошо

Когда время подошло ко сну, а Шишкин так и не объявился, я рассказал всю дневную историю. Кто – то вспомнил, что в Томске у него проживают какие родствен – ники. Он их навещал изредка, но, правда, ночевать никогда не оставался.

Дождавшись утра и придя на занятия, мы убедились, что

Шишкина нет!

Значит, мы пришли к выводу, что всё – таки я оказался прав: Саша заболел, и после занятий мы его найдём в больнице и проведаем.

Оказалось, что это задача не простая! В студенческой поликлинике нам сказали, что такого в стационар студенческой больницы не направляли.

Да и не направили бы, потому что это болезнь заразная, а стационар для инфекционных больных находится в клиниках мединститута по улице Савиных.

Это от студгородка не далеко, но в другую сторону от места, где мы находились, зато совсем рядом с нашими учебными корпусами.

Добравшись до клиник, мы получили просто от ворот поворот. В инфекционном отделении посещения не разрешены, передачи не положены, но зато мы убедились, что наш товарищ находится именно здесь на лечении. Направили его очень своевременно, поэтому скорее всего, через сорок дней он выпишется из больницы, а вот если бы запустили, то больного «упекли» бы на два месяца!

После курса интенсивного лечения кое – что ему разрешили в качестве передачи, но обратно от него мы ничего не получим, таковы правила! А, придя домой, мы обнаружили, что нас дожидается целый медицинский десант.

Вначале эти медики произвели полную дезинфекцию нашей комнаты, потом всех насильно посадили в машину и увезли с собой на проверку.

Слава Богу, наши анализы показали нашу непричастность к Сашиной болезни, а он, после лечения, которое действительно закончилось через сорок дней, вынужден был уйти в академический отпуск.

А за год до этого такая же участь повисла над моей шеей, но решилась благополучно.

А дело было так.

Для занятия физкультурой ещё в самом начале учёбы я записался в секцию футбола. Занятия проходили по расписанию в дни физкультуры, а она у нас была первой парой и проходила на стадионе, расположенном в Лагерном саду, а это самый берег реки Томи.

Что это значит, я поясню.

Если на открытом воздухе занятия проводились до температуры -30, а контрольный термометр находился на кафедре физкультуры в одном из учебных корпусов, расположенных в городе и показывал такую температуру, то на стадионе мороз был градусов на пять ниже, да ещё с реки постоянно тянуло ветерком! Жалея нас тренер иногда в такие дни занятия не проводил, но предупреждал, что когда потеплеет, то все коллективно будем «отрабатывать».

Наступил день «расчёта».

Собрав всех нас, тренер бросил нам футбольный мяч и сказал:

– Вам три часа играть в футбол, и пошел оформлять документацию.

День был тёплый и снег под нашими ногами быстро утоптался и раскатался. Ведя мяч, я заложил финт, при этом мне под ноги подкатился соперник, попав мне в опорную ногу. Я неловко упал с высоты своего роста всем телом на вертикально вставшую на площадку мою руку.

Удар оказался сильнейшим!

Рука подломилась в кистевом суставе, и кисть плотно примкнула к предплечью.

Травмированное место прямо на глазах стало приобретать фиолетовый цвет и резко увеличиваться в диаметре, а по всему телу растеклась сильнейшая тошнотворная боль. Ноги ослабели и подкосились. Приложив к травмированному месту снег, я побрёл к тренеру. Тот, увидев мою руку, дал мне команду идти в больницу. С большим трудом переодевшись, я побрёл в больницу.

Идти нужно было мимо горбольницы с поликлиническим и травмо- тологическим отделениями, инструментального завода, через весь студгородок, потом пройти мимо ещё четырёх предприятий, продвинуться по нескольким улицам и площадям…

В Томске с давних времён существует пять крупных ВУЗов, а сейчас к ним присоединилось ещё множество значительно меньших. И эти все студенты ВУЗов ещё с тех пор приписываются к межвузовской поликлинике, которая располагается в стороне от центра, и очень неудобно относительно транспорта. А особенно неудобно от стадиона, с которого я добирался. Да и ходил этот транспорт через пень в колоду. Дождаться его было просто невозможно. Поэтому не меньше часа я пешком добирался до поликлиники. Добраться я кое – как добрался, но на этом мои мучения ещё не завершились.

Дело в том, что такое множество студентов создают и столь же длинные очереди в окно регистрации. В этой очереди пришлось отстоять почти два часа на подкашивающихся ногах, а когда подошла моя очередь я уже не смог объяснить, что со мной случилось. Единственное, что я сумел – это показать травмированную руку и попроситься к какому – ни будь «костоправу».

Нет! Всё – таки все медработники – это отдельная каста людей спокойных, хладнокровных до чужих страданий и мучений.

Глянув совершенно безразлично на мой фиолетовый пузырь на том месте, где у нормальных людей находится рука, девушка в регистратуре сказала:

– Это не к нам!

– Как не к вам? А к кому же?

– В травмотологический пункт третьей горбольницы!

– Ёкарный Бабай! Я три часа назад мимо него проходил и проносил свою травмированную руку! Мне что, назад идти?

– Да! Следующий!

Я потащился назад по тем же улицам, площадям, мимо тех же предприятий, студгородка и своего же общежития. Уже в потёмках я добрался до искомого пункта.

Зайдя в травмотологический пункт, я обратился при входе:

– Девушка! Мне к кому с этим? – и показал свою руку, приподняв её другой, здоровой рукой.

Такой реакции я совсем не ожидал. Медсестра с громким визгом: «Перело – о – м!!!» – куда – то убежала.

Вместо неё вышел настоящий Доктор Айболит: маленький, сухонький, чистенький, беленький с седенькой, клинышком – бородкой, беленькой шапочке на голове и традиционным фонендоскопом на шее.

–У кого перелом, у тебя?

Кроме меня в отделении никого не было.

– Не знаю! У меня вот что! Я поднял левой рукой пострадавшую правую.

– Ну – ка, покажи!

Он своими сухими, жёсткими и, на удивление, очень сильными пальцами «пробежался» по всей опухоли…

– Нет никакого перелома у тебя, что паникуешь?!

– Я паникую? Это ваша сестричка крик подняла.

– Ну ладно, ладно! Сразу к словам цепляться! Всё нормально у тебя. Сейчас седлаем тебе тугую повязку, а потом, на всякий случай, сделаем рентгеновский снимок.

После наложения повязки руке стало полегче, но опухоль вылезла с её обеих сторон.

На снимке, в самом деле, перелома не оказалось, и я ушел к себе домой.

Ночь ожидала меня бессонная, но с утра начало становиться, в самом деле, легче, но смущало, что кисть руки так и осталась прижатой к предплечью.

То же самое осталось и дней через десять, когда уже окончательно сняли повязку. Так писать лекции и чертить чертежи я мог этой самой рукой, которая выглядела как чертёжная рейс – шина, даже примерно так же мною использовалась.