Остров горного дьявола

– Хватит… хватит… с меня хватит…

***

Солнце удалялось за невидимый горизонт, оставляя джунглям плотный сумрак. Застрекотали цикады, какой-то зверек прошуршал сухой листвой в кустарнике и хрустнул веткой. От этого звука Одзава вздрогнул.

Из-под коряги медленно извиваясь показалась змея. Почувствовав присутствие человека, она приподнялась и застыла. Одзава, не сводя с неё глаз, без резких движений попятился назад, как вдруг наткнулся на фигуру человека. Подпрыгнув, будто ошпаренный, Одзава развернулся лицом к противнику и приготовился отражать нападение. Однако, нападения не последовало – перед ним стоял Сано. Он спокойно взял рукой змею и отшвырнул ее подальше.

– Лейтенант хочет говорить с тобой. – холодно произнес капрал и направился в сторону лагеря. Одзава послушно поплелся следом.

Жилище, в котором обитали диверсанты представляла собой тщательно замаскированную землянку прямоугольной формы размером не более двенадцати квадратных метров. Всё это помещение озарялось светом четырех самодельных свечей, сконструированных из артиллерийских гильз, заполненных животным жиром. Перекрытие, стены и пол были из бамбука. Торцевая стена отличалась нишей для хранения оружия, патронов и прочего снаряжения. Под лестницей, что вела на поверхность, висел пожелтевший от времени агитплакат. На нем под лаконичной надписью: «Война до победы» красовался японский солдат, попирающий американский флаг. В качестве кроватей использовались деревянные настилы, покрытые пальмовыми листьями. Такэда сидя на своей лежанке, смазывал разобранную «Арисаку».

Первым спустился в землянку Одзава, за ним проследовал Сано. Лейтенант всё так же возился со своею винтовкой, не обращая никакого внимания на стоявшего перед ним солдата. С минуту продолжалось молчание, во время которого Одзава бросал косые взгляды на своего командира, и чувствовал, как сжимается пространство вокруг. Ещё немного и раздавит в лепёшку. «Скажите мне, что это сон – я тотчас же проснусь…» – прыгало в голове солдата.

Прервал молчание Такэда. Говорил он тихо без изжоги:

– Ты считаешь, что я много требую от тебя? Меня оскорбляет твоё поведение… и не только меня. Всех, кто воевал и, кто продолжает войну. Зря Мацусима погиб? Нет, не зря! Он умер не от ран, это так. Но разве в этом дело? Вспомни как он вытащил тебя, как он прикрывал всех нас… Кто из нас мог сравниться с ним в стрельбе? Такие снайперы – редкость. За нами охотятся, значит война продолжается. Даже если мы наносим врагу малый урон – это уже большая польза для общего дела: они не будут чувствовать себя в безопасности. Держать их в страхе – вот наша задача. И если каждый здесь будет воевать как Мацусима, мы быстрее победим. Ты сам воевал все эти годы. А теперь говоришь: всё напрасно!.. Как ты можешь так думать! У тебя нет уважения ни к себе, ни к другим.

После этих слов вновь воцарилась тишина. Одзаве нечего было возразить, потому как лейтенант был по-своему прав. Но поверх этой правды на душе лежало непреодолимое желание покончить с войной. Побыстрей и навсегда.

Глава третья

Ночь выдалась с дождем. Мягкий шелест капель по листьям наводил сон. Но лейтенант долго не мог заснуть. Он постоянно прокручивал в голове последний разговор с Одзавой. И чем глубже он погружался в собственные размышления, тем отчётливей становилось понимание: Одзава долго не протянет – уйдет. А если не уйдет – подведёт. По-видимому, наступил предел… И Такэда решил последовать совету капрала – больше не брать Одзаву на диверсии. Пусть остаётся в лагере, здесь тоже хватает дел.

В джунглях стоял полумрак. Притом такой, что невозможно было понять – то ли это поздний вечер, то ли раннее утро. Такэда и Сано шли в полном боевом снаряжении. Внезапно лейтенант осознал, что местность, на которую они вышли абсолютно незнакомая и весьма странная. Непроходимые заросли исчезли, а вместо них взору предстало болото, опоясанное кривыми полусгнившими деревянными столбами с колючей проволокой. За оградой виднелось мрачное строение, где в единственном оконце тускло мерцал свет.

– Что это, командир? – насторожился Сано.

Такэда вглядывался в болотный сумрак и молчал. Потом достал карту, пытаясь сориентироваться. Но ветхая бумага пеплом рассыпалась в руках. Лейтенанту стало не по себе. Он хотел было вернуться, но оглянулся – капрала рядом не было.

– Каташи, ты где?

Вокруг лейтенанта ни души, только барак среди болота, гнилые столбы, да свинцовые тучи до горизонта.

– Каташи! Каташи… – занервничал лейтенант. – Где ты?..

Поднимался ветер. Волна холода прошлась по всему телу. Напрасно командир метался, разыскивая Сано. Внезапно нахлынувшее одиночество породило отчаяние. Лейтенант пробовал закричать изо всех сил. Но за порывами ветра он не слышал собственный голос. А когда ветер стих, погасло окно и наступила полная темнота.

– Командир, командир! Пора!.. Надо выдвигаться.

Такэда с трудом продрал глаза. Перед ним стоял Сано живой и здоровый.

***

В пути лейтенант пытаясь заглушить дурные мысли о тяжелом сне, решил затянуть хорошо ему знакомую «Уми Юкаба ?». Сано не остался в стороне и подхватил куплет.

????

????

????

????

???

???????

????? ??

__________________________________________________________________

?Уми юкаба – известная японская военно-патриотическая песня:

Если морем мы уйдём, О, великий государь,

Пусть поглотит море нас, Мы умрём у ног твоих,

Если мы горой уйдём, Не оглянемся назад.

Пусть трава покроет нас.

перевод А. Глускиной

Шли целый день и только к вечеру оказались возле военного склада. Место это пользовалось в группе лейтенанта дурной славой. Этот склад всегда был под надежной охраной. Именно здесь лет пять тому назад диверсия команды Такэды была пресечена американцами. И если бы не феноменальные снайперские способности Мацусимы… В общем тогда им повезло по-крупному – ушли без потерь. Памятуя этот провал, Такэда рассудил так: коль скоро неудачная операция заставила нас на долгие годы забыть о существовании этого склада, следовательно, здесь американцы вряд ли будут готовы к новым диверсиям. И наше появление сейчас будет для них как гром среди ясного неба. Годы мирной жизни растлевают боевой дух. Накануне лейтенант поделился этой мыслью с капралом. И тот с командиром согласился. Теперь осталось дождаться темноты.

С наступлением ночи Такэда и Сано вышли на позицию. В лунном свете хорошо был различим сетчатый забор, поверх которого спиралью шла колючая проволока. Чуть дальше находилась вышка, а в глубине территории ангар, возле которого теснились какие-то бочки. Рядом с ангаром притаилось загадочное строение с одним окошком. Всё так, как в прошлый раз.

Некоторое время оба изучали обстановку. Вроде всё было тихо и спокойно. Причем настолько, что эта тишина и спокойствие казались мертвыми.

– Охраны нигде не видно… Странно! – заметил Сано.

– Одно из двух: либо это какая-то хитрая ловушка, либо нас здесь действительно не ждут. – сделал вывод лейтенант.

С минуту оба всматривались сквозь заграждение, зондируя каждый метр территории, пытаясь понять, чтобы всё это значило. Но неожиданно загадочное строение явило признаки жизни – в окне зажегся свет; некая фигура вышла из дома, что-то бормоча вслух.

Пока Такэда следил за происходящим на базе, Сано не теряя времени взял одну из гранат, поместил ее внутрь обрезка трубы, продел две шпильки в заготовленные отверстия сквозь запал. Штатную предохранительную чеку заменил еще одной шпилькой, к которой приделал веревочную растяжку. Верх трубы заткнул листьями и всю эту конструкцию примотал к заготовленному деревянному колышку.

Такэда слившись с землей, подполз к самому забору и начал аккуратно перекусывать сетку. Закончив работу, он подал знак капралу.

Первым пробрался на территорию лейтенант; с ружьем наперевес он перебежками направился к ангару. Сано, прижимая к себе мину двигался следом.

Ржавые ворота ангара были приоткрыты и слегка поскрипывали на ветру. Такэда укрылся за бочками. Сано последовал его примеру, задев одну из них. Раздался глухой звук. Оба на мгновенье замерли.

Лейтенант знаком показал, что надо проверить одноэтажное строение возле ангара. Оба бесшумно подкрались к окну, где горел свет. Лейтенант заглянул внутрь.

Небольшое помещение по-видимому служившее кладовой или подсобкой освещал портативный фонарь, закинутый на верх ободранного шкафа. На полу расположились два человека судя по лицам – филиппинцы. Один постарше сорока лет, другому не было и двадцати. Куртки с капюшоном из плотной ткани без знаков различия, резиновые сапоги, широкие ремни с креплениями для патронов – словом весь их облик говорил о том, что это совсем не военные. И в подтверждение этому в дальнем углу комнаты стояли два охотничьих ружья.

Филиппинцы непринужденно беседовали и собирались поужинать. Тот, что постарше выложил из рюкзака банку с консервами и три кружки, налил в них из фляги, после чего позвал: